========== 1 ==========
Грейнджер была тощей и дерганной. Никакой женственности ни в повадках, ни в речи. Благо, что не долговязая. Со школьной скамьи, конечно, произошли кое-какие приятные глазу физические изменения, но, вполне вероятно, что тогда он к ней просто не присматривался, а сейчас все дело было только в маггловской одежде, которая почти ничего не скрывала, в отличие от свободных мантий. По крайней мере, ему точно не составляло труда представить её голой — и маленькую грудь с темными сосками, и торчащие косточки на бедрах, и аккуратный треугольник волос на лобке. Впрочем, возможно, она брилась начисто, а соски и вовсе были нежно-розовыми — несущественные детали.
С выражением лица тоже проблем не возникало: Грейнджер постоянно кривлялась. Хотя чаще всего её губы были плотно сомкнуты — опять ни соблазнительно приоткрытого рта, ни поволоки во взгляде, но за тем и дана человеку фантазия. Ракурсы же она дарила замечательные. Присядет, бывает, у нижнего ящика с ингредиентами чуть ли не у его ног и начинает вспоминать, что ей может понадобится для ближайшей работы. Пораскинуть мозгами стоя она, конечно, не могла, но эта легкая рассеянность была ему только на руку. Зафиксировать картинку в памяти, подкорректировать детали (снять часть одежды?), и вот её губы уже тянутся к члену, обхватывают головку и скользят дальше, пальцы касаются яичек, она проникновенно смотрит вверх… О, он кончил бы ей на лицо, если бы она позволила. Почему-то даже в его мыслях Грейнджер умудрялась противиться и морщиться на то, что ей не нравилось. На лицо она, кстати, не жаловалась — не красавица, конечно, но вполне себе хорошенькая: с большими карими глазами, аккуратным носиком и легкими, полупрозрачными веснушками на щеках.
Правда, с тех пор как она обстригла волосы, то стала напоминать скорее мальчика-подростка, смазливого, но и только. Когда наутро Грейнджер вернулась на работу уже с новым имиджем, он прожигал взглядом затылок, покрытый короткими каштановыми кудрями, целый день и отвесил пару едких замечаний, которые наверняка оскорбили её до глубины души, но, в конце концов, успокоился. В своем воображении он мог наматывать длинные пряди на кулак сколько угодно. Да и, если подумать, так тоже было не плохо — волосы не будут прилипать к вспотевшей спине, когда она оседлает его прямо на полу лаборатории. Опять же, исключительно в его мыслях.
Справедливости ради, позволял себе помечтать, точнее, не мог удержаться от этого, он не то чтобы часто. Обычно они просто целый день работали за разными столами и едва ли смотрели друг на друга. Но иногда избежать этих фантазий было решительно невозможно.
— Грейнджер, слезайте со стула и воспользуйтесь палочкой. Манящие чары вам прекрасно известны.
— Если бы я знала, что мне нужно и где оно лежит, то так и сделала бы, — голос звучал задумчиво. — Но пока что я хочу…
Что Грейнджер там хотела, он так и не понял, но вот свои желания осознал слишком отчетливо. Член затвердел, и это причиняло конкретный дискомфорт — яйца ныли, а головка отвратительно неудобно уперлась в складки ткани. Но поправить все это безобразие в её присутствии он не решался, хоть она и смотрела в другую сторону. Более того, её задница, не такая уж, к слову, и худосочная с этого ракурса, в обтягивающих узких джинсах — в последнее время она часто пренебрегала мантией на работе, ссылаясь на жару — провокационно болталась прямо у него перед глазами. Конечно, подойти сзади поближе он решил сам, но…
Вот если бы она сняла эти безвкусные тряпки, встала на стул на колени и наклонилась вперед, он бы даже амортизирующие на жесткое сиденье наложил, чтобы ей было поудобнее. И продержался бы, пока она не кончила. Хотя, с учетом, что он едва не спускал в штаны от воображения, велика была вероятность позорного крушения этих великих планов. Впрочем, что у него, рук нет или языка? Черт, он бы попробовал её на вкус.
— Профессор, — пискнула Грейнджер, и стул под ней опасно накренился.
На реакцию он никогда не жаловался, так что мгновенно вынырнул из своих мыслей и поймал её, правда, просто руками, не заклинанием. Пришлось прижать эту самую задницу к груди, как в идиотских ситуациях из тупых маггловских фильмов, которые приходилось смотреть в свободное время, чтобы совсем не сойти с ума. Книг ему и по работе хватало, а голова требовала хоть какого-то отдыха.
— Грейнджер, — прорычал он, не зная, что ещё сказать, и начал спускать её на твердую землю.
Это была ошибка. Огромная ошибка. Она неловко скользнула вниз, задевая и его живот, и без того налившийся кровью член, да ещё и хватаясь за все, до чего дотягивалась, чтобы снова не потерять равновесие. Он стиснул зубы и уже приготовился отчитать её за неловкость, чтобы хоть как-то выправить ситуацию и скинуть напряжение. Но эта полоумная извернулась в его руках, поворачиваясь лицом, покрасневшая, Мерлин, зардевшаяся, приподнялась на цыпочки, это действительно стоило ей усилий, учитывая разницу в росте, и коротко чмокнула в щеку. Мало того, при этом ещё и её маленькие, но неожиданно сильные пальцы вцепились в плечи, а мягкая, проклятие, кажется, даже без бюстгальтера, грудь прижалась к его. Всего на мгновение. И на ещё одно, и на ещё. Судя по всему, Грейнджер совсем не собиралась отстраняться.
— Спасибо, — прошептала она. И отвела взгляд, прикусывая губу.
— Грейнджер, вы там наверху чем-то надышались? — он скривился, понимая, что если кончит от объятий и клевка в скулу, то его самоуважению конец.
— Не знаю, профессор, просто голова кружится, — залепетала она встревоженным высоким голосом и, как будто в подтверждение, пошатнулась.
Пришлось перехватить её за талию покрепче исключительно из соображений сохранения целостности ценного сотрудника. Он честно посмотрел на стол за ней, пытаясь разобрать, какие банки она там доставала, и что из веществ могло оказать такое воздействие. Там в основном были безобидные растительные ингредиенты, высушенные и надежно запечатанные. Кажется, она что-то говорила про побеги мяты, которые хотела использовать в новом эксперименте. Ничего из этого не могло навредить организму в принципе, если не пихать содержимое банок себе во все биологические отверстия в длительной перспективе. Видимо, сомнения ярко отразились на его лице, потому что Грейнджер тут же начала оправдываться:
— Наверное, просто стало дурно. Я давно не ела, а тут какая-никакая, а физическая нагрузка…
— Вы можете брать перерыв на обед в любой удобный для вас момент, — бросил он с неприязнью. — Я вас никак в этом не ограничиваю.
— Но, профессор, вы никогда не обедаете, мне неудобно оставлять работу, когда вы здесь. К тому же, это нарушает правила техники безопасности.
— Работать в одиночестве мне не в новинку. И пока что технику безопасности нарушаете только вы со своим пикированием с мебели.
Ему давно стоило просто усадить Грейнджер на стул и дать ей той же воды. Но его пальцы все ещё нащупывали ребра под тонкой синтетической кофтой. Руки были уже в опасной близости от груди, поднявшись как-то сами по себе, но белья он так и не обнаружил. Что за бесстыдство? Конечно, они так давно знакомы и столько времени проводят наедине в лаборатории, что, вероятно, она его и за мужчину не считает, но есть же общепринятые нормы! Грейнджер глубоко вздохнула, все ещё вися на плечах.
— Наверное, мне стоит сделать перерыв прямо сейчас, — жалостливо протянула она. — Простите за беспокойство, сэр. Может, я заглажу свою вину, угостив вас обедом?
— В ближайшей маггловской забегаловке? — сарказма и отвращения было через край.
Потому что все это время она едва-едва не касалась его промежности своим животом, от чего сдерживать низменные порывы было все сложнее. Хорошо, что он-то мантией никогда не пренебрегал, так что, по крайней мере, визуально она ничего заметить была не должна, но вот наощупь… Боже правый, он мечтает, чтобы гриффиндорская заучка к нему прижалась! И одновременно боится этого, потому что её наверняка передернет от отвращения, как только до неё дойдет, что происходит. Жить было куда проще, когда он видел в ней только вчерашнюю школьницу с синдромом отличницы.
