— А ты себе никого не приглядела?
Гермиона опять глубоко вздохнула. О Снейпе разговаривать совсем не хотелось. Вроде и правда выплыла наружу, а запуталась она только ещё сильнее. Что она может о нем сказать? Что чувствует? Обижена, ненавидит, боится или, пропади оно все пропадом, влюблена?
— Морган был ничего, по всем моим критериям. Лучше Адама. Но он маггл.
— Тот, с которым ты из пожара выбиралась? И как он?
— Наслаждается Обливиэйтом, — наверное, горечь в её голосе оказалась слишком заметной.
— Ничего, Гермиона, это же не какой-то последний упущенный шанс, не переживай так сильно.
— Да я не поэтому, черт с ним, просто… Ты знаешь, как я не люблю это делать.
Джинни нахмурилась, видимо, соотнося одно с другим.
— Мне стоит закатить Гарри скандал?
— Ну вот ещё! Незачем вам из-за меня ссориться. Это часть моих обязанностей, к тому же, тут я действительно сама виновата — дотянула. Вести его за ручку к стирателям было уже поздно, да и экономии времени никакой. Все равно потом самой вешать отслеживающие. Пришлось его вырубить прямо у меня в квартире, чтобы все организовать.
— А что он там делал?
— Да куда мне было его девать после пожара? Что первое в голову пришло, туда и притащила.
Они помолчали какое-то время, пока Гермиона расправлялась с вкуснющими сэндвичами с индейкой, сделанными не только хорошо, но и, как говорится, с любовью. В них не было ничего особенного, но ела она такие только у Уизли да у родителей, когда ещё возвращалась к ним, не чувствуя страха за их и свою жизнь. Наверное, это она и искала у Поттеров, у Джинни — ощущение дома, которого у неё давно уже не было, семьи. Хотя бы сопричастности.
— Не впадай в уныние, Гермиона, — подруга, как всегда, тонко чувствовала её настроение.
— Сходишь со мной в посольство? — могло показаться, что она выдала это невпопад, но все было так плотно связано. Похоже, Обливиэйт стал знаковым заклинанием её жизни, как Экспеллиармус у Гарри.
— Конечно, схожу. Если буду в состоянии, — Джинни погладила живот.
— Правда, вряд ли там будет что-то интереснее очередной отписки. Хотя, кажется, они ещё ни разу не повторились. Сотрудники министерства магии Новой Зеландии креативнее нашего! Такое из путеводителя не узнаешь.
— Ты не можешь корить себя за это до бесконечности.
— Я и не корю, просто… держу в уме.
— Подобные последствия нельзя предсказать.
— Нарочно не придумаешь, — мрачно согласилась Гермиона и опять отвлеклась на еду.
Эмоции все же искали выход: не одно, так другое. Её родители на момент переезда в Австралию, были уже не молоды, даже она не считалась ранним ребенком, появление сестры для Гермионы стало полной неожиданностью. Простой план: приехать, снять Обливиэйт и уехать вместе обратно в Англию, развалился за секунды, как только она увидела их, выходящих из супермаркета с коляской. У неё и так были определенные сложности со снятием чар такого уровня — все же тогда ни соответствующего обучения, ни опыта она не имела, так теперь это могло навредить не только маме с папой (что уже было чудовищно), но и Гермионе Уилкинс. Как изменится восприятие второй дочери, замены, родителями, учитывая их новые старые воспоминания? Вся это ситуация не могла разрешиться хорошо, по крайней мере, в эмоциональном плане. Вариант, что они не смогут понять её и простить, и все, что ей останется, — сухие открытки на Рождество и очевидная настороженная сдержанность при визитах, был пугающе вероятен. С чего она вообще взяла, что они опять решатся на переезд, теперь уже в здравом уме и трезвой памяти?
И Гермиона просто уехала. А после этого не нашла в себе силы съездить туда больше ни разу. Да и что ей там делать, смотреть на маму с папой с другой стороны улицы? Записаться на прием в их клинику и устроить нелепую сцену? Может это и была трусость и малодушие, но, по крайней мере, чета Уилкинсов вполне неплохо обустроилась и без неё, а что она могла предложить им взамен вместе с ворохом проблем? Возвращение блудной дочери? Так что все действительно отболело более или менее: она была молчаливо рада за родителей, следила за успехами сестры издалека и почти убедила себя, что опять влезать в их жизнь и, бесспорно, разрушить её, по крайней мере, частично, это плохая идея. Загвоздка была в наследственности.
Вероятность того, что Гермиона Уилкинс окажется волшебницей, до сих пор оставалась, как в тех анекдотах, пятьдесят на пятьдесят. По крайней мере, так ей писали в официальных письмах из местного министерства. И тут было два выхода. Если сестра окажется магглом, то все будет зависеть от решения Гермионы. Но если девочка будет признана волшебницей, это обострит дилемму — какова вероятность, что она не заинтересуется магическим миром родины своих родителей и не узнает о существовании Гермионы Грейнджер, героини войны?
— Начали за упокой и кончили поминками, — Джинни перестала хлопотать у плиты и села рядом с ней. — Будем считать, что у тебя сегодня день сброса негативных эмоций.
— Только сегодня? Такое ощущение, что я к тебе только ныть и прихожу. Не подруга, а мечта.
— Зато я так с тобой скоро настоящим психологом стану.
— Маловата практика! — Гермиона фыркнула и, наконец, улыбнулась.
— Зато какое разнообразие проблем.
— Если поколение, заставшее прошлую войну, было потерянным, то мы просто какие-то сломанные. Но функционируем, и на том спасибо!
Несмотря на поднятые темы, вечер быстро стал уютным, и она даже почувствовала какое-то облегчение. Особой готовности храбро сражаться со всеми перипетиями судьбы не появилось, но что ей, впервой, что ли? И со Снейпом они как-нибудь разберутся. Или оставят как есть, тоже вариант.
Возвращалась к себе в квартиру она уже довольно поздно, успев выслушать и министерские новости от Гарри, и очень важные обиды Джеймса, которого не отпустили в одиночестве покорять лестницу. На следующей неделе Чарли приезжал проведать семью, так что в Норе планировался торжественный ужин, на который Гермиона, конечно же, тоже была приглашена. Может официально Уизли она так и не стала, но та самая сопричастность опять напомнила о себе. Не так уж плохо у неё все и было.
Следилка, навешенная на Моргана дала о себе знать, и она проверила её с ленцой — в такой час он обычно возвращался домой. Вот только чары на его доме оказались не потревожены. Гермиона ещё раз проверила данные и даже вытащила карту Болтона, ту самую, с отметками, зачарованную на его перемещения. Это было очень-очень странно — детектив был в здании аукциона.
========== Часть 12 ==========
Обжигающее чувство охватило её и заставило остановиться прямо посреди переулка, неподалеку от того места, куда они с инспектором трансгрессировали после пожара. Мерлин великий, она накосячила с Обливиэйтом! Конечно, для успешного вмешательства нужно было держать эмоции в узде и сохранять полную нейтральность без цели навредить или спасти — полный контроль. И хоть ей это удавалось даже без серьезной подготовки как легилимента, она могла допустить, что нежелание заставлять Моргана все забыть, которое само по себе каких-то четких логичных причин не имело, могло перевесить чашу весов. Не зря она распиналась перед ним кучу времени, вместо того чтобы просто сразу вырубить. Ещё и вся эта ситуация со Снейпом наверняка наложила свой отпечаток. Она считала себя жертвой и не хотела примерять роль манипулятора, или ещё какая-нибудь подобная психологическая чушь, которую Гермиона не особенно уважала, несмотря на любовь к Джинни, но все же принимала в расчет. В конце концов, то же понимание мотивов преступников было важно для расследования.
Плюс ещё одна проблема. И что теперь? По всем правилам, ей придется незамедлительно вызвать особых специалистов из команды стирателей — О’Нил или, чуть менее приятный вариант, Перкса, снять свой блок, подождать, пока Моргана протестируют на целостность разума и вынесут свой вердикт. А потом все равно позволить кому-нибудь беспристрастному обнулить его, как магглы удаляют данные с жестких дисков своих компьютеров. И пока она тут переживает о лишних сложностях для себя, как последняя эгоистка, у инспектора могут быть реальные проблемы с головой по её вине. Катастрофа!
