Все тело ныло, словно от тяжелой работы. Невозможно гудело в голове, и причем, намного сильнее и беспощаднее, чем в тот раз, когда его кололи сильным наркотиком люди Лихача.

Чай, который заварил ему Макс, немного успокаивал тянущую боль, видимо, хозяин дома добавил в кружку свое целебное средство. По телу «разливалась» горячая волна, забитые мышцы расслаблялись и разум медленно, но верно приходил в норму. Только обрывки кошмарной ночи поднимались из глубин сознания, все больше и больше пугая Никеля.

Что это было?

Сон или явь, которую невозможно отличить от сновидений?

Напротив сидел Макс. Он пристально наблюдал за Николаем, словно пытался прочитать по выражению его лица, что же случилось этой ночью?

— Что с тобой произошло, Николай?

Никель не ответил.

Он просто отхлебнул из кружки горячий чай и громко выдохнул. Задай Макс ему вопрос несколько часов назад, он, несомненно, поведал, но сейчас, когда мысли выстроились в правильную цепочку, Парамонов не знал, как объяснить свое поведение. Он никогда не доверял вещим снам, никогда не обращал внимания на слова бабки Марфы, и ни за что на свете не поверил бы постороннему человеку, если бы с кем другим произошла эта история.

«Полная чушь!» — кричал разум.

Он верил только в то, что видел своими глазами. Но, можно ли считать сон, даже если он вещий, руководством к действию?

— Ты не поверишь мне. — Честно признался Николай.

Макс посмотрел в его уставшие глаза и просто произнес:

— Перед тем, как отключиться, ты отчетливо произнес: «сон со вторника на среду». Думаю, ты имел в виду «вещий сон». Я прав?

Парамонов быстро перевел взгляд с разноцветной кружки на своего собеседника. Глаза Макса понимающе смотрели на него. Теперь хозяин дома был явно в курсе того, из-за чего произошла вся эта канитель. Говорить стало легче.

— Ты прав! Я видел сон. — Согласился Никель.

— И в чем же подвох. Все видят сновидения.

— Это было не совсем сновидение. Находясь в комнате на верхнем этаже, я действительно подумал, что все происходит на самом деле.

Парамонов чаще задышал, словно снова и снова переживал события прошлой ночи.

— Расскажи мне. — Попросил Макс.

Николай взглянул на собеседника, ожидая, что тот превратится в страшное чудовище, но ничего подобного не произошло. Хозяин дома как-то по-доброму посмотрел на Парамонова. Его глаза не представляли реальной угрозы, мало того, взгляд был искренне понимающим.

— Я бы мог поклясться чем угодно, что не спал в тот момент, когда на пороге комнаты появилась фигура. — Начал Никель. — И я, конечно же, узнал ее. Тихо пробираясь в темноте, она с ножом наперевес приблизилась к кровати. В последний момент мне удалось спрыгнуть на пол, когда лезвие принялось кромсать то место, где мгновение назад была моя голова.

— Это был я? — усмехнулся Макс.

— Не совсем. Вернее, я не уверен, что это был настоящий «ты». Мне впопыхах удалось выбраться из комнаты, и я метнулся вниз по лестнице, но на второй или третьей ступени оступился и кубарем полетел к ее подножию. Сломал два ребра, вывихнул левую ногу, но все же оставался в сознании и не потерял инстинкт самосохранения. И прежде чем покинуть этот дом, я увидел страшную картину: из комнаты наверху выскочил человек сильно похожий на тебя и превратился в жуткое чудовище.

Макс улыбнулся:

— Это просто сон, Николай. И никакого значения не имеет.

— Я тоже так думал. Мне удалось вырваться из дома через вон то окошко, — Никель показал в сторону прихожей, — и оторваться от преследования. Меня ужасно покромсали осколки стекла, и рана на шее, оставленная твоим ножом, сильно кровоточила, но мне все же удалось выбраться в лес! Силы быстро меня покидали. Кровь хлестала в разные стороны, но мне хватило мужества сделать еще несколько шагов по лесной тропе. Потом я упал на землю.

Никель нервно глотнул чаю из разноцветной кружки.

— И ты решил, что я способен тебя убить? Серьезно? Я устранил Фому, банду Лихача на загородной даче, чтобы заманить тебя в дом и убить? Не слишком ли сложный трюк?!

— Я понимаю, звучит дико! Но для меня все происходило на самом деле. Когда падаешь во сне, не чувствуя под собой твердую землю, немедленно вздрагиваешь и тут же просыпаешься. Я читал об этом. Что-то связанное с фазами сна и нейронами. В подробности не хочу вдаваться. Здесь же все было совсем не так. Боль была настолько реальна, что не поверить в ее существование я не мог. После падения с лестницы я и не думал просыпаться, хотя каждый раз, когда во сне происходило что-то подобное — мой мозг немедленно давал команду покинуть сновидения.

— И только поэтому ты решил, что мне необходима твоя смерть?

— Не только поэтому? За пределами дома я встретил одного человека…

— Человека!? — перебил его Макс. — Ты узнал его?

— Не его, а ее! Этим человеком была моя бабка Марфа. Она умерла два года назад.

Макс пристально посмотрел на Николая:

— Она что-то сказала?

— Конечно! Напомнила мне, что «три» — священное число и когда двойка превратится в тройку — все, что происходит во сне, случится наяву.

— Могу тебя успокоить, Николай, все это предрассудки. Страшный грех — верование снам. Так завещал Господь. Любое сновидение, не что иное, как комок хаотичных мыслей, и ничего более.

Парамонов взглянул на Макса, сохраняя интригу до последнего момента, и выдал на одном дыхании:

— Комок хаотичных мыслей, говоришь? А что ты скажешь на это?

И Никель указал на старенький «Глок-17», который неподвижно лежал на столе, справа от собеседника.

— Ах, да! Все хотел спросить: откуда он у тебя? — хозяин лесного домика придвинул к себе оружие.

Теперь усмехнулся Парамонов:

— Бабка дала.

Макс изменился в лице. Он не сразу понял, что сейчас сказал Николай.

— Что значит, «дала»?

— А то и значит! Вложила его мне в руку, когда я обессиленный упал у ее ног. Во сне, который не имеет ничего общего с реальным миром!

Макс снова потрогал пистолет, еще раз убеждаясь, что тот настоящий. Отсоединил затвор и отстегнул магазин. Сколько выстрелов Никель сделал из этого оружия? Пять, шесть? По весу в магазине оставалось еще патронов десять. Не меньше!

— Что, Макс! Этому у тебя нет объяснений? Вот и я говорю, мой сон был не просто вещим, он был реальным!

Теперь хозяин дома посмотрел на Парамонова не просто злобным взглядом. Он смотрел, словно хищное животное, готовое в любой момент наброситься на свою жертву. Ненароком Никель подумал, что собеседник сейчас превратится в лохматого зверя и повторит события прошлой ночи.

Нужно быть готовым ко всему!

Жаль, что «Глок» был в недосягаемости, затворная рама снята и магазин отсоединен.

Никаких шансов!

Если хозяин дома вдруг решится сейчас его убить, Никель не сможет с этим ничего поделать.

Вместо этого, Макс громко выдохнул и разочарованно покачал головой:

— Она что-то сказала, когда передала тебе оружие?

— Сказала, что поможет мне, если я помогу ей.

— Каким образом? — Макс знал ответ на вопрос, но ему нужно было признание Никеля.

— Я должен убить «зверя».

Парамонов опустил глаза.

— «Зверь» — это я? — спросил хозяин дома.

Никель приподнял извиняющий взгляд, но в лицо собеседнику не посмел смотреть.

— Прости, Макс. Я не знаю, что на меня нашло. Когда я увидел бабку, этот сон… да еще пистолет под кроватью. Я ни о чем больше не думал, кроме как убивать. Это то, что я умею делать лучше всего. Старая карга знала об этом…

— Безусловно! — подтвердил его слова Макс.

— Безусловно? Господи, что я несу? Я же не верю во всю эту чушь! Видимо, это твой чай так действует на меня. Что ты в него добавляешь?

— Это ты так действуешь на себя! — строго сказал Макс. — При каждом удобном случае, ты вспоминаешь Бога, при полном своем неверии. Ты пытаешься уклониться от мирской жизни и оставить в стороне то, чего нельзя логически объяснить. Если я тебе скажу, что бессмертен — ты ни за что не поверишь, потому что это не поддается разумному объяснению. Ты наверняка думаешь, что мне просто повезло этой ночью, когда ты пытался меня убить? Ничего подобного! Ты ведь прекрасно видел, что на кухне никого нет, когда погасла свеча, и сполохи пламени из ствола кратковременно осветили помещение. Поэтому ты сделал несколько выстрелов и остановился. Твой мозг не сумел осознать увиденное. А я действительно там был, только ты не мог меня видеть.