— Уверен, что я ещё смогу вас удивить, ассистент Грейнджер, — прошептал он ей на ухо, наклонившись.

Гермиона совсем легко, но явно резче, чем следовало бы, выдохнула, пальцы сжали край стола. Его голос нравился женщинам, в определенных условиях. В её вкусах он, правда, был совсем не уверен, но, видимо, зря. Казалось, она только и ждала, что он на неё накинется, как и вчера, в кладовке. Это была какая-то игра? Или совесть, что она думает о сексе с ним, а не о зелье, за тот одинокий вечер воскресенья совсем заела её, так что она решила сосредоточиться полностью на эксперименте и скинуть на него всю ответственность за возможные контакты? Или ей стало стыдно за скорость, с которой она затащила его в постель? Или Гермиона посчитала, что раз уж она первая проявила активность, то теперь была его очередь? Или все сразу? Он ни черта не понимал и был почти уверен, что даже залезь он в её голову, ситуацию это не особенно исправило бы. Справедливости ради, он и сам не мог до конца определиться, что хочет от неё. Кроме того, что хочет её.

Он опустил руки на талию, побуждая её встать и выйти из-за стола. Как ни удивительно, Грейнджер, хоть и не без заминки, подчинилась. По-прежнему, молча и стоя спиной к нему по стойке смирно. Видимо, придется все же продолжить эксперименты. Впрочем, скорее воплощение чужих грез. Это было даже справедливо — она дала ему то, что он хотел, и даже больше, было бы некрасиво оставаться в долгу.

— Снимай.

— Что?.. — как искренне удивленно. Вот только так не дышат, когда не понимают, что от них хотят.

— Грейнджер, не испытывай мое терпение.

Он резко вскинул палочку, запирая, заглушая и защищая. Было уже достаточно поздно, многие сотрудники наверняка покинули здание, как только часы отбили пять, так что гостей можно было не ждать, но страховка никогда не повредит. Ему очень не хотелось бы увидеть удивленный или, не дай Боже, возбужденный взгляд Мейера на пике оргазма. Так и импотентом стать недолго.

Гермиона неуверенно взялась за пуговицы на рубашке, на сей раз заправленной в классические брюки. Ну хоть не джинсы и то хорошо.

— Штаны, Грейнджер. Побыстрее.

Её руки опустились вниз тут же. Ему все эти игры в подчинение не очень нравились, хотя, возможно, он просто не распробовал — слишком мало что контролировал в своей жизни до сих пор, так что банально не привык. Но раз дама желает получить немного доминирования, то как он может отказать? Возможно, именно этого Гермионе и не хватало для полного счастья — чтобы кто-то снимал с её плеч давящий груз хотя бы на время и «приземлял». Главное, чтобы не предложила притвориться деспотичным учителем, которым он, вероятно, был, и беспомощной ученицей, которой она уж точно не являлась. Все, что было связано с Хогвартсом, вызывало у него только фантомную зубную боль.

Стащенные с бедер брюки скользнули вниз и упали к щиколоткам, Гермиона потянула за короткую рубаху, словно хотела прикрыть ею задницу. Но тут же схватилась за стол, когда он провел пальцами по границе тонкого кружева и кожи. Для малоопытной серой мыши, какое впечатление она вольно или невольно производила в обычной жизни, с нижним бельем у неё оказались весьма интересные отношения. Одно движение кистью снизу-вверх с минимумом усилий по напряженной пояснице, и вот она уже лежит грудью прямо на пергаментах со своими расчетами. Всегда бы так сговорчиво.

Он прикоснулся к влажной ткани (когда успела?), но медлить и тут не стал, подцепив резинку и сдернув трусы вниз, к штанам. Этого ей хватило, чтобы застонать и нервно переступить, чтобы отбросить тряпки в сторону. Пожалуй, что-то в этом было — голые ноги в туфлях, одетый верх, её пышные волосы, падающие на лицо, скрывая смущение. Может, чисто визуально, не хватало ещё чулок, обязательно черных и с кружевной резинкой. Но это было опционально и вполне компенсировалось фантазией. К тому же, член уговаривать не пришлось, он встал на предложенное с большой охотой и так.

Он был не уверен, насколько пожестче она хотела, так что все же помог ей немного расслабиться пальцами, заодно заставив её чуть расставить ноги, чтобы так не зажималась. Гермиона беспомощно всхлипывала и привставала на мыски, не в силах ровно стоять, но оперлась на локти и прогнулась так соблазнительно, словно полностью отдавала себе отчет в том, что делала. Такого пренебрежения сценарием он ей простить не мог, поэтому тут же отпустил её и завозился с мантией, а, вскоре, и с ширинкой. Руки нетерпеливо дрожали, и он едва справился с пуговицами на боксерах — как-то особенно оголяться, следуя роли, он не собирался.

Гермиона вскрикнула, теперь уж точно встав на цыпочки, и ударилась о ящики стола бедрами, «убегая» от него. Но тут же сама подалась обратно, подставляясь.

— Тихо, Грейнджер, — он наклонился к ней, придавив к столешнице.

Она шумно сглотнула и наверняка прикусила губу. Вообще-то ему нравились её стоны. И на лицо он бы тоже с удовольствием посмотрел. Хотя вот это можно было устроить. Продолжая неаккуратные размашистые фрикции, он все же умудрился собрать непокорные кудри более-менее вместе и потянул назад. Она заелозила руками по столу, стараясь найти точку опоры, сминая и раскидывая свои драгоценные бумаги. Щеки были пунцовыми, как ему и хотелось, глаза опять оказались закрыты, но это было простительно. Будет смотреть на него как-нибудь в следующий раз. Несмотря на его приказ, тише Гермиона не стала.

— Ещё, — снова почти прошипела она, окончательно разрушая образ проштрафившейся секретарши. Но тут же исправилась, прошептав с придыханием: — Северус, пожалуйста.

Темп он ускорил бы и без этого, но так было определенно слаще. К тому же, на сей раз он был без презерватива, и это делало ощущения ярче. Хотелось вколачиваться в неё со всей силы. Судя по тому, как она текла, Гермиона была того же мнения. А, судя по жалостливому скрипу стола, у них было соревнование, кто продержится дольше.

Мебель, к сожалению или к счастью, выиграла. В какой-то момент Гермиона окончательно потеряла самообладание, подмахивая ему и сбивая с ритма, так что пришлось все же схватить её покрепче за бедра обеими руками, чтобы действительно взять под контроль. Это быстро довело его до края. Велико было желание кончить ей на спину, запачкав рубашку, но физиология распорядилась сама. Тоже неплохо. Стоило ему отпустить её и сделать шаг назад, как Гермиона привстала, и семя потекло у неё по ногам. Это доставляло какое-то свое странное удовольствие, опять что-то из разряда собственнических замашек.

— Я не дойду до дома, — категоричным тоном заявила она.

— Придется тебя довести, что же я, не джентльмен, — как-то неудачно прямо под конец фразы молния на ширинке громко взвизгнула.

Гермиона хихикнула, видимо, подвергая это заявление сомнению, и обернулась, одновременно пытаясь удержаться на ногах и поправить волосы. Пошатнулась она вполне натурально, так что он подхватил её за спину и впервые за день поцеловал. Очищающие, приманенное из сумки зелье понятного назначения, розовые следы на её ногах… Он был расслаблен и рассредоточен, так что даже не заметил, когда она успела одеться и потянула его на выход.

Но Гермиона, несмотря на большую собранность, тоже очевидно пребывала в эйфории, потому что активно жалась к нему и утянула в весьма неприличный поцелуй в лифте. И хотя на первом этаже оказались люди, так и хваталась за его локоть. А зачем они, собственно, скрываются? Чтобы делать вид, что ничего не было, если все быстро (или не быстро) закончится? Вряд ли пылкой Грейнджер было до этого дело, по крайней мере, сейчас. У него и вовсе не было причин переживать из-за своей почившей репутации. Можно было бы, конечно, припомнить профессиональную этику… Но, как Гермиона и сказала, а не пошли бы они все к черту! Они опять поцеловались прямо посреди улицы, хоть и в маггловском районе, остановившись на светофоре.

В квартире он все же затолкал её в душ, разорвав прямой контакт. Ему бы очень хотелось присоединиться, но он даже в воображении не мог представить, как можно там с комфортом расположиться вдвоем. Так что пришлось взяться за ужин. Не то чтобы они это как-то обговаривали, но нужно же было хоть иногда питаться.