Ну хорошо, устроит она высокий разбор полетов из-за интрижки восьмилетней давности. Даже если он не будет отпираться от содеянного, то что она добьется? Посадит его в Азкабан на пару месяцев (с учетом, что никаких подводных камней не всплывет и окажется, что он просто избавился от внимания влюбленной дурочки), поднимет шумиху в газетах и подмочит всем репутацию? На её памяти, вот каламбур, проблемы с Обливиэйтом обычно начинались тогда, когда маг был недостаточно умел, чтобы наложить его правильно, и воздействие становилось очевидно семье-друзьям жертвы. Явно не их случай. Или когда одного человека пытались перетянуть на разные стороны и порядком взбалтывали мозги. В основном это касалось имущественных споров — делить наследство и так непростая задача, а если у тебя есть возможность заставить родственника переписать завещание, просто исказив воспоминания… Тогда посадили, вроде, всех трех братьев. Порадовали они отца, конечно.

Иски, связанные с любовными делами, были относительно редки, все же сфера личная и многие предпочитали не выносить страсти на суд общественности, но да, вопросы из-за внезапно передумавших дам и кавалеров периодически поднимались (хотя проблемы по большей части были связаны все же с любовными зельями, а не Обливиэйтами). Если говорить конкретно по их случаю, то разбирательства из разряда «поматросили и бросили» стоили карьеры нескольким публичным лицам — газеты просто обожали такие истории. Вот только Снейпа очернить ещё больше было затруднительно, так по кому из них это в конечном итоге ударит больнее?

Стивенсон нагнал её в коридоре, когда она направлялась к стирателям памяти, чтобы получить отчет прямо на руки, а не ждать, когда секретарь догадается отправить рассылку по отделам. Вопрос касался приключений того самого неизвестного со сверхъестественной удачей в маггловском Лондоне, а не её и Снейпа, но кое-какие наводящие вопросы Гермиону так и подмывало задать. Как работает Обливиэйт она прекрасно знала, но как и почему он спадает…

— Аврор Грейнджер! — он запыхался, явно не имея привычки напрягаться физически. — Я везде вас ищу.

— Где? Если я в министерстве, то в девяти случаев из десяти нахожусь в своем Секторе, — она фыркнула. — Вы застали меня в редкий момент выхода за пределы естественной среды обитания.

— Ну, иногда вы заходите к нам, как минимум, — он улыбнулся.

— А вы по мне скучали?

— На самом деле, весьма и весьма. Все ещё жду вторую порцию зелий от мистера Снейпа.

Гермиона хотела закатить глаза, но тогда было бы неудобно нестись по коридору и заставлять Стивенсона практически бежать за ней.

— Так вы их не от меня ждете, а от мистера Снейпа, — имя прозвучало чересчур ядовито. — К нему и обращайтесь.

— К сожалению, вести со мной дела напрямую он отказывается, а у вас, насколько я знаю, заключен договор подряда…

— Договор по оплате долга жизни, — резко поправила она. — И у меня сейчас есть свои дела, так что если вам важна срочность, то проявите чудеса дипломатии.

— Это уже пройденный этап. Единственный, кому он никогда не отказывает — это вы.

Слова въелись в мозг, она сжала челюсти покрепче и влетела в лифт, развернувшись на сто восемьдесят. Стивенсон остался снаружи, и Гермиона вдруг поняла, что он внимательно разглядывает её лицо, будто пытается проанализировать реакцию. Да что им всем от неё нужно? Почему Снейп сам начал ею интересоваться, хотя его внимание определенно стало не следствием, а самой настоящей причиной изменений в её разуме? Не посиди она на его креслах… Что это, физическая память? Тогда её задница намного надежнее, чем голова.

Впервые за последнее время из министерства она сбежала, едва дождавшись официального окончания рабочего дня. Джинни крикнула Кричеру, чтобы он присмотрел за Джеймсом, и отвела её на кухню, где порывисто обняла, прижимая и гладя по голове, как ребенка. Видимо, выглядела Гермиона слишком красноречиво несчастной. Или просто у младшей сестры шести братьев был большой опыт в наблюдении жизненных трагедий всех мастей и масштабов.

— Твой живот мешает, — буркнула Гермиона, впрочем, не предпринимая никаких попыток отстраниться.

— Когда он перестанет быть животом, мешать будет ещё больше, — Поттер рассмеялась. — И ты сама будешь избегать визитов сюда.

— От детского плача меня коробит.

— Хотела бы я сказать «вот будут у тебя свои дети», но меня он коробит тоже. Мерлин, как же я теперь понимаю маму.

Гермиона прерывисто вздохнула и вцепилась в её плечи только крепче.

— Задолбалась? — Джинни перешла на ласковый тон.

— Мне нужно в отпуск. Желательно прямо сейчас. И чтобы кто-нибудь другой решил за меня все вопросы, пока я загораю на пляже.

— Все так плохо?

— Хуже не бывает, просто навалилось все и сразу, и я не знаю, что с этим делать.

— Тогда садись и рассказывай.

— О буднях авроров? — скепсис прорезался в её голосе.

— Жена аврора сама наполовину аврор, — она довела Гермиону до стула и усадила за стол. — Не то чтобы мне нравилось узнавать подробности всех этих ужасов, которые вы расследуете, но все равно интересно же. Не то что у меня — один сплошной быт.

Гермиона уронила голову на руки, слушая, как Джинни ставит чайник и гремит посудой.

— Жалеешь?

— Нет, сама знаешь, из квиддича я бы и так вылетела из-за той травмы, последний сезон уже дался мне тяжело, да и свою семью и детей я всегда хотела. Просто бывает, накатывает. Если бы да кабы…

— Хорошо там, где нас нет, — она глубоко вздохнула. — Никогда не угадаешь, как было бы лучше.

— Насчёт тебя можно сказать однозначно, — Поттер подсунула ей блюдо с печеньем, и Гермиона тут же вцепилась в одно, вспоминая, как мало ела в последнее время. — Без дела ты зачахнешь. Другой вопрос, что чувства меры у тебя тоже никакого нет.

— Я не стремлюсь взвалить на себя все. Оно само сваливается мне на голову! — пламенная речь из-за набитого рта звучала неразборчиво. — Я же не виновата, что всякие уроды совершают преступления. А кому-то приходится все это разгребать.

— Опять какие-то сложности с тем делом в Болтоне?

— Никаких сложностей, — она, наконец, прожевала, и теперь хмуро смотрела на остальное печенье. — И дела никакого нет. Просто происходит какая-то хрень, а я сижу, смотрю на все это и понимаю, что толку от меня никакого.

— А подчиненные тебе на что? Всегда так говоришь, как будто одна там работаешь.

— Уверена, Гарри тоже считает, что он весь Сектор на своем горбу тащит, — они обе понимающе улыбнулись. — Да и что мне с них требовать? Роджерс помогает без вопросов, он хорошая ищейка, но вся эта маггловская тема для него… У Данбар и Мартина сейчас свои обязанности. Не всегда получается так, что одна команда — одно дело, а в гребаном Болтоне я и так уйму времени потратила без особого выхлопа, чтобы была возможность сослаться на это и отказаться от других обязанностей. Преступники-то тоже в очередь не встают, чтобы не перенапрягать аврорат, — Гермиона саркастично хмыкнула. — Не считая уж того, что Данбар и Мартин друг друга только что прилюдно не облизывают и им сугубо не до меня и всех этих унылых висяков. У них-то все наверняка стоит и фонтанирует.

Джинни рассмеялась в голос и начала полноценно накрывать на стол. Гермионе даже стало немного совестно: и накорми её, и выслушай, и спать уложи, как будто у Поттеров своих дел нет, а ворох всяких проблем из аврората Гарри и сам домой притаскивал регулярно.

— Служебный роман?

— Худшая его разновидность, не думала, что у них все до такого дойдет. Сильно надеюсь, что работе это не мешает. Я, конечно, не полиция нравов, и мне все равно, обсуждают ли они расследование в постели или вне её, главное, что в принципе обсуждают, но могу ведь и сделать запрос на перевод, если что пойдет не так.

— У-у-у, завистливая одинокая начальница, — протянула Джинни противным голосом.

— Вот-вот, так и скажут. Но вообще совет им да любовь, надеюсь, в ближайшее время не расстанутся, иначе это будет ещё катастрофичнее. Разводить их по углам, устраивать обмен с Бриджерсом…