Носители культур сверленых боевых топоров были очень близки к древнеевропейцам, очень близкие родственники. Некоторые ученые считают, что культура боевых топоров отделилась от культуры курганных погребений.
Другие историки и археологи полагают, что во II тысячелетии до P. X. из Причерноморья на север двинулись арийские племена, еще не нашедшие себе постоянных мест для обитания, — своего рода «сухой остаток» арийского расселения.
Этому противоречат данные языкознания. Лингвисты утверждают, что предок славянских и германских языков отделился от древнеевропейского языка ненамного раньше, чем галльские, иллирийские или италийские.
<…>
Был огромный регион, в котором обитали родственные народы. Один из них. а вернее, некая группа народов отделилась от близких родственников и ушла на север. Оставаясь близкими родственниками, много раз еще пересекаясь и поддерживая отношения.
<…>
Сначала индоевропейцы из этой волны покорили территорию современной Польши и Германии, вторгаясь в нее с юга и востока. Довольно скоро они двинулись на север, в Данию и в Швецию, пошли по южному берегу Балтики.
В начале II тысячелетия до P. X. Сверленые Топоры двинулись из Прибалтики на восток, в междуречье Днепра и Вислы, на Средний Днепр. В начале I тысячелетия до P. X. они появились уже на Волге.
Культура ладьевидных боевых топоров была распространена в Дании и Скандинавии. Две тысячи километров разделяют Данию и Балановский могильник на Средней Волге — самую восточную точку, до которой дошли племена фатьяновской культуры. Всего тысяча лет потребовалась индоевропейцам, чтобы переселиться на такое огромное расстояние
Эти люди знали земледелие и скотоводство, а местные племена были рыболовы и охотники; самое большее — они знали мотыжное земледелие, разводили огороды близ своих жилищ.
Боевым быкам и топорам, а позже — и бронзовым мечам низкорослые темнокожие финны в Скандинавии и в Восточной Европе могли противопоставить только стрелы с каменными наконечниками. Мы знаем это совершенно точно, потому что очень во многих костях людей из культуры боевых топоров сидят эти каменные наконечники. Но лук мало помогал против огромных быков, сверленых топоров и бронзового оружия. А главное — там, где могли прокормиться лишь десятки и сотни охотников-финнов, поселялись тысячи скотоводоварийцев. И финны отступали перед грохотом нашествия как звери перед ревом лесного пожара» [Буровский А. М. Арийская Русь. Ложь и правда о «высшей расе». М., 2010. С. 92–94].
О взаимодействии индоевропейцев и финно-угров того периода лингвисты узнают в изменяющемся тохарском языке. В тохарском языке есть следы контактов с финно-уграми. И следы не просто влияния соседей — все гораздо глубже. В тохарском языке есть следы глубокого преобразования индоевропейской фонологии и грамматики под воздействием финно-угорской [Иванов В. В. Тохарские языки и их значение для сравнительно-исторического исследования индоевропейских языков // Тохарские языки. М., 1959. С. 5–32]. Что еще более поразительно — есть даже следы тохарского влияния на финноугорские языки Восточной Европы.
Отсюда следует, что у тохаров в прошлом было не просто соседство с финно-угорским населением, а глубокое смешение с ними. В самой тохарской культуре был не только арийский, но и финноугорский субстрат [Krause W. Zur Frage nach den nichtindogennanischen Substrat des Tocharischen // Zeitschrift fur vergleichende Sprachforschung auf dem Gebiete der indogermanischen Sprachen. Gottingen, 1951. Vol. 3–4, № 69. S. 185–203]. А ведь фатьяновская культура — как раз лесная, и в ней четко прослеживаются два компонента — две группы населения, довольно существенно различавшиеся. Ученые говорят о балановской и атликасынской группах памятников фатьяновской культуры. Если в составе племенного союза фатьяновцев были и арии, и финно-угры, это многое объясняет. Тохарские языки далеки от индоиранских и ближе всего к европейским. Они сильнее всего сближаются с балто-славянскими и германскими языками [Порциг В. Членение индоевропейской языковой области. М., 1964]. В. Георгиев даже объединяет их с балто-славяно-германской подгруппой в одну северную группу индоевропейских языков [Георгиев В. Балто-славянский и тохарский языки // Вопросы языкознания. 1958. № 6. С. 3–20]. Что же получается?! Сначала носители культуры сверленых боевых топоров вторгаются в Восточную Европу, затем возникает племенной союз под руководством ариев и с господством их языка, но при участии финно-угров. Видимо, формирование фатьяновской культуры отражает формирование народа, говорившего на тохарском языке, процесс выделения этого народа из общности славяно-германо-балтских языков, из культуры сверленых боевых топоров.
А потом носители этой культуры уходят с Волги, и не куданибудь — а в Северный Китай! Там они проводят какое-то время. Немного по меркам истории — от силы века два или три. После чего часть из них опять уходит в Южную Сибирь. Но и там не успокаиваются! Карасукская культура внезапно вспыхивает на Енисее в XIII в. до P. X. Карасукцы покоряют, вытесняют, подчиняют, ассимилируют носителей другой арийской культуры — андроновской. «Разумеется, в карасукской культуре проявилось и много традиций, оказавшихся ранее в Сибири (от афанасьевской до андроновской), а также много и нововведений. А многие фатьяновские особенности в ней утеряны в результате миграционных потрясений и смены среды» [Клейн Л. С. Миграция: археологические признаки // Stratum plus (Санкт — Петербург; Кишинев; Одесса). 1999. № 1. С. 52–71]. В VII в. до Р. Х. минусинские степи на Енисее захлестывает новая волна заселения с запада — тагарская культура, часть скифо-сибирского мира. Пришлая в этих местах, карасукская культура оказалась вытеснена вернувшимися аборигенами или их родичами. Куда? Предположительно, в Западную Монголию и Синьцзян — ведь там распространены находки карасукского типа и в конце бронзового века прослеживалось европеоидное население [Новгородова Э. А. Центральная Азия и карасукская проблема. М., 1970]. Но ведь именно в этих местах распространены были тохарские языки?! Т. е. именно здесь они были записаны… И отсюда тохары отправились на завоевание Согдианы и Бактрии! «Таким образом, появление в Синьцзяне тохаров и родственных им этносов, видимо, было связано с продвижением карасукской культуры с Енисея в южном направлении». В общем, картина даже для ариев фантастическая. За тысячу лет люди переселяются из Северной Европы на Волгу. А потом за считанные века продвигаются по маршруту Северный Китай (XV–XIV вв. до P. X.) — Южная Сибирь (XIII–VII вв. до Р. Х.) — Синьцзян (VII в. до P. X. — II в. до P. X.) — Средняя Азия (II в. до P. X. — VII в. по P. X.). Фантастическаято она фантастическая. Но ведь примерно так оно и было.
Возможно, один из факторов, повлиявший на появление термина «место», — это приручение коров, ведь первый звук [м] в слове «место», напоминает звучание мычания этих животных. При более глубоком исследовании этимологии слова «место» мы узнаем, что древнерусское (с XI в.) и более позднее старославянское произношение «мЪсто» основано на индоевропейской базе *moi-t-, включающей в себя древнеиндийский корень *mei с добавлением расширения посредством — t-. В именных образованиях древнеиндийское methi-h: medhi-h — столб [Черных П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. Т. 1. С. 526]. Строение из столбов могло служить для загона или привязи домашнего скота, тогда значение слова «место» может быть связано с приручением и разведением крупнорогатого скота. «Образование стад вело к пастушеской жизни в пригодных для этого местах: у семитов — на травянистых равнинах вдоль Евфрата и Тигра, у арийцев на подобных равнинах Индии, а также вдоль Оксуса и Яксарта, Дона и Днепра. Впервые приручение животных было достигнуто, по-видимому, на границах таких пастбищных областей» [Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // Маркс К., Энгельс Ф. Избр. соч. М., 1987. Т. 6. С. 112]. Вероятно, именно одомашнивание травоядного скота стало одной из основных причин перехода кочевников к оседлому месту жительства и началу земледелия, так как приручение животных, как правило, связано с их прикармливанием, а раз коровы животные травоядные, то возникает и необходимость заготовки травяной пищи (злаковых) для них. «Более чем вероятно, что возделывание злаков было вызвано здесь прежде всего потребностью в корме для скота и только впоследствии стало важным источником питания людей» [Там же. С. 112]. Наверное, так «в Древней Индии были впервые одомашнены местные породы скота (например, горбатый бык зебу, попавший отсюда в Двуречье и Египет)» [Крушкол И. С. История древнего мира: в 2 ч. М., 1979. Ч. 1. С. 249]. Тогда мы видим, как слово «место» фонетически связано и с появлением местного животноводства.
