Собирали юные девчушки
На полуденном спаде жары
За усадьбой на лесной опушке
В траве прячущиеся грибы.
– Гляньте, девки, мельницы левее
Кружит чёрною воронкой смерч!
Побежали к дому поскорее,
Говорил дед, что в вихре том смерть!
Ванга бежала, прижав корзинку,
Под собой не ощущая ног.
Ветер поднял её, как пушинку,
И в шальной круговорот завлёк.
Ей казалось, что крылатой птицей
Устремилась она быстро вверх.
В небесах освещенный зарницей
Ей предстал тот, кто выше был всех.
Но так аура ярко алела,
Что для глаз был свет невыносим,
И лица она не разглядела,
Хотя долго говорила с ним.
Слова в сознанье передавались
О том, что связь между ними есть.
И её губы не раскрывались,
Чтоб ответ до него донесть.
Нашли лежащей без движения
В сотне вёрст от деревни своей.
Она лишена была зрения,
Но печаль то не вызвало в ней.
Ослеплённая световой гаммой,
То как должное приняла,
Ведь рассказывать о встрече странной
Своим близким ей было нельзя.
Стало ясно, что делу благому
Будет жизнь её посвящена,
Так как ей духовную основу
Во всём видеть способность дана.
Совладать с собой только в юности
Не сумела один всего раз,
И от юноши нежной чуткости
Любовь в сердце огнём занялась.
Его встретила в пансионате,
Где слепых обучали детей,
И пеклась как о собственном брате,
Всех дороже на свете стал ей.
Шли на ощупь навстречу друг другу
Не боясь препятствий никаких.
И казалось, когда просил руку
Что счастливее нет их двоих.
И как только пройдёт их помолвка,
Дом решили в городе купить.
Но сумел его родственник ловко
Документ наследства подменить.
Впал Димитро как будто бы в детство,
Когда новость адвокат сказал,
Что не акт вступления в наследство,
А отказ от него подписал.
Не осталось титула и ранга,
Без гроша теперь был он, босяк.
Успокаивать начала Ванга:
– Будет вместе хорошо и так.
И не нужно впадать в отчаянье,
Мы ведь завтра идём под венец.
Но напрасны их были чаянья,
За ней утром приехал отец.
А Димитро жил в пансионате,
Следуя воле своих родных,
Полагающих, что их дитяти
Будет лучше там, среди слепых.
А у Ванги дар открылся вскоре:
Могла знать, что будет наперёд.
Люди шли к ней в печали и в горе,
Всем совет она дельный даёт.
На весь мир сделалась знаменита
За свой чудный прорицанья дар,
Но жалела всю жизнь, что Димитро
Не предсказала судьбы удар.
Превращаешь ты нас в обречённых,
Романтичный Сент-Экзюпери,
Убеждая, что за приручённых
На всю жизнь ответственность бери!
За примкнувших к нам мы не в ответе,
Даже если и нравимся им.
Только раз пребываем на свете,
И с кем жить, выбирать нам самим.
А иначе тогда встречный первый
Свободу выбора отберёт
И попросит, чтобы была верной,
Раз его ко мне сердцем влечёт.
И не будет для него помехой
То, что другая у меня цель.
Жизнь его станет будто потехой,
А моя – сплошная канитель!
Приручённым кто себя считает,
Тот опасен в расставанья час:
Вместе жить иль умереть решает,
Ни себя не жалея, ни нас.
Если за тех, кого приручили,
Мы обязаны держать ответ,
То те, кто в сети нас заманили,
Несут ответственность или нет?
Вопрос этот слишком деликатный,
Чтоб с одной стороны лишь смотреть.
Нет любви коль, то ход дать обратный
Должен каждый возможность иметь.
Как живётся тебе в Подмосковье,
Сердобольная моя сестра?
Принесли на Марсово поле
Мне привет восточные ветра.
Говорят, что будто об овечке,
Что от стада бродит вдалеке,
Обо мне болит твоё сердечко,
И, что я вернусь, всё ждёшь в тоске.
Я приеду в середине лета,
Как в плоды превратятся цветы.
Говорить мы будем до рассвета,
Вспоминая детские мечты.
Но не спрашивай, что мне дороже:
Европейский Париж иль Москва,
Потому что как Россия тоже
Стала Франция мне дорога.
Принимал так долго ты решение —
Быть нам вместе с тобой или нет,
Что прошло любовное затмение,
Мир утратил уж розовый цвет.
Год назад мечтала лишь об этом:
Что придёшь ты или позвонишь,
А теперь, когда стою с билетом, —
Чтоб уехать навсегда в Париж,
Встал гарантом счастья на пороге,
Но улыбку-то с лица сотри!
Мои мысли все уже в дороге,
Чувств пожар перегорел внутри.
