Мо Жань большую часть дня проводил где-то в окрестностях — наверняка он должен был кого-то заметить раз или два.
— Что ты собираешься делать дальше? — поинтересовался Мо Жань после того как между ними возникла пауза.
— Не уверен, — Чу Ваньнин нахмурился. Он вдруг подумал, что Мо Жань, должно быть, спрашивал себя, зачем мужчина вообще с ним этим делится. Но он избегал смотреть на юношу, так что сказать это наверняка не мог.
— Я просто подумал, что… будет безопасней, если расскажу об этом кому-нибудь.
Мо Жань ответил на это не сразу. Когда тишина внезапно налилась свинцом, Чу Ваньнин прочистил горло и теперь уже полностью отвернулся от юноши.
— Это не значит, что я чего-то жду от тебя…
— Я не знаю, чем помочь, — выпалил Мо Жань, и, когда Чу Ваньнин наконец взглянул на него, на лице его читалась искренность, — но я готов. Только скажи, что нужно.
Что ему было нужно? Он хотел, чтобы кто-нибудь еще кроме него знал о происходящем. Но, действительно, чем ему мог помочь Мо Жань?
— Я не уверен, что нужно что-то предпринимать по этому поводу, — сказал он наконец, хмурясь.
— Может быть, тебе хотелось бы, чтобы я как-то вмешался? — поинтересовался Мо Жань. — Я мог бы присматривать за твоей квартирой на случай, если этот человек придет.
Чу Ваньнин едва заметно кивнул, а затем добавил:
— И, если я когда-нибудь позвоню тебе посреди ночи… Может быть, ты мог бы…
Внезапно его лицо вспыхнуло жаром. Даже если он начал бы звонить Мо Жаню, и тот бы пришел, разве не стал бы он свидетелем какой-нибудь бесстыдной сцены?
Губы Чу Ваньнина снова сжались в тонкую линию. Он не хотел бы снова оказаться наедине со своим преследователем, но теперь, когда Мо Жань сам предложил свою помощь, ему вдруг начало казаться, что просьба спасать его в случае непредвиденной ситуации ночью была слишком навязчивой.
Как вообще он решился сказать нечто подобное вслух?
Юноша ведь даже не был его близким другом.
Мо Жань, чуть поколебавшись, снова заговорил.
— Чу Ваньнин, — он произносил осторожно каждый слог, — как ты считаешь, что этот человек собирается сделать?
Лицо Чу Ваньнина застыло, а затем вспыхнуло жаром. Он снова ощутил знакомое покалывание в уголках глаз. Прежде чем ответить он набрал полные легкие воздуха чтобы успокоиться. Он знал, что собирался сделать с ним его преследователь; на самом деле, тот уже все это сделал. Вопрос заключался лишь в том, хотел ли Чу Ваньнин, чтобы это повторилось, или он все-таки собирался что-то предпринять чтобы предотвратить это.
— Если судить по его письмам, подаркам… тому, о чем он меня просил, — Чу Ваньнин вовремя остановился, чтобы не добавить «и прошлой ночи», и, скрипнув зубами, продолжил, — что-то… бесстыдное.
Мо Жань на это лишь кивнул. Он потер лицо рукой.
— Мне очень жаль, — на его лице промелькнуло странное выражение. — Хочешь, я сменю замок? Я сделаю это бесплатно.
— Нет, — Чу Ваньнин зачем-то тут же отказался. Почему он вообще это сказал? Смена замка могла бы помешать сталкеру бывать в его квартире, и, все же… — Это может его разозлить.
— Хорошо. Тогда звони мне в любое время. И, ммм, я могу бывать у тебя чаще, если ты, конечно, не против. Возможно, мне удастся застать его, или спугнуть.
Чу Ваньнин задумался. Что сделал бы его преследователь, обнаружив кого-то в его квартире или где-то поблизости, если его самого не будет дома? Возможно, сталкер бы отступил? А хотел ли этого сам Чу Ваньнин?
— Я не хочу беспокоить тебя таким. У тебя есть работа…
— Моя работа, в любом случае, в этом здании. И это мне совсем не помешает. Позволь мне это делать. Если тебе не хочется заниматься домашними делами, я возьму это на себя.
Постойте, ЧТО?! Чу Ваньнин уставился на него во все глаза.
— Прости, мне показалось, что ты только что предложил выполнять мою работу по дому вместо сталкера. Кажется, у меня что-то со слухом, — пробормотал он, чувствуя себя смущенным до глубин души. Да он сам вполне может стирать и готовить, черт побери!
— Я хотел сказать… это оправдало бы мое пребывание здесь, — торопливо пояснил Мо Жань. Его щеки покрылись легким налетом румянца, и мозг Чу Ваньнина снова перестал работать, потому что, постойте, Мо Жань… покраснел?!
— Ах, ну да, — тупо пробормотал Чу Ваньнин. Он не мог отрицать, что сама мысль о том, что Мо Жань будет в его квартире справляться с его домашними делами была невероятно притягательной, но, если быть уж совсем честным, ему бы хотелось, чтобы Мо Жань делал это по другим причинам. Например, потому что интересовался им, и хотел бы быть вместе с ним. Конечно, он мог фантазировать в этом направлении, но это не означало, что так оно и будет.
— Просто делай то, что считаешь нужным, — он постарался не обращать внимания на то, каким раздраженным звучал его ответ.
Да, он все еще мог хотеть чего-то, чему никогда не суждено было случиться.
— Эй, — мягко окликнул его Мо Жань. Чу Ваньнин бросил на него полный раздражения взгляд. Парень же смотрел на него с таким искренним и открытым выражением, что было для него вновинку.
— Спасибо, что поделился этим со мной. Думаю, было сложно столько времени справляться со всем одному.
Эти слова неожиданно пробили в защите Чу Ваньнина брешь. Глаза вдруг стали мокрыми, а дыхание сперло. Это действительно было сложно — и страшно. Ему приходилось держать все в себе, наблюдая, как его мир медленно выходит из-под контроля; и у него не оставалось никаких моральных сил чтобы положить этому конец.
Как если бы он все это время тонул, пытаясь отчаянно удерживаться на поверхности и дышать — и внезапно испытал потрясающее облегчение когда впервые смог с кем-то поделиться своей ситуацией. Мо Жань был тем, кто протянул ему руку помощи — и наконец вытянул его из омута, в котором он все это время шел ко дну.
Он больше не мог сдерживать слезы, и они потекли по лицу — моментальное осознание собственных чувств его буквально уничтожило. Он по-прежнему не издавал ни звука — но это было единственным что он мог контролировать. Впрочем, он все равно протянул руку чтобы отереть глаза, пытаясь остановить рвущиеся наружу рыдания. Его внезапная реакция так его смутила, что он больше не был в состоянии говорить.
Мо Жань тут же потянулся к нему, пытаясь утешить, но Чу Ваньнин из-за слез не видел его лица. Он уловил только движение руки, которая неожиданно очутилась в его личном пространстве — и он отшатнулся быстрее, чем успел опомниться и осознать, что делает. Мо Жань тут же тоже отдернул руку, как если бы обжегся.
— Ммм, — голос Мо Жаня звучал ужасно беспомощно, а в следующую секунду он вскочил на ноги, — ч-чай, я сделаю чай, — он запнулся, а затем ушел на кухню и принялся громко возиться с чайником и чашками пока Чу Ваньнин пытался собраться с силами. Он отер глаза рукавом, постарался придать лицу спокойное выражение и сконцентрировался на дыхании. Он не мог себе позволить расклеиваться в присутствии Мо Жаня просто потому что тот проявил к нему сочувствие.
Юноша вскоре вернулся с двумя чашками чая и тарелкой печенья. Чу Ваньнину к этому времени уже удалось собраться. Его глаза все еще оставались излишне чувствительными и немного припухшими, но помимо этого он был уже полностью спокоен и явно больше не собирался впадать в истерику.
— Спасибо, — поблагодарил он, когда Мо Жань протянул ему чай.
Обхватив чашку обеими руками, он чувствовал, как почти невыносимый жар напитка проникает ему под кожу. Это помогло ему заземлиться и в некотором роде послужило утешением. Осторожно он сделал глоток. Каким-то образом Мо Жань угадал его вкус: сахара в чае было много — как раз впору чтобы замаскировать горечь и подчеркнуть пряность.
Мо Жань тоже пил — настороженно и немного обеспокоенно разглядывая Чу Ваньнина. Когда мужчина поднял на него глаза, он неожиданно закашлялся и посмотрел в сторону.
— Мне жаль, — сказал он снова, и Чу Ваньнин не был уверен, о чем именно он говорит. Он подождал каких-либо разъяснений, но их не последовало.
