Разошлись ближе к полуночи. Мишель и Мари, тепло укутанные, давно спали в колясках внутри ротонды – родители по очереди ходили их проверять. А маленький Александр сначала вертелся около Клима с Виктором, а потом улёгся рядышком, в обнимку с Бонифацием. Клайд пристроился у мальчика в ногах, и в таком положении они втроём спали до тех пор, пока Рауль не забрал ребёнка и не отнёс его в детскую. Женщины укатили малышей в колясках, продолжая о чём-то возбуждённо переговариваться, а Тобиас, Вик и Клим остались, чтобы прибраться.

Вот только вернув подносы и корзины с посудой на кухню, они не пошли в свои комнаты, а через библиотеку спустились тайным проходом в подземелье под башней, где находился архив Магистериума.

– Ну, наконец-то! – Вик тотчас устроился в резном кресле с высокой спинкой – ещё одиннадцать таких стояло вокруг круглого стола в большой комнате.

– Камин разжечь? – спросил Тобиас. – Тут прохладно.

– Обойдёмся, – махнул рукой Вик. – Мне не терпится услышать, откуда Клим взял, что Мастер Илларион всё ещё жив.

– Аналогично, – кивнул Тобиас.

Только Клим молчал. Со стороны казалось, будто он колеблется.

– Ну давай, Клим! – не выдержал Вик. – Сказал А, говори и Б…

– Не надо меня понукать! – огрызнулся Клим. – Я расскажу, но это не так-то просто… Есть свеча? – неожиданно спросил он у хозяина дома.

Тот молча взял с полки тяжеленный бронзовый канделябр и водрузил на стол. Достав из кармана зажигалку, Виктор ловко зажёг все пять свечей. Сладко запахло натуральным пчелиным воском, уютно затрещали язычки пламени.

– Спасибо, – тихо проговорил Клим. – Мне легче сосредоточиться, когда смотрю на огонь. Собственно, с этого всё и началось… – и он снова умолк.

Вик нетерпеливо заёрзал в кресле, едва сдерживаясь, чтобы не тряхнуть хорошенько товарища: тот словно впал в оцепенение – сидел и молча глазел на огоньки свечей.

– Что именно началось? – осторожно уточнил Тобиас, когда молчание друга затянулось.

– Видения, – просто сказал Клим. – Что-то вроде снов, только наяву.

Друзья озадаченно уставились на него, а он набрал в лёгкие побольше воздуха и начал неспешный рассказ:

– Сначала это были просто картинки. Первый раз – когда мы с приятелями из института устроили пикник на берегу моря; я сидел у костра, смотрел в огонь – и вдруг вижу, как моя мама, ещё совсем девчонка, спорит с бабушкой по поводу того, как меня назвать; я понимаю, что не могу этого помнить, мне было всего три дня от роду – но вижу кино со всеми подробностями!

Подобное стало повторяться всякий раз, когда я подолгу смотрел на огонь: перед глазами возникали какие-то эпизоды из прошлого, связанные со мной или моими близкими. Мне стало интересно, я уже специально разжигал огонь и смотрел. И однажды увидел картинку из будущего: оценку в своей зачётке на экзамене, который должен был сдавать через три дня…

Клим снова умолк, собираясь с мыслями, но приятели его больше не торопили: видели, насколько нелегко даётся ему признание. Спустя пару минут рассказчик решительно продолжил:

– Самое интересное произошло неделю назад, когда ты, Вик, позвонил мне и предложил поехать с тобой в Шотландию…

– Ты сказал, что увы, не можешь, поскольку улетаешь с какой-то миссией в Центральную Африку, – подтвердил Вик.

– Да, но с того момента я постоянно возвращался в мыслях к твоему предложению, вспоминал о Дхаме, о Вратах – ну и, конечно, о своём таинственном прапрадеде, Мастере Лемме. И вот буквально позавчера, накануне вылета, по привычке зажёг свечу и подумал: жаль, что я не знаю, каким именно особенным мастерством владел мой прапрадед; хорошо Вику и Тобу – они-то знают, в чём состояла сила их предков, хотя те умерли намного раньше моего Лемма. И тут… – Клим с трудом сглотнул, прежде чем продолжить: – Это была уже не картинка, даже не эпизод, а целый фильм, причём многосерийный! И во всех сериях – Мастер Илларион: вот он пишет икону – сам в чёрной рясе, с длинной чёрной бородой; вот он, весь в саже, выносит из объятого огнём помещения книги и иконы в тяжёлых золотых окладах, но тут падает горящая балка – и он попросту исчезает; вот Илларион снова за мольбертом, но на этот раз без бороды, волосы короткие – я его с трудом узнал! – и пишет автопортрет, поглядывая на себя в зеркало, затем пририсовывает изображению монашескую шапку и длинную бороду, и получается в точности тот портрет, что сейчас там находится! – Клим махнул рукой в сторону потайного отсека, где над девятью нишами висели загадочные лики девяти Великих Мастеров.

– И чем закончился фильм? – не вытерпел Вик.

Тобиас не менее жадно смотрел на рассказчика, всем телом подавшись вперёд.

– В финальной серии я увидел Иллариона сидящим перед экраном ноутбука…

Тут слушатели недоверчиво переглянулись, и Клим, заметив это, скептически ухмыльнулся:

– Согласен, неожиданное сочетание, но рассказываю, как было – я запомнил всё до мельчайших подробностей. Старец был одет в толстый шерстяной свитер, борода короткая, совсем белая, волосы тоже седые, в руках большая металлическая кружка – причём в точности такая, как у тебя, Вик, с эмблемой турфирмы… В общем, Илларион смотрит на экран, а там текст статьи в интернет-новостях: «Землетрясение в Горной Шории: сейсмологи в потрясении!» – и фото, на котором видна аккуратная куча щебёнки на фоне горного хребта…

Клим умолк и тяжело опустил голову на руки, опёршись локтями об стол. Несколько минут все сидели, глубоко задумавшись.

– А дата… была? – первым подал голос Вик.

– Дату я не видел, – пробормотал Клим, не поднимая головы. – Пробовал искать эту статью в сети, но так и не нашёл.

– Значит, неизвестно, было ли это в прошлом или ещё только случится в будущем, – подвёл итог Тобиас. – Итак, что будем делать?

– Я звоню отцу, – решительно сказал Виктор, доставая из кармана мобильный.

Возражений не последовало.

Теренс Эрхарт ответил после первого же гудка:

– Да, Вик.

– Ты уже дома, пап?

– Только что вернулся. А тебе что не спится, сынок?

– Уснёшь тут! Такие новости…

– Выкладывай.

И Вик выложил – коротко и по порядку.

– Ребята меня слышат? Поставь на громкую связь, – немного подумав, попросил Эрхарт-старший.

– Уже.

– Клим, такой вопрос: когда ты начал видеть эти картинки?

– Месяца два назад, – чётко ответил Клим.

– Вспомни, ты тогда делал что-нибудь такое, чего до этого никогда не делал? Быть может, что-то интересное читал или слышал, побывал в каком-то необычном месте?

Клим наморщил лоб.

– Ну, я увлёкся кое-какими теориями…

– А конкретнее?

– Да вот Вик как-то рассказывал мне об одной интересной гипотезе: что объективно времени якобы не существует, мы его воспринимаем чисто субъективно. Ну, я и стал читать на эту тему всё, что можно было найти в сети…

– Понятно… – протянул Теренс. – Теперь многое проясняется.

– Что многое? – встрял Вик. – Пап, объясни!

– Признаюсь, мне давно не дают покоя некоторые загадки вашего, скажем так, наследия: в частности, почему у кого-то из потомков Великих Мастеров экстрасенсорные способности проявляются сразу, чуть ли не с пелёнок, как у Тобиаса, а в других дремлют до старости. И вот Клим только что подсказал мне ответ! Ваши особенные родовые качества – можете называть их «магической силой», если вам так больше нравится – проявляются тогда, когда вы начинаете заниматься именно тем, для чего предназначены. Попросту говоря, когда встаёте на свой путь.

– То есть я стал видеть прошлое и будущее, потому что заинтересовался теорией времени, так? – уточнил Клим.

– Примерно так.

– А я? – как-то совсем по-детски спросил Вик.

– А ты стал находить, как только начал искать, – усмехнулся Теренс. – Вспомни: решил отправиться на поиски детей Рауля – и сразу вычислил место нахождения Врат, верно? Ты единственный из нас упорно продолжал осматривать разрушенные Врата в поиске зацепок – и зацепка нашлась. А сегодня, то есть, уже вчера…