— То противоядие Стивенсону, видимо, в душу запало. Да и если он такой обычный, то что же ты сама к нему постоянно обращаешься?

— От безысходности, — отрезала она. — Сам знаешь, с нашим Бюро исследований и бумажной волокитой только дзен познавать, а иногда на это просто нет времени.

— Он сварил реагент?

— Да. Уилкис вернется, доложит, как прошло.

— Если сработает, выбью из обеспечения премию вам всем, — с чувством выдал Поттер.

— Погоди пока нашего человека-невидимку не посадят.

— Это уже проблемы Визенгамота. Наше дело — получить доказательство вины.

Группа вернулась только к ужину, зато с полным успехом. Уилкис подготовил материал за час, не больше. Бестолковый он был, но с энтузиазмом. Гермиона десять раз пожалела, что взяла его помощником, но все равно нет-нет, а умилялась — он напоминал ей Гарри-подростка, даже имя было похожее — Генри. А ведь тоже год вместе проработали, уже как родной стал. Она, Поттер, секретарь, который на удивление все ещё был на рабочем месте, и копию главе аврората — отчет прошел полный круг и отправился в суд. Самая важная часть работы — бумажки — была выполнена.

— Всем спасибо, все свободны! — она выглянула из кабинета, с удивлением обнаружив, что кто-то ещё не ушел. — Чтобы до понедельника никого здесь не видела.

— Добрых выходных, мэм! — махнул ей Роджерс, один из самых возрастных сотрудников аврората, лет на сорок старше её.

— До свидания, мэм, — поспешил добавить Уилкис.

Она попрощалась в ответ. Даже приевшееся ещё в школе «мисс» нравилось ей больше, но субординацию надо было соблюдать. Они с Гарри слишком много усилий приложили, чтобы заслужить реальный авторитет, а не полагаться на романтичный образ героев войны. Грюм бы ими гордился. Хотя он, наверное, предпочел бы, чтобы рядом с Поттером стоял Рон, а не она, девочка-заучка.

Кстати, об Уизли! У неё на кухне было шаром покати, а в вечер субботы магазинчик около дома уже закрылся, так что в голову пришла отличная идея позлоупотреблять гостеприимством и заявиться к Поттерам. Джинни готовила не хуже Молли. Гарри ещё задерживался по своим делам, так что она предупредила его, сунула в сумку книжки и воспользовалась камином, приписанным к их Сектору. Подруга совсем не удивилась её визиту и сразу потащила Гермиону на кухню.

— Передышка или?..

— Вроде управились. До следующего любителя убивать людей можно вздохнуть спокойно, — она сняла рабочую мантию, вымыла руки и постаралась расслабиться.

— Слава Мерлину, — с облегчением ответила Джинни, поставив перед ней тарелку. — Гарри места себе не находил.

— Ещё бы, — Гермиона покосилась на её круглый животик, — с таким-то выбором жертв.

— Из дома меня не выпускал! Прозвучит, конечно, ужасно, но убивал то этот урод только магглов. И вообще, вы его поймали уже неделю назад.

— Он мог сменить цель. Тем более что тут даже не изменение почерка, а, скорее, игра на повышение. А что поймали, так не с поличным же, доказать надо было, что он на всех трех местах преступления присутствовал.

— Разве он не признался?

— Мало ли психов? Так закроем дурачка, а настоящий маньяк, к примеру, переедет. Пока магглы заметят совпадения, пока это до нас дойдет…

Джинни махнула рукой, прерывая её, и засуетилась у буфета. Тут Гермиона была согласна даже на чай, под него хорошо шла домашняя выпечка.

— Некстати, возвращаю тебе всю литературу, если её можно так назвать.

— Уже прочитала? — удивилась Поттер.

— Нет, но поняла, что надо завязывать. Любовные романы плохо влияют на мою психику.

— И какие симптомы?

— Мне снился сон…

— В нем были ты и он? — Джинни хихикнула.

Гермиона состроила кислую рожу.

— Так я угадала? И кто счастливчик?

— Ты надо мной стебаться будешь до конца времен.

— Кто-то из моих братьев?

— Хуже. Снейп.

Лицо Джинни приняло задумчивое выражение.

— Серьезно? — Гермиона закатила глаза.

— А что такого? Я широких взглядов, — Поттер пожала плечами. — Да и мы уже давно не в школе.

— Ему сколько? Под пятьдесят? Не настолько у меня все плохо. А даже если и настолько, то на героя-любовника он уж точно не тянет.

— Откуда тебе знать? — её голос звучал игриво.

— Это у тебя от беременности побочные эффекты. А я, как человек здравомыслящий, понимаю, что он мне скорее мозги вытра…

Из Сквозного зеркала раздался шум и хныканье — проснулся Джеймс. Вряд ли Сириус предполагал, что его подарок можно будет приспособить для подобного. Джинни отвлеклась на сына, Гермиона спокойно доела и помыла посуду за собой, по привычке, вручную. Домой, выпрыгнув из камина, вернулся Гарри и тоже накинулся на поздний ужин. За чаем картина уже приобрела типичные черты семейного счастья, так что Гермиона засобиралась к себе. Ей, конечно, предложили гостевую спальню, как и всегда, и не то чтобы она так любила свое холостяцкое воронье гнездышко, но не хотелось чувствовать себя третьей (четвертой или даже пятой, считая нерожденного ребенка) лишней.

Жила она не в зачарованном доме, а в обычном маггловском муравейнике, так и придерживаясь экономного варианта с первых, не самых денежных лет службы в аврорате. Можно было бы уже давно снять хотя бы нормальную комфортабельную квартиру или даже купить, если поужаться сильнее, но Гермиона так много времени проводила на работе, что не видела в этом никакого смысла. Да и здесь у неё все располагалось очень удобно и органично, а на большой дом банально не хватило бы вещей. Никаких огромных шкафов и уж тем более платьев в них у неё отродясь не водилось. Волшебники вообще предпочитали закрытые и свободные мантии, маггловская одежда прямо не запрещалась, но и не приветствовалась, особенно на официальных мероприятиях.

За стеной ругались соседи, этажом ниже что-то негромко бормотал телевизор. Гермиона размяла лоб и опустила окклюменционные щиты, которые держала из чистой паранойи во всех общественных местах. Резко захотелось чего-нибудь покрепче. Приснится же такое! Не сон, а манифест тайных желаний и сожалений. Тут и воспоминание о матери, и комплексы по поводу внешности, и тщательно подавляемая жажда признания. В газетах про неё, конечно, писали, но все больше про войну или сплетни. Видимо, новости про убийства магглов, которыми она в основном занималась, мало подходили для передовиц. Дело с отравителем, правда, упоминали в свое время, но, учитывая скрытность Снейпа, про подробную статью заикаться не приходилось. Хотя та самая колдография, где они выглядели коллегами и даже почти адекватными людьми, все же существовала, вот только сделал её Уилкис, когда фиксировал место преступления, а вовсе не пронырливый журналист. Так что лежала она сейчас где-то в кабинете, подшитая к делу.

И, конечно, вся эротическая подоплека была просто смешна в своей абсурдности. Более неподходящего объекта для подобных фантазий ей даже придумать было сложно. Дело же совсем не в возрасте.

Ночью Гермиона отправилась на урок зельеварения. Снейп шипел на неё и снимал баллы за всякую ерунду. Она скучала по его голосу, и эта ностальгия отдавала мазохизмом. После травмы профессор так и не восстановился полностью — рану залечили, но связки были слишком повреждены. Целитель говорил, что он скорее всего сможет шептать, но при ней Снейп ничего подобного не делал, пользуясь лишь письменной речью. Она бы спросила его, но не могла заставить себя признаться, что все же интересовалась его судьбой и даже, вот стыд, сидела у постели в Мунго. Тогда отгремели первые суды и Снейпа перевели в палату с правом посещения, а она как раз вернулась из Австралии и не знала, как ей жить дальше. Он не приходил в сознание и совершенно не тяготился её компанией, а Гермионе, честно говоря, просто было некуда идти. Она проводила почти все свое время курсируя между Хогвартсом, который помогала восстанавливать, и Визенгамотом, где свидетельствовала или присутствовала на слушаниях, иногда оставаясь у Кингсли на чашечку чая. Узкая серая комната с человеком на кровати, больше походившим на мертвеца, чем на живого, казалась ей обителью покоя и безопасности, куда она спешила почти с радостью.