Так когда же он заплатил?

Оставив этот вопрос на потом, Чу Ваньнин возобновил свои размышления.

Итак, Мо Жань… Один человек состоял из двух личностей? И как же ему теперь было узнать, кто из них настоящий? А если их окажется больше двух?

Дыхание Мо Жаня вдруг стало прерывистым, лицо нахмурилось, и он наконец открыл глаза. Несколько секунд он смотрел на Чу Ваньнина, как будто тот был последним человеком, кого он ожидал найти в своих объятиях.

Чу Ваньнина охватила неуверенность. Чего именно Мо Жань пытался добиться, преследуя его? Почему он просто не начал с ним общаться как нормальные люди с самого начала?

Молчание тянулось бесконечно долго, и Чу Ваньнин, потеряв терпение и слишком беспокоясь о том, что его оттолкнет человек, который ему нравится, спросил:

— Кто ты?

Он сразу же пожалел об этом, видя полный боли взгляд Мо Жаня. Сев на постели, парень отстранился. Чу Ваньнин последовал его примеру, с сожалением чувствуя возникший между ними холод, такой пронзительный после теплых объятий.

— Доброе утро, — Мо Жань потер лицо рукой, а затем опустил ладонь и отвел глаза, избегая смотреть на Чу Ваньнина. — Я не изменился. Это… все еще я.

— Но так бывает не всегда, — немного поколебавшись, заметил Чу Ваньнин.

Мо Жань прижал руку к лицу и издал низкий болезненный стон.

— Не так я представлял себе этот разговор, — признался он, говоря куда-то в собственную ладонь.

— А как?

— Вообще-то, надеялся, что этого разговора никогда не будет, — выдохнул Мо Жань, наконец глядя на Чу Ваньнина.

Он натянуто улыбнулся, но выглядело это так же ужасно неискренне, как и за ужином в ресторане.

— Ты не думал, что я обо всем узнаю? — спросил Чу Ваньнин, возможно, немного резче, чем ему хотелось бы.

Мо Жань покачал головой.

— Я полагал, что, если буду осторожным…

Он замолчал, блуждая взглядом по лицу Чу Ваньнина. То, что он там увидел, заставило его закрыть рот.

Они все еще говорили о психическом состоянии Мо Жаня? Или разговор сейчас пошел уже о том, что Мо Жань преследовал его уже семь месяцев, с той или иной степенью навязчивости?

А как это повлияло на самого Чу Ваньнина? Мо Жань вообще задумывался, что чувствовал он все это время?

Но вслух Чу Ваньнин этого не сказал.

Мо Жань смотрел на него, словно ожидая, пока Чу Ваньнин вынесет приговор, ловя его каждое слово.

Чу Ваньнин опустил глаза — и взглядом наткнулся на браслет, подаренный юношей. Провел указательным пальцем по нарисованным цветам и надолго замолчал.

Было ли все, что делал Мо Жань, некой изощренной уловкой? Хотел ли он навредить Чу Ваньнину?

Обидел ли он однажды ненамеренно Мо Жаня, чтобы заслужить такую ​​странную месть?

— Если не хочешь говорить — убирайся, — выдохнул он, чувствуя себя усталым и поверженным. С одной стороны, он хотел получить ответы, но с другой, слишком боялся узнать правду. Очевидно, что Мо Жань не собирался объяснять произошедшее — и, чем дольше он находился рядом, тем острее Чу Ваньнин чувствовал, что тепло, которое совсем недавно он ощущал в объятиях юноши, было для него теперь навсегда утрачено.

Мо Жань на какое-то мгновение застыл в нерешительности, а затем начал собираться. Чу Ваньнин смутно осознавал, что парень переоделся в свои вещи. Он застыл в дверях спальни — но Чу Ваньнин воспротивился желанию взглянуть на него в последний раз — и в итоге Мо Жань просто ушел.

Через некоторое время послышался звук закрывшейся входной двери.

Чу Ваньнин уставился на собственные руки — и смотрел на них до тех пор, пока перед глазами все не поплыло, по лицу не потекли слезы. Он снова лег в постель, пытаясь собрать остатки тепла, уловить запах Мо Жаня, все еще оставшийся на простынях. Его переполняла боль — а тревожность, в которой он жил все эти месяцы из-за сталкера, теперь иссякла. На ее место пришли страдание, замешательство и одиночество.

Неужели его действительно никто не мог по-настоящему полюбить?

~

Впервые за много лет Чу Ваньнин взял на работе больничный.

А в воскресенье после обеда, уже через несколько часов после ухода Мо Жаня, в его дверь постучали — и Чу Ваньнину пришлось встать из постели чтобы открыть. За дверью оказался мужчина средних лет в рабочем комбинезоне с ящиком для инструментов.

— Чу Ваньнин? — спросил он.

— Да. — кивнул Чу Ваньнин, хмуро глядя на незнакомого человека.

— Здравствуйте. Вы звонили в сервисную службу, чтобы вам сменили замок. Вам будет удобно, если я сделаю это сейчас?

Глядя на него, Чу Ваньнин попытался осознать происходящее. Ни в какую сервисную службу он не звонил. Кроме того, разве не там работал Мо Жань? Почему к нему явился посторонний человек? Мо Жань не хотел его видеть? По всему выходило, что парень сам решил попросить о замене замка, но не хотел смотреть Чу Ваньнину в глаза, и потому прислал незнакомого мастера.

— Да, пожалуйста, — сухо ответил Чу Ваньнин и стал наблюдать за процессом замены замка. Он взял новые ключи и подписал все необходимые бумаги, а затем закрыл за рабочим дверь. Пальцы прошлись по связке ключей, зажатой в ладони — а, когда он снова вернулся в спальню чтобы взять телефон, там уже было сообщение от Мо Жаня.

Мо Жань: > Для твоей безопасности.

Чу Ваньнин не стал отвечать.

Вместо этого он перешел в чат с Сюэ Чженъюном и сказался больным, попросив несколько выходных. Сюэ Чженъюн пожелал ему скорейшего выздоровления и пообещал прислать выпечку в конце недели из его любимой пекарни.

Закусив нижнюю губу, Чу Ваньнин оторвал взгляд от телефона и заметил, что шторы все еще открыты. Он замялся на целую минуту, но затем подошел к окну и задернул их.

~

Через два дня пришло первое письмо.

Чу Ваньнин в этот момент сидел в гостиной с ноутбуком и тарелкой нарезанных овощей. У него между губами оказался зажат кусок морковки когда его внимание привлек стук в дверь. Он бросил взгляд в сторону входной двери, затем остановил видео — это была презентация последних достижений в области оптоволоконных трансиверов — и отложил в сторону ноутбук и закуски.

Запечатанное в конверт письмо лежало примерно в метре от двери, и никого, кто мог бы принести его, в пределах видимости не было. На видимой стороне Чу Ваньнин заметил «Чу Ваньнину от Мо Жаня».

Он взял конверт, повертел его, а затем, закрыв за собой дверь, понес в гостиную. Отложив письмо, он снова погрузился в просмотр видео.

Ему хотелось знать, что Мо Жань мог написать ему — но в то же время он чувствовал, что у него просто не хватило бы душевной стойкости справиться с тем, что Мо Жань его отверг — даже в письменной форме.

И все же он продолжал время от времени бросать на конверт взгляды, так и не вскрывая его.

На следующий день, примерно в то же время, в дверь снова постучали — и на его пороге оказалось второе письмо.

Чу Ваньнин отнес его в спальню, куда положил и первое. Взял ручку с письменного стола и пронумеровал их по порядку, чтобы не перепутать — но читать снова не стал.

Взгляд остановился на плотно задернутых шторах — а затем он просто перешел из спальни в гостиную, чтобы вернуться к работе.

На следующий день Чу Ваньнин снова написал Сюэ Чженъюну и попросил разрешения поработать из дома, пообещав, что выйдет в офис, если того потребуют срочные обстоятельства. Сюэ Чженъюн ответил согласием и убедил мужчину, что тот может работать удаленно столько, сколько потребуется.

Около полудня прибыла новая посылка. Коробка с выпечкой и открытка с пожеланиями скорого выздоровления от босса. Помимо пирожных там также была бутылка белого вина из цветов груши. Чу Ваньнин отнесся к алкоголю с недоверием, но посылку принял.

Он не удивился, когда примерно через час пришло очередное письмо. Оно отправилось в уже начавшую скапливаться стопку корреспонденции.

В пятницу в дверь снова постучали. Чу Ваньнин выглянул, чтобы проверить, кто это — но, как и раньше, на лестничной клетке никого не оказалось. Не ослабляя бдительности, только затем он открыл дверь. На этот раз у порога его ждала яркая квадратная коробка, которая выглядела так, словно в ней было что-то съестное. Сверху прикрепили четвертый конверт — и ярко-зеленый стикер с надписью «Перемирие?».