Прям-таки клан достижений и триумфа.

Некоторые вопросы к Максиму отпали сами собой.

Если держать в голове его состояние, то он перестает казаться наглым и заносчивым.

Могло быть хуже.

И намного.

Он еще неплохо держится.

Хотя его положение мне не ясно до конца.

О Максиме можно хоть что-то узнать только за последний год. До этого он как будто сидел на необитаемом острове, ни одной заметки в светской хронике или в бизнес-сводках. Общих фотографий с братом и то толком нет. Только свежие, словно сделанные пару мгновений назад.

Странно все это.

И любопытно.

– Спасибо. – Я с улыбкой благодарю за букет и комплимент заодно и иду ставить цветы в вазу.

– Ты вообще заводила новую машину? – неожиданно спрашивает он.

– А что?

– Она стоит ровно там, где ее бросил мой водитель.

Наблюдательный какой.

– Боишься? – спрашивает Максим, он упирается ладонью в дверной косяк и подается вперед, наклоняясь. – После аварии не по себе?

Я медлю, прикидывая, что ответить насчет машины. Занимаюсь цветами, что помогает тянуть время. Но Максим не отличается терпением, он ныряет в гостиную и подходит вплотную. Заглядывает мне в лицо, так что я замечаю, что он напряжен. Максим внимательно смотрит на меня, приняв мое молчание за что-то большее.

– Ты вообще как? – бросает он.

Он щурит глаза и машинально тянет ладонь ко мне.

– Я нормально. – Я поспешно киваю, чтобы остановить его локомотив беспокойства. – Я полностью отошла после аварии. Дело не в этом…

– А в чем?

– Ты прав, я боюсь, – я выдыхаю. – Боюсь поцарапать ее или что-то сделать не так. Этот внедорожник внушает мне ужас своими размерами. И своей стоимостью тоже.

Максим берет паузу, чтобы осмыслить мой ответ.

Он проверяет по моим глазам, что я говорю серьезно, а не язвлю, после чего зажигает усмешку на своих по-мужски красивых губах.

Я впервые задерживаю взгляд на его губах.

И впервые чувствую предательскую тягу.

Они у него не тонкие, но идеальной суровой формы. Словно их высекли из камня, раз за разом доводили до совершенства с маниакальным упорством. Поэтому до них чертовски хочется дотронуться.

Провести пальцами легонько.

Почувствовав изгиб и тепло.

Да, тепло…

Ведь они не могут быть из камня.

Это только кажется.

Так хочется проверить.

Черт!

По повисшему молчанию становится ясно, что меня поймали с поличным. Максим не имеет ничего против того, что я откровенно пялюсь на него, и, кажется, готов подождать еще. Но я поспешно отворачиваюсь к букету и поправляю ленту в десятый раз.

– Давай тогда поедем на твоей, – говорит он и упирается локтем в столешницу. – Ты сядешь за руль, а я буду рядом, чтобы тебе было спокойнее.

– Прошлый раз, когда мы так сели в машину, мы попали в аварию, – упрямлюсь.

– Но спокойно же? – усмехается Максим. – Со мной и в аварию угодить не страшно.

Тут не поспоришь.

Я тогда чувствовала себя защищенной.

Как за каменной стеной, как бы банально это ни звучало.

– Хотя бы потести ее, – добавляет Максим. – Я знаю, что она огромная. Но мне будет спокойнее, если ты будешь кататься на хорошей машине.

– С десятком подушек безопасности?

– Именно. – Максим кивает и дотрагивается до моего запястья, чтобы я уже отпустила ленту букета. – Поехали, а то я и так вечно опаздываю. Вадим это не любит.

– Он строгий?

– Он нормальный. С виду немного грозный, но он добрее меня.

– Правда?

– И он каблук, – уверенно добавляет Максим с ухмылкой.

Я поддаюсь ему и даю увести меня из гостиной. Я подхватываю черный пиджак, небольшую сумочку на цепочке и выхожу из квартиры вместе с Максимом. В моей ладони зажаты ключи от подаренного им внедорожника.

Потестить можно.

Ок.

Может, даже стоит пару раз газануть, чтобы Максим испугался и понял, что мне нужна машина с разгоном улитки. Там же небось под капотом зверь.

– От тебя вкусно пахнет, – невпопад сообщает Максим в лифте.

Он наклоняется и чиркает носом по моей макушке.

Я смущаюсь пожилой соседки, которая бросает на нас заинтересованный взгляд. Максим же не обращает на нее никакого внимания.

– Сколько у вас с братом разница?

– Одиннадцать лет, – отвечает он, раскрывая для меня водительскую дверцу.

Он остается стоять рядом.

Помогает подогнать сиденье под мой рост и что-то проверяет, оглядывая датчики.

– Большая, – произношу.

Я чувствую, что через его семью могу узнать о нем побольше, но толком не знаю, как подступиться.

– Меня нагуляли на стороне, – ровным голосом говорит Максим, вытягивая ремень безопасности из катушки. – Любовница отца залетела, но аборт не сделала. Так я и появился на свет.

Он наклоняется ко мне, приближаясь на расстояние поцелуя, и защелкивает ремень. После он задерживается, оставаясь со мной лицом к лицу, и ждет. Словно чувствует, что у меня еще много вопросов.

– Ты говорил, что ты детдомовский.

– Да. Она сдала меня в детдом, отец был только за. Он заводил интрижку на стороне для кайфа, а не чтобы его молодая любовница возилась с плачущим спиногрызом. Тем более у отца уже был официальный брак и наследник.

– Вадим?

– Ага.

– Но теперь вы общаетесь с братом?

– Да, мы нашли общий язык.

– А с отцом? Мамой?

– Биологической? Нет, я не поддерживаю связь ни с ней, ни с ним.

Максим выжидает паузу.

– Дурацкий разговор я завел, – добавляет он.

Наверное, по мне заметно, что его слова нелегко сразу принять и обработать. Я смотрю в лобовое стекло и ничего не вижу перед собой. Я хотела узнать о Максиме больше, но не думала, что это случится вот так. Да и правда о нем оказывается слишком неожиданной.

У него странная судьба.

Или какое слово лучше подобрать?

У меня сейчас с этим проблемы. Максиму как будто достался билет-перевертыш. Он и брошенный ребенок, и одновременно человек с огромным состоянием.

Наследством?

Я так понимаю, брат принял его в семью и помог встать на ноги.

Удивительно.

– Все хорошо. – Я прихожу в себя и перевожу взгляд на сосредоточенное лицо Максима. – Мне, наоборот, нравится, что ты рассказываешь о себе.

Это точно лучше его самого первого предложения за столиком в кафе.

Мы начали с ошибки.

Он искал парочку встреч с понятной целью, но постепенно мы поворачиваем в сторону нормального сближения. Да, оно тоже дикое и сверхъестественное, я не знаю примеров, когда девушке дарят дорогущую машину после одной совместной ночи, в программу которой входило лишь тихое посапывание рядышком.

Ну уж что есть.

Как сложилось.

А еще мы едва знакомы, но уже показываем друг другу наши семьи. Максим познакомился с моей сестрой с мужем, а теперь я увижу его ближний круг.

У нас точно все происходит шиворот-навыворот.

Словно взяли этапы нормального знакомства и перемешали их в лотерейном барабане.

– Я не привык говорить о себе, – бросает Максим и снова поправляет мой ремень безопасности. – Ты тормози меня, если что… Меня, бывает, несет. Не на личные темы, а вообще. Я бываю невыносим.

– Это я заметила, – я подшучиваю, но глазами показываю, что услышала его.

Я касаюсь его пальцев, которые держат ремень. Я хотела намекнуть, что все и правда хорошо, что он может отпускать и я готова побыть водителем. Но выходит нежное ласковое прикосновение.

Я сама не ожидала от себя…

Я веду по его длинным пальцам и удивляюсь, сколько в них напряжения. Словно расслабленная улыбка и поза хозяина жизни всего лишь напускное. Маска, которую он научился носить на постоянной основе. Я чувствую это и поэтому веду ладонью дальше.

Хочу то ли отогреть его, то ли смягчить.

– Поехали, – кивает Максим и как-то порывисто отстраняется.

Почуял жалость?

Или что?

Он обходит машину и садится рядом. Он полностью уходит в роль штурмана и на самом деле чертовски помогает мне. Показывает, что и где расположено во внедорожнике. Пару раз касается руля, как в прошлый раз, но сегодня я не реагирую на это остро. С ним и правда спокойнее. Да, в нем ощущается что-то неустроенное, сложное, надломленное, но в то же время в нем чувствуется мужской стержень.