Хатидже Турхан счастливо избежала смерти, но отдавала себе отчет в том, насколько шатким стало ее положение. Без решительных перемен следующий, возможно, уже всенародный мятеж виделся ей неизбежным и… скорым. Валиде не стала, подобно своим амбициозным предшественницам, цепляться за власть любой ценой и отошла в тень, поручив выводить империю из кризиса более опытному человеку. Чтобы не возбуждать лишний раз недовольство народа, кандидата на расстрельную должность нового великого визиря искали за пределами скомпрометированной придворной клики. Выбор пал на Кёпрюлю Мехмеда-пашу, назначенного на должность 15 сентября 1656 года.

На этом закончился продливший почти полтора столетия «женский султанат», во время которого империей если и не управляли, то правили не столько Османы, сколько их матери, жены и наложницы. Преемникам Мехмеда IV, восходившим на имперский престол совершеннолетними, уже не требовались регенты-валиде. Нет, османские султаны не перестали быть людьми, не перестали прислушиваться к советам своих женщин, но реальная власть и рычаги управления государством перешли к чиновникам. Началась так называемая «эра Кёпрюлю» – период, когда на троне сидели члены династии Османов, но настоящее руководство империей осуществляли великие визири из династии Кёпрюлю.

Отдав бразды правления Мехмеду-паше, деятельная Хатидже Турхан не осталась без дела. Для защиты столицы от венецианского флота она на собственные – и весьма значительные – средства заложила у входа в Дарданелльский пролив две мощные крепости, сохранившиеся по сию пору. Валиде и впоследствии не колеблясь вкладывала свои деньги в крупные оборонные и социальные проекты. После смерти Турхан в ее личной казне осталось лишь немногим более миллиона серебряных акче и полтысячи золотых монет – малая часть богатств, которые она, при желании, могла бы скопить за свою жизнь.

Кроме того, валиде принимала активное участие в международных делах империи и даже – беспрецедентный случай! – сопровождала своего сына Мехмеда IV в совместном с украинским гетманом Петром Дорошенко и крымским ханом Селимом I Гераем военном походе 1672–1673 годов на Каменец-Подольский и Хотин. Столь экстравагантное поведение исследователи объясняют желанием Хатидже Турхан навестить родные места. Большинство историков сходятся во мнении, что мать Мехмеда IV была украинкой, родом из мест, находившихся во времена ее детства под властью польской короны.

В годы царствования Мехмеда IV, украинцем по крови более чем наполовину, Порта последовательно налаживала союзнические отношения с Украиной. Османы не раз – словом и сталью – выказывали поддержку политике Богдана Хмельницкого и его сына Юрия[161], Ивана Брюховецкого, Петра Дорошенко и других гетманов. Еще в 1650 году империя предлагала Богдану Хмельницкому принять по примеру Молдавии или Крымского ханства османский протекторат над Украиной. Многие исследователи сходятся во мнении, что Хмельницкий если и не дал четко выраженного согласия на вассалитет, то, во всяком случае, склонялся к этому.

Переговоры продолжились в 1667 году уже по инициативе Петра Дорошенко. Утвержденный Корсунской радой в 1669 году договор между украинцами и османами гарантировал Украине защиту все еще могущественной империи, полную автономию, право свободного выбора гетмана и даже освобождение от ежегодных выплат дани. Кроме того, Мехмед IV пообещал казакам военную помощь для объединения украинских земель под властью Войска Запорожского. О данных им гарантиях султану в начале 70-х годов XVII века и напомнил Петр Дорошенко. Мехмед IV от своего слова не отказался. Вскоре османский посол заявил польскому королю, что казаки – свободный народ и не должны терпеть притеснений, а уже летом 1672 года почти стотысячная османская армия вторглась в контролируемую поляками Правобережную Украину.

18 августа османы осадили «ключ к Подолью», город Каменец-Подольский. Менее чем через две недели замок, не подготовленный к осаде с применением артиллерии, сдался. 3 сентября великий визирь Кёпрюлю Фазыл Ахмед-паша, сын Кёпрюлю Мехмеда-паши, торжественно въехал в город, остававшийся под контролем имперских сил вплоть до 1699 года. Известно, что под стенами Каменец-Подольска Хатидже Турхан несколько раз покидала османский лагерь, чтобы осмотреть окрестности города и освежить воспоминания юных лет, когда валиде была юной украинской девушкой, которую звали Надия. В знак уважения к матери Мехмед IV посвятил ей переделанный в мечеть – к зданию просто пристроили минарет – костел Святого Станислава в Старом замке захваченного города.

20 сентября часть османского войска осадила Львов. Несмотря на мужественное сопротивление защитников, турки взяли Высокий замок – правда, на следующий день горожане вытеснили их оттуда – и пробили брешь в городской стене, но овладеть Львовом не успели. При посредничестве Петра Дорошенко начались переговоры, в результате которых турки согласились удовлетвориться огромным выкупом.

18 октября 1672 года польский король Михаил Корибут Вишневецкий подписал с Мехмедом IV так называемый Бучачский мир. По его условиям поляки отказывались от Подолья и обязывались платить ежегодную дань в 22 тысячи злотых. Польский сейм договор так и не ратифицировал, что привело к новому витку военных действий. Однако эпизодические победы, добытые полководческим талантом Яна Собеского, не спасли поляков от поражения. 17 октября 1676 года в городе Журавно, на территории современной Львовской области, стороны заключили мирный договор, подтвердивший все территориальные уступки поляков, но отменивший выплату ежегодной дани и обязавший османов освободить почти десять тысяч пленных христиан.

Таким образом Мехмед IV вольно или невольно сделал довольно весомый вклад в становление украинской независимости. Косвенное влияние его политика оказала и на становление Украинской православной церкви. В 1657 году Мехмед IV санкционировал казнь через повешение патриарха Константинопольского Парфения III, убежденного противника киевского просветителя и митрополита Петра Могилы и активного сторонника деятельности московских православных иерархов по притеснению самостоятельной украинской церкви.

Впрочем, на отношение к «большого и малого Египта свинопасу» украинцев это нисколько не повлияло. Именно Мехмеду IV было адресовано знаменитое «письмо запорожцев турецкому султану». Интересно, знали ли казаки, не забывшие вставить в свой ответ султану оскорбительный пассаж про его мать, что пишут о своей соотечественнице, многое сделавшей для благополучия их общей родины?

Вернувшись в Константинополь, Хатидже Турхан не перестала играть заметную роль в имперской политике. Временами она даже принимала участие во вручениях султану иностранными дипломатами верительных грамот. По свидетельству очевидцев, валиде находилась за глухой ширмой, откуда задавала вопросы послам и правительственным чиновникам. Незадолго до смерти Хатидже Турхан неоднократно уговаривала сына отказаться от венской авантюры. Если бы Мехмед IV послушался мудрого совета матери, история Европы могла бы пойти совсем другим путем…

Хатидже Турхан скончалась 5 июля 1682 или 1683 года. Судьба смилостивилась над валиде, не дав женщине увидеть свержение сына, которого она защищала и оберегала всю свою жизнь. Последним пристанищем всенародно любимой – под конец жизни Турхан много внимания уделяла благотворительности и прославилась как покровительница бедняков – матери султана стал построенный ею великолепный храмовый комплекс, известный как Новая мечеть валиде-султан. Там же позднее обрел вечный покой и Мехмед IV. Со смертью Хатидже Турхан блистательный хоровод женщин-правителей, начавшийся с украинской рабыни Роксоланы и закончившийся украинкой – повелительницей османов[162], замкнулся.

Мехмед-паша, основатель славной династии Кёпрюлю, родился в конце XVI века в Албании. Блистательную карьеру, приведшую его к вершинам власти, маленький Мехмед начинал в качестве младшего поваренка дворцовой кухни, куда он, как и множество других детей из провинции, попал по девширме, «кровной дани». Параллельно работе мальчик учился в специальной школе для одаренных детей, которая служила Османам своеобразной кузницей управленческих кадров, преданных непосредственно султану. Уже сам факт обучения Мехмеда там опровергает распространенный миф о том, что основатель династии великих визирей за всю жизнь так и не овладел грамотой – не умел ни читать, ни писать.