— Помянем! — произнес он, поднимаясь на ноги.

Мы встали, разобрали стаканы и замолчали. В тишине было слышно, как в металлическом плафоне настольной лампы громко жужжит муха, разбуженная жаркой погодой. Неожиданно муха вырвалась из «плена» и стремительно спикировала прямо в стакан товарищу генералу. Он, даже и глазом не моргнув, выдернул насекомое из спиртного и одним махом влил спиртное в себя.

— Земля им пухом! — выдохнул он.

Когда опустевшие стаканы были убраны обратно в сейф, мы закурили.

— Ты хоть скажи, Петр Петрович, как они погибли? — наконец разорвал затянувшееся тяжелое молчание Семен Иванович. — Я не спрашиваю, чем они там у вас занимались и какие задачи ставило перед ними руководство… Я в это не лезу…

— Пали геройски, — ответил оснаб, — в неравной битве с диверсионной группой врага, в составе которой было минимум два эсэсовских Жреца! Один из которых Некромант! Представляешь, что было бы, просочись эта группа в наш тыл?

— Какие были парни! — сокрушаясь, произнес генерал–майор. — Все как на подбор! Не то что нынешняя шантрапа! Все из наших рабоче–крестьянских семей! С крепким понятием политики партии и товарища Сталина!

Ага, а о настоящем происхождении Петрова генерал–майор похоже не в курсе.

— Знаю, Семен Иванович! — согласился Петров. — Знаю — самолично каждого отбирал! И не подвели парни! Хоть и сами все полегли, но и враг не сумел тайно на нашу территорию просочиться…

— Вот, я и говорю, что душа за этих ребят болит! Ноет… и днем, и ночью… как проклятущая! Как тогда… в сорок первом… под Москвой… Скольких мы еще оставил в холодной земле? А ведь им… — Младенцев обхватил голову своими огромными ручищами, — еще бы жить и жить!

— Еще многих, Семен Иванович… Очень многих… Но мы победим, и наши потомки будут помнить вечно их имена!

И эту информацию товарищ оснаб отнюдь не с потолка взял! Сколько лет минуло, а потомки до сих пор помнят имена своих предков–героев и подвиги, совершенные ими во имя мира на земле! И все они, все до единого, ежегодно выходят на торжественный парад в лице своих детей, внуков и правнуков в составе Бессмертного полка во всех уголках земного шара! И память о них будет жить вечно в наших сердцах!

Семен Иванович как–то странно посмотрел на командира:

— Ты так говоришь, товарищ оснаб, как будто точно что–то знаешь об этом.

— Извини, Семен Иванович…

— Понимаю… секретная информация… Но мы же победим?

— Победим, товарищ генерал–майор! И в этом нет никаких сомнений!

— Каких парней теряем! — воскликнул Младенцев. — Каких парней! А эти… из нового набора пробужденных — тьфу! — Начальник училища скривился, как будто проглотил мерзкого слизняка. — И где только насобирали таких?..

— Неужели все так плохо, Семен Иванович? — участливо поинтересовался Петров.

— Ты не представляешь, как! — немного нервно воскликнул начальник училища. — Это просто какая–то инертная амфорная масса! Без внутреннего стержня! Без стремления чего–то достичь! Такое ощущение, что им навалить на все с высокой колокольни! Прямо–таки скажу — с откровенной гнильцой нынешний набор Силового отделения!

— Прямо–таки все? — не поверил Петр Петрович.

— Да нет, конечно, — покачал головой генерал–майор. — Это я так утрирую и ворчу — и нормальные есть. Но это — самый слабый из всех наборов! В основном — дети высокой партийной номенклатуры и военачальников, которые из тех… бывших Сенек. Почему же наших ребят так мало пробуждается? Настоящих пролетариев «от станка и от сохи»?

— Ты же прекрасно знаешь, Семен Иванович, как обстоят дела с этой проблемой. Против генетики не попрешь! В семьях дворян с «белой костью» и «голубой кровью» количество пробужденных на порядок выше, чем в рабоче–крестьянских! А уж в древних аристократических — на два, а то и три порядка выше!

— Да знаю я об этом! — Отмахнулся от оснаба генерал–майор. — Прослушал курс лекций в Академии Генштаба о генетике и естественном отборе пробужденных!

— И что вынес? — прищурившись, поинтересовался оснаб. — Если учесть, что в тебе самом Сила проснулась.

— А то и выходит, — недовольно буркнул генерал–майор, — что все мы — Силовики, в прошлом, далеком и не очень, незаконнорожденные отпрыски всяких там аристократических гнид!

— Неприятно, но факт, — согласился с выводами Младенцева Петр Петрович.

— Так что же мне с этими «сынками» прикажешь делать? — пожаловался оснабу генерал–майор.

— Как что? — Брови оснаба удивленно взметнулись. — Готовить настоящих Силовиков! Без страха и упрека!

— Хорош издеваться, Петр Петрович! — с укором произнес генерал–майор. — Сам–то с чем ко мне на этот раз пожаловал? Таких парней, как я тебе в прошлый раз отдал… — Его лицо опять на мгновение омрачилось печалью. — В общем, нет у меня больше таких! И не проси!

— Семен Иванович, не переживай — не за этим я к тебе, — поспешил успокоить разволновавшегося начальника училища оснаб.

«Вот ведь, бравый вояка, суровый и героический генерал, а так за своих курсантов переживает! Реально, как за родных детей! С таким напарником, я бы хоть сейчас в разведку!» — подумалось мне.

— Знаем мы вас… контрразведку, — протянул Младенцев, слегка неприязненно. — Никогда в прямую не скажете… И зачем же?

— Вот, — Петр Петрович указал на меня, — нового курсанта тебе привел!

Семен Иванович после этой фразы даже поперхнулся от изумления.

— Курсанта? — откашлявшись, произнес он. — Ты уж меня прости, Петр Петрович, я ходить вокруг да около не привык! Ты где курсанта увидел? Это ж старый дед, который от любого чиха, того и гляди, развалится! Не в обиду вам, уважаемый Гасан Хоттабович, сказано, — положив ладонь на грудь, с уважением к моим сединам произнес он.

— Да не, товарищ генерал–майор, — ничуть не обижаясь, ответил я, — вы не переживайте — я уже привык! Я ж реально дед! Настоящий старый хрыч! И можно по–простому — на «ты». Мы ж не гордые, чай не баре какие!

— Прости, отец, а тебе сколько лет? — полюбопытствовал начальник училища, приняв «правила игры».

— Хех! — Я улыбнулся — ну а как же? Слишком часто в последнее время у меня этим вопросом стали интересоваться. И дня не проходит, чтобы не полюбопытствовали. — Сто два, товарищ генерал майор.

— Сто два? — вновь поперхнулся Младенцев. — Я догадываюсь, что глобальная нехватка Силовиков, как на фронтах, так и в тылу подталкивает к принятию таких решений… Но… Но это же не повод ставить в строй совсем уж древних стариков?! — горячился начальник училища. — Ты как знаешь, но я категорически против! Не выдержит твой… Блин! Да он реально столетний дед! Вы не понимаете, товарищи дорогие, на что меня толкаете? А вы, Гасан Хоттабович, что молчите? Вам на тот свет поскорее захотелось?

— Ну, не особо и хотелось, — неопределенно пожал я плечами, — могу еще лет сто пожить.

— Зря вы так, Семен Иванович, — произнес оснаб, вновь вынимая из кармана пачку папирос, — недооцениваете нашего старичка. Он намного крепче, чем кажется! — Петров зажал папиросу зубами и прикурил. — К тому же, его здоровьем занимался сам профессор Виноградов!

— Личный Медик товарища Сталина занимался лично никому не известным стариком? — не поверил Младенцев.

— Уж поверь мне, Семен Иванович — сам! — подтвердил оснаб. — В общем, давай не будем спорить — все уже решено! Принимай и ставь на довольствие.

— Хорошо, — скрепя сердце, — согласился начальник училища. — Сейчас определю новоявленного товарища курсанта в командирское общежитие…

— Твои курсанты-Силовики там же обитают? — неожиданно поинтересовался Петров, выпуская в воздух струю табачного дыма.

— Хех, нет — этих архаровцев еще дрессировать и дрессировать нужно! Пусть в солдатской шкуре хоть немного походят! Вот когда наставники с них дурь–то повыбьют, а ума немного прибавится, тогда и подумаю, как с ними дальше быть.

— Не боишься, что их родня высокие пороги обивать станет, заваливая всех и вся слезливыми жалобами?