Кажется, будто миновала целая вечность. Чаг открыл глаза. Темно. Он уже умер? Или ещё нет? Кажется, нет. Руки, как и прежде, без всякой пользы упираются в шлем. Чаг с трудом расслабил мышцы. А где же свет?

Пальцы правой руки не сразу нащупали на левом запястье крошечные кнопки управления. На лбу вспыхнул фонарь. Тут же чей-то ботинок гулко вмазал каблуком прямо в забрало. Сердце в левую пятку. Чаг инстинктивно дёрнулся всем телом назад. Блок жизнеобеспечения врезался в стену.

Нужно успокоиться и не делать резких движений. Чаг медленно выдохнул. В пещере один за одним начали вспыхивать фонари. Яркие лучи света с трудом пробиваются через туман красной пыли. Чаг присел на корточки. Куча мала! Два необычайно сильный подземных толчка буквально сгребли солдат Народной армии в кучу у левой стены. Однако, Чаг резко поднял голову. Не, повезло, свод пещеры выдержал. Хотя местами протянулись страшные на вид трещины, а кое-где выпали большие камни.

Да это же… Чаг обхватил голову руками, перчатки из прочной ткани шаркнули по шлему. Жив! Он жив! Хвала Великому Создателю, он жив. Пусть голова гудит словно треснувший колокол, пусть перед глазами то и дело вспыхивают белые и синие круги, но это всё мелочи. Чаг с трудом поднялся на ноги, ботинки едва не разъехались в сторону. Контузия, вроде как. Пусть не самая тяжёлая, но всё равно контузия. Кажется, будто окружающий мир тонко гудит и ещё более тонко вибрирует. Герметичный шлем борга спас Чага от полной глухоты. Конечно, барабанным перепонкам досталось по полной, зато перепад давления не порвал их на лоскуты.

– Шнык, ты где? – Чаг едва не наступил на чьи-то ноги.

Слух нехотя возвращается. Сквозь звон струны то и дело пробиваются вздохи и стоны товарищей по отряду. Солдаты Народной армии постепенно приходят в себя. Куча мала возле стены неторопливо расползается в разные стороны.

– Шнык!!! – крикнул Чаг.

– Не ори! – в мутной взвеси пыли шевельнулась массивная фигура друга. – И без тебя башка трещит.

Жив! Чаг расслабленно улыбнулся. Камень с души. В этом безумном мире, в кровавой круговерти этой долбанной войны, существует единственная верная точка опоры – проверенный друг.

– Что это было? – Чаг шагнул навстречу, под ботинком дёрнулась чья-то нога.

– А ты не догадываешься? – Шнык с кряхтением оторвался от пола.

– Ну да, – Чаг понурил голову.

Предсказание друга сбылось с удручающей скоростью. Космические пехотинцы подорвали-таки ядерную бомбу. Причём, не исключено, не одну, а две-три. Как говорится, с гарантией.

– Чаг, сгоняй на разведку. Я здесь пока порядок наведу.

– Будет исполнено, – Чаг неуклюже козырнул левой рукой.

Это на плацу, когда на трибуне рядом торчат генералы и полковники с большими звёздами на погонах, полагается отвечать чётко по уставу, отдавать честь правой рукой и бодро щёлкать каблуками. В боевой обстановке не до казарменных политесов. Но прежде, из-под слоя пыли и мелких камешков, Чаг вытащил верный «Гвоздь». Хвала Великому Создателю, электромагнитное ружьё не пострадало. Мелкие царапины на цевье и прикладе не в счёт.

Если верить слухам, то большая часть жителей метрополии боится тёмных пещер. Проход в подземелье у жителей поверхности непременно ассоциируется с опасностью, с монстрами, мутантами, что непременно притаились за углом и только ждут возможность схватить храбреца своими холодными липкими лапами. А вот для жителя Дайзен 2, особенно для профессионального партизана, тёмный проход в глубь родной планеты в первую очередь ассоциируется с безопасностью, с теплом и уютом, с возможностью сбросить с усталых плеч тяжеленный борг и нацепить на ноги мягкие домашние тапочки. Всё это так, но только не на этот раз. Чаг машинально поправил на плече ремень ружья.

Ядерные бомбы хрен знает какой мощности вызвали самое настоящее землетрясение. Некогда круглый ход в глубину плоскогорья больше не кажется ни крепким, ни надёжным. Красная пыль постепенно осела, однако хорошая видимость лишь прибавила поводов для страха. Чем дальше, тем больше и больше стены и потолок перечёркнуты чёрными трещинами. Пол обильно засыпан колотыми камушками. Чагу всё чаще и чаще приходится переступать через куски упавшей породы.

Поворот. Ещё поворот. Пол пересекла очередная трещина. Чаг присел возле неё на корточки. Кажется, или из неё на самом деле струится лёгкий дымок? Какая разница. Чаг подняла на ноги и собрался было переступить через неё, как вдруг в шлеме противным треском разразился детектор радиации. Пусть пока ещё тихо, даже лениво, но из глубины родной планеты и в самом деле сочится убийственное ионизированное излучение.

Ладно, Чаг двинулся дальше, разведку нужно довести до конца. Тем более буквально через два шага детектор радиации умолк. Однако ещё через десяток метров проход перегородил каменный уступ. Это, это, пальцы левой руки скользнули по стене, сдвинулось каменное основание Северного плоскогорья. И тут же детектор радиации взбесился. Противный стрёкот словно два тупых сверла впился в уши. Чаг инстинктивно отшатнулся. Из-под ботинок вылетела гроздь колотых камешков.

В метре от уступа, что перегородил проход, детектор радиации благополучно затих. Чаг перевёл дух. Это хорошо, только вместе с ним развеялись последние надежды и мечты. Зоны №3 больше нет. Вместе с ней обратилась в радиоактивную пыль любимая койка в казарме. Больше нет любимой душевой с горячей и холодной водой. И тем более не стоит рассчитывать на столовую комнату, где в большом бочонке с начищенным до блеска краном никогда и ничего кроме «похлёбки» не водилось.

Чаг побрёл обратно. На душе погано, как и тогда, почти тридцать местных лет тому назад, когда ядерная бомба и безумие адмирала Крилла, командующего Первым ударным флотом Федерации, уничтожили Финдос, столицу Дайзен 2, родной город Чага. И сколько подобных потерь ему ещё предстоит пережить? Чаг печально вздохнул. Независимость, стоит ли она того?

Едва Чаг вынырнул из темноты, как на него тут же уставились десятки глаз. Пусть лиц за матовыми забралами шлемов не видно, но ясно и так – товарищи по отряду с тревогой и надеждой ждут его доклада. Всё понимают, но всё равно надеются на чудо.

– Зоны больше нет, – Чаг виновато развёл руками.

Общий канал связи тут же выдохнул всеобщее разочарование.

– Метров через пятьсот, – продолжил Чаг, – сдвинулось скалистое основание Северного плоскогорья. Через трещины очень сильно фонит. Идти дальше я просто невозможно.

– Чего и следовало ожидать. Операция по уничтожению мобильных буровых установок доблестно провалилась, – тихо заметил Шнык.

– Командир, что будем делать? – незнакомый солдат уставился на Шныка.

– А что ещё можно сделать? – Шнык распрямил спину и расправил плечи. – Только одно – уходить. Космические пехотинцы наверняка убрались как можно дальше от эпицентра ядерного взрыва. Жители метрополии пуще огня боятся радиации. У нас должна быть хотя бы небольшая фора во времени. А нам ли не привыкать бродить по ночам по пустыне.

– А куда мы пойдём? – спросил тот же солдат.

– На восток, к оставленному поселению Агат, – уверенно произнёс Шнык. – да, до Восточной трубы гораздо ближе, но через неё мы не сможем пробиться в Большой туннель. Если только с боем. А оно нам надо?

Солдаты одобрительно загудели. После тяжкого поражения возле буровых установок, ввязываться в новый бой с космическими пехотинцами никому не хочется.

– Если по дороге попадутся погибшие, – гул голосов в пещере тут же стих, – то не забывайте снимать боеприпасы и кислородные патроны. Да, чуть не забыл. Непоседа, – Шнык повернулся к Чагу, – дай ружьё.

Что он задумал? Однако Чаг без вопросов протянул другу электромагнитное ружьё.

– Обращаю особое внимание, – Шнык поднял «Гвоздь» над головой, – кто найдёт вот такое ружьё, обязательно возьмите пули к нему и запасные батареи. Эта штука особо эффективна против респов. А теперь, – Шнык протянул Чагу ружьё обратно, – поднялись и приготовились на выход.