«Что вас удивляет?» Давиться холодными овощами не хотелось, поэтому она поставила их разогреваться, раздумывая, как доходчивее ему ответить.

— Я могу представить, что Бруствер хотел от меня тогда. Молодая героиня войны, магглорожденная, с успехами в учебе. Не Поттер, конечно, но тоже вполне себе лицо движения, — Гермиона перемешала содержимое сковороды. — Гарри не слишком то подходит для политики. Да ему это и не интересно было никогда.

«И вам кажется, что сейчас вы утратили эту свою ценность?» Она озвучила фразу в своей голове его прежним голосом — немного раздраженным и снисходительным.

— Ну, в каком-то смысле да. Не то чтобы моя жизнь кончена, но я не юрист, не активист, а теперь и вовсе официально исчезну из общественной жизни. Не считая уж того, что я прошляпила двух преступников в числе своих подчиненных, допустила гибель магглов и в принципе не очень хорошо справилась со своими обязанностями. Честно говоря, я ожидала, что за меня саму возьмутся при внутреннем расследовании, а не будут предоставлять такие возможности.

«Не очень-то радужные, судя по вашему отношению».

— Я серьезно, профессор.

«Я тоже. Вас действительно не на курорт отдыхать берут. Да и корите вы себя неуместно. При подобной деструктивной работе изнутри организации вы ещё неплохо справились». Конечно, ведь она, в отличие от Воландеморта, хотя бы осталась жива, уж кому как не профессору знать о подобных вещах. И, кажется, в этот самый момент она жалуется на жизнь Снейпу и ждет от него… поддержки? Лестер в её голове сейчас сказал бы «я же говорил», а Джинни замучила бы намеками и откровенными шуточками.

«Вам не хватает положительной мотивации?»

— А она у вас есть? — все же нашлась с комментарием Гермиона.

«Вряд ли. Зато есть информация, которая вас заинтересует. Правда, тоже скорее в негативном смысле».

Снейп протянул ей карточку, колдографию, если точнее, просто вытянув её из внутреннего кармана мантии. Снимок не был в пакете для улик, но Гермиона поняла, что это именно та бумага, которую невыразимец нашел в карманах у Роджерса.

— Подделка? — её голос сбился на какой-то дерганный шепот. — Хотя они могли сфотографировать его, когда угодно.

«Могли, но это действительно фальшивка. Приглядитесь повнимательнее».

Она поднесла снимок ещё ближе к лицу, прищурившись, чтобы сфокусировать взгляд. Человек на фото сжимал «Ежедневный пророк». Дату, конечно, было не разглядеть, но, видимо, это должно было служить доказательством, что колдографию сделали в тот же день, когда Марк напал на неё.

— Зачем разыгрывать карту единожды, когда можно лишний раз подстраховаться, да? — она нервно усмехнулась и погасила огонь, не удосужившись достать тарелку. Есть что-то расхотелось. — Как низко.

«Зато это позволило нам предположить, что их план был продуманнее, чем поспешное двойное самоубийство. Если Роджерс собирался воспользоваться этим, чтобы манипулировать вами, то и Уилкис мог — ему не было нужды кончать с собой сразу».

— Я вам об этом же говорила!

«Нужны были доказательства посерьезнее ваших весьма вольных предположений».

— И кто этим занимается? — она махнула фотографией перед собой. — Эти двое…

«Прекрасных специалистов?»

— Это сарказм или объективная оценка их навыков?

«А вы, мисс Грейнджер, считаете, что без вас то они точно не справятся?»

— Я понятия не имею, кто эти люди, и не обязана им доверять.

«Вот и разберетесь со всем этим, когда вступите в должность».

— Какое заманчивое предложение!

Гермиона села за стол и уставилась в пол, подловив себя на том, что опять сложила руки на груди. Если бы они что-то обнаружили, то Снейп уже сказал бы, но она все равно уточнила:

— Оборотное после смерти не спадает. Следящие чары, наверное, можно обмануть. Тело под завалами точно идентифицировали, как Лестера Моргана? Без разночтений?

«У вас какая-то странная зацикленность на оборотном зелье. Детская травма?»

— Профессор Снейп, — протянула она по слогам, — вы уверены, что он мертв?

«Мертвее не бывает. Это просто средство шантажа, не более».

========== Часть 20 ==========

Гермиона с раздражением закрыла «Пророк» и поправила неудобные серьги, которые непонятно зачем вообще надела. Интервью вышло отвратительное и насквозь лживое, но при этом настолько гладкое и красивое, что оставалось только удивляться, как у них получилось все так ловко вывернуть. Вот уж действительно искусство слова! Как бы она не относилась к этой газетенке, в определенном узком смысле в мастерстве им отказать было нельзя. Поставленные задачи удалось выполнить в полном объеме.

Первое: отвести внимание от Гарри, которого втравливать во всю эту историю больше необходимого Гермиона не имела ни малейшего желания. И которому стоило бы думать о своем рейтинге получше, а не бросаться сразу на защиту её чести. Конечно, как начальник Сектора он свою порцию грязи получит в любом случае, но с таким акцентом основной поток окажется на ней. Но ей то что! Она теперь без пяти минут персона инкогнито, в профессиональном плане. Да и им с Поттером вообще уже давно необходимо было разделиться и перестать изображать сиамских близнецов, которые все никак не могут окончательно решить, кто же из них главный.

Второе: перевести все проблемы и, соответственно, причины для преступлений Уилкиса в плоскость исключительно материальных интересов и профессиональной нереализованности. Никакого упоминания о его чистокровности, родственных связях и прочих скользких темах, одна сплошная бытовуха и уязвленные амбиции.

Не хватало ещё вспомнить Пожирателей, лишний раз напрягая обстановку в обществе. Это и так слишком очевидно напрашивалось в связи с её участием, а почва, даже после всех этих лет, все так же была достаточно благодатной. Слухи про третье пришествие Воландеморта периодически начинали муссироваться по кухням и барам (да что там, Гермиона сама-то, зная о крестражах, этого иррационально опасалась), а имя старались не упоминать всуе даже в их узком кругу непосредственно причастных к его свержению. Может, одной спички будет и недостаточно, но лучше не рисковать.

Третье: отмыть репутацию Роджерса, за которого Гермиона все же заступилась, несмотря на все аргументы против. Виноват он или нет, для него уже ничего не изменится, а вот его семье ещё жить с последствиями. Несколько циничный подход, учитывая, что Уилкис-то был одинок. Но выбирать между Марком, который служил долгие годы на благо министерства, и Генри, молодым секретарем без каких-либо заслуг, не приходилось и по политическим причинам — для образа аврората обелить первого было предпочтительнее.

Опять Гермиона получила свою минуту славы, и опять не ту, на которую рассчитывала. В целом, спектакль ей даже понравился, только угнетала необходимость изображать перед друзьями возмущение сплетнями. С учетом, что она на это все подписалась добровольно, немного тянуло лицемерием. Но таков был уговор. Журналистка, Диана Хаген, молоденькая сотрудница «Ежедневного пророка» показалась ей не менее неприятной персоной, чем приснопамятная Рита Скиттер. Даже если её стремление свести всю историю к личным разногласиям и чуть ли не к неразделенной любви (Генри к ней, естественно) Гермионе играло только на руку. Она и сама картинно пожаловалась на свою жизнь и проблемы в министерстве, стараясь выдать весь пафос, на который была способна. Подробности расследования в газеты не попали, о Моргане, слава Мерлину, тоже умолчали — не хватало ещё и ему перемыть кости. Конечно, полностью без неприятных деталей не обошлось, но текст так мягко обтекал все действительно болезненные вопросы, что даже подташнивало от приторности.

— Как Тамми?

— Все ещё шугается Кричера, — Джинни отобрала у неё газету. — Но понемногу привыкает. Джеймс от неё в восторге, правда, не похоже, что это взаимно.

— Опять притащила в ваш дом проблему, — Гермиона снова дернула себя за мочку уха, подумывая уже снять украшения.