Но, может, все не так уж плохо? Он случайно заинтересовался происшествием в своем городе и решил посетить место преступления, к примеру, а привычки откладывать в долгий ящик у него явно не было. Или действительно узнал что-то интересное, не обязательно связанное с воспоминаниями, — уж въедливости ему было не занимать. Или Гермиона сама просто что-то не учла и прокололась к вящей радости Бриджерса. Снимки с его фотоаппарата она скопировала, но вручную не удаляла, понадеявшись на действие заклинания. Сценарий, в котором Морган начинает что-то подозревать по косвенным уликам, как у неё вышло с креслами, кофе и всем этим нелепым физическим влечением, был вполне себе вероятным. Надо просто перестать паниковать и все проверить, для этого она отслеживающие и накладывала.
Накинув на себя маскировочные, Гермиона мысленно шагнула на знакомую улицу, где во время расследования провела достаточно много времени, чтобы точно знать, куда удобнее всего трансгрессировать. Все было спокойно, тут вообще ничего не изменилось с её первого визита. Конечно, кроме того, что здание аукциона теперь зияло черными провалами вместо стерильных окон из белого пластика, на кирпиче были заметны подпалины, свет нигде не горел, а дверь в фойе пересекала полицейская лента. Если заглянуть за угол, то можно даже разглядеть в темноте созданный ею дополнительный выход, теперь затянутый пленкой. Но на второй этаж детектив подняться никак не мог, если только он не увлекался ещё и скалолазанием, — лестницы от огня пострадали больше всего, и воспользоваться ими не было никакой возможности. А даже если удастся подняться, то свободно погулять там все равно не получится — как она и предполагала, перекрытия не выдержали, поэтому пол местами отсутствовал.
Гермиона, не будь дурой, полезла за жетоном, чтобы оповестить всю свою команду (и Гарри) и вызвать Роджерса. Вероятно, обжегшись на молоке, она теперь дует на воду, но ведь Морган может банально испугаться её и проявить агрессию, а она со своим комплексом вины будет слишком миндальничать с ним. Да и помощь со стирателями ей все равно пригодится. Сигнал прошел нормально, она приготовилась ждать. С отслеживающими чарами инспектор от неё не скроется, а ей не лишним будет понаблюдать за ним и дополнительно оценить психологическое состояние. Сейчас, с палочкой в руке, она могла контролировать ситуацию в полной мере, а не полагаться только на органы чувств. Гермиона не обнаружила никаких ограничивающих чар, пироманией никто не страдал, а Морган торчал в пустом здании в гордом одиночестве. Гоменум ревелио, который она создала просто на автомате, утверждал, что на улице ещё были люди: двое или, может быть, трое. Но все они находились, судя по всему, в соседних домах, чуть поодаль.
Сейчас было бы удобно подслушать, что происходит внутри здания, но так заморачиваться с отслеживающими Гермиона изначально не стала — тогда пришлось бы постоянно быть на односторонней связи с инспектором. И взвыла бы от потока бесполезной информации уже в первый день. Да, эти чары были ещё немного недоработаны, но не все же сразу — маггловская подслушка тоже не поражала воображение. Она проверила окружение ещё раз: все снова оказалось в порядке, внутри находился только один человек, но следилка на Моргане немного сбоила, будто…
Она неуверенно вышла из неглубокой ниши между зданиями на противоположной стороне улицы, но дорогу пересекла уже привычным быстрым шагом. Место для неспешных прогулок было неподходящее. А под дезиллюминационными случайный водитель даже не заметит, как собьет её. Хотя маловероятно, что сюда кто-то вообще вдруг приедет да ещё и погонять — узкие улочки с кучей поворотов набору скорости не способствовали. Вблизи уже можно было воспользоваться более примитивными средствами, вроде Удлинителей ушей, но этого не понадобилось. В полной тишине, не считая фонового шума города, — и почему тут всегда так тихо, это же «нехороший» район для грязных делишек? — раздался вскрик. Не какой-то пронзительный или душераздирающий, а, скорее наоборот, сдавленный, на грани слышимости. Гермиона даже не могла точно сказать, что он ей не померещился, но у Моргана, кажется, были проблемы.
Ей пришлось войти через главную дверь, приминая предупреждающие ленты и прямо выдавая свое положение, но на обходные пути не было времени. Да и какой смысл осторожничать, если ей все равно пришлось зажечь негасимый фонарь, чтобы хоть что-то видеть? Он хоть и вонял рыбьим жиром, но зато был надежным. Первый этаж тоже подробно исследовали на предмет улик, так что, в целом, она тут ориентировалась, однако, весь пол покрывал мусор и запнуться было проще простого. В холле никого не оказалось. Просматривалось все прекрасно, потому что огонь до сюда не добрался. Хотя все равно выглядел, мягко говоря, не очень — пожарные и следователи основательно все затоптали в процессе работы. Коридор, покрытая сажей лестничная площадка, на которую она выглянула, чтобы посмотреть наверх и убедиться, что там тоже пусто и темно, ещё один коридор… Где Роджерса черти носят? Она не вежливое приглашение отправила, а прямой приказ! Жетон опять оказался в её руке и послушно потеплел, с её стороны все было в порядке, но никто из адресатов так и не ответил. На проверку связи ушла всего пара секунд, и она опять направила палочку перед собой. Чары обнаружения, как и следящие, вели вглубь, в одну из самых поврежденных комнат. Источников возгорания было несколько (кто бы сомневался), и один из них как раз находился здесь.
Гермиона прошла ещё немного вперед, и заклинание оповестило её, что она на месте. Несмотря на весь опыт, ей потребовалось несколько долгих секунд, чтобы понять. Нервы не выдержали.
— Лестер…
Она бросилась вперед, к груде мусора, оставшейся от сгоревшей мебели, и почувствовала наконец запах — все же органами чувств не стоило пренебрегать — свежей крови. Во все ещё стоящей тут вони жженого пластика, гари и, видимо, маггловских пожарных средств, это был почти тонкий аромат, нарушающий клише восприятия. Морган был ещё жив, но это было ненадолго. Почему-то на счет себя у неё тоже крепли такие подозрения.
Вязкое марево антитрансгрессионного барьера не окутывало пространство, но перемещаться с человеком в таком состоянии было опасно. Правда, эффективно помочь ему прямо здесь и сейчас Гермиона тоже вряд ли могла, даже влей она в него весь запас лечебных зелий, что, как всегда, лежал в сумке. Выбора ей не предоставили: как только она коснулась его еле вздымающейся груди, раздался взрыв — сверху, сбоку, везде. Он оглушил её, словно Конфундусом, точнее, совершенно точно как сильным Конфундусом, хотя она его не «ловила» со школьных времен, и сосредоточиться на прыжке Гермиона не успела. Только дернулась в сторону рефлекторно и создала щит, выставляя вперед руки и жмурясь.
Протего был рассчитан на защиту от магического воздействия, но так как заклинания часто приобретали вполне себе материальную форму, то мог успешно экранировать и от физических угроз. Удар хлыста, стайка зачарованных птичек или летучих мышей, пуля — все это вполне эффективно отбивалось. Более продвинутые и мощные его разновидности действовали ещё и по барьерному принципу, защищая не только самого мага, но и территорию вокруг него от проникновения, к примеру, людей. В общем, чисто теоретически, Протего, в зависимости от мощи волшебника, мог выдержать хоть точечное попадание ядерной бомбы, практически… Над ней висела, может, всего тонна перекрытий и стен, но Гермиона явственно ощущала, что гравитация пересиливает её волю, подточенную этим долбаным взрывом! Да и заклинание должно было отбить удар, а не удерживать груз в длительной перспективе.
Возможно, к ситуации больше подошли бы левитационные чары. Та же Левиоса! Но она среагировала как аврор и применила самое популярное защитное заклинание. Теперь менять свое решение было поздно — филигранно выполнить маневр с такой дезориентацией Гермиона не успеет даже невербально. Щит и все, что находится над ним, упадет быстрее, чем она успеет компенсировать отмену Протего.
