Действительно, еще до начала XIX в. в Европе понятие «мещанство» рассматривалось как сословие горожан — буржуазия. К нему относились люди, обладающие деловитостью, активностью, значительным потенциалом творчества и многими другими положительными качествами. Например, Г. Гейне в работе «К истории религии и философии в Германии», сравнивая «Максимильяна Робеспьера, великого мещанина с улицы Сент-Оноре», с «выдающимся философом Иммануилом Кантом», приходит к выводу, что «тип мещанина в высшей степени выражен в обоих: природа предназначила их к обвешиванию кофе и сахара, но судьба захотела, чтобы они взвешивали другие вещи, и одному бросила на весы короля, другому — Бога…» [Гейне Г. К истории религии и философии в Германии. М., 1994. С. 137]. И далее, рассуждая: «Почему, однако, стиль «Критики чистого разума» И. Канта такой серый, сухой, такой скучный?» [Там же. С. 139], отвечает: «Он хотел по-барски отмежеваться от представителей тогдашней популярной философии, стремившейся к самой обывательской ясности, и облек свои мысли в формы природно-замороженного канцелярского языка. Здесь во всей полноте проявился филистер» [Там же. С. 41].

Более того, в тот период даже дворянин А. С. Пушкин с достоинством и честью причисляет себя к мещанскому сословию. В стихотворении 1830 г. он пишет о себе: «…мне ли быть аристократом? / Я, слава Богу, мещанин». Подчеркнуто свободно, практически независимо звучат слова поэта: «Я не богач, не царедворец, / Я сам большой: я мещанин» [Пушкин А. С. Моя родословная // Соч.: в 3 т. М., 1986. Т. 1. С. 195]. Однако всего через двадцать лет А. И. Герцен уже отстраняется от мещанства, считая его бедой, господством «сплоченной посредственности». Что произошло с мещанством? Почему мнение о нем так быстро и противоположно изменилось? Почему почти вся русская дворянская общественность середины и конца XIX века стала противостоять мещанству? При этом негативные субъективные оценки мещанства усиливались художественными образами, публицистикой и не всегда совпадали с объективными характеристиками мещан. Отсюда возникает вопрос: что же произошло с мещанством исторически? Автор нашёл ответ на него и на другие вопросы, связанные с мещанством…

Где тесно, там простолюдину и место.

Русская пословица

Слова всем словам в языке нашем есть.

Вадим Шефнер. Слова

Находясь в ряду явлений, обнаруживших в России свою подлинную суть, мещанство до настоящего времени остается наиболее сложным и запутанным понятием. Мы замечаем, что русское слово «мещанство» необычайно богато и многозначно своими смысловыми характеристиками. В нем своеобразно переплелись многие значения: психология и поведение людей с мелкими, сугубо личными интересами; ограниченность мировоззрения; узость кругозора, направленного только на потребление; «пережиток прошлого»; «зажиточность без культуры»; эгоизм, раздутое «я»; мелкобуржуазная философия жизни; мелкобуржуазная психология; мелкобуржуазные нравственность и мораль; «рабство денег и вещей»; западничество; горожане; местечковые еврейские поселения — местечки; мещане; посадские; черные градские люди; буржуазия; бюргерство; род, народ; филистер, хозяин дома; обыватель, «обитающий дома»; семья, люди, живущие вместе; простолюдин; среднее сословие; «средний класс»; бюрократия и карьеризм; «торгашество» и т. д., и т. п. Эти понятия мы иногда применяем для выявления тех или иных семантических свойств слова «мещанство». В них качественно отразились духовнопрактические свойства феномена мещанства: городская социальнопространственная сущность; ход мировой истории и истории нашей страны; изменение социально-политической структуры; социальноэкономическое реформирование; морально-психологическое состояние общества, связанное с идеологической борьбой, начавшейся более двухсот лет назад и продолжающейся поныне. Все эти понятия родственны «мещанству», но не исчерпывают его. Для более точного определения мещанства мы попробуем распутать клубок различных знаний, связанных с ним и собранных за много лет. С этой целью проследим этимологию термина мещанства, чтобы в дальнейшем выяснить его подлинную суть.

«Большой толковый словарь русского языка» сегодня так определяет мещанство:

1. В России (1775–1917 гг.): податное сословие из мелких городских торговцев, ремесленников, низших служащих, домовладельцев и т. п. представителей мещанства;

2. Сообщество, сословие мещан;

3. Психология и поведение мещанина; обывательщина [Большой толковый словарь русского языка / гл. ред. С. А. Кузнецов. СПб., 2000. С. 540].

В позднем понимании мещанства именно корыстолюбивая психология мещан — как в среде большинства дворянства царской России конца XIX в., так и в социалистическом государстве среди рабочих — вызывала к нему отвращение и враждебность. В СССР после построения бесклассового развитого социалистического общества к 80-м гг. ХХ в. мещанство рассматривалось как «пережиток прошлого», как частнособственническое морально-психологическое состояние людей. Оно определялось как «психология и поведение людей с мелкими, сугубо личными интересами, с узким кругозором и неразвитыми вкусами, безразличными к интересам общества» [Словарь по этике / под ред. И. С. Кона. М., 1983. С. 183–184]. С этих позиций в советский период развития нашей страны мещанство всячески старались перевоспитать в духе коммунистических идеалов. Замечательный советский педагог А. С. Макаренко характеризовал мещанство как «зажиточность без культуры». Под мещанством подразумевался «и эгоизм, раздутое «я», нежелание считаться с обществом, с интересами других людей. Мещанство всякое — и тихое, накопительское, и воинствующее, открыто бросающее вызов нашим ценностям и идеалам, — антиподы социализма, противники истинной непоказной культуры» [Новиков А. И. Мещанство и мещане. Лениздат, 1983. С. 5]. Советский ученый и критик Феликс Кузнецов в опубликованных в газете «Правда» статьях «Наши критерии нравственности» (9 ноября 1981 г.) и «Жить по совести» (22 февраля 1982 г.) определял его как мелкобуржуазное явление: «Мещанство было и осталось мелкобуржуазной философией жизни, мелкобуржуазной психологией, нравственностью и моралью.». Он призывал советских граждан к необходимости противоборства с ним, которое заключалось в «противопоставлении и борьбе новой нравственности с нравственностью мелкобуржуазной, то есть мещанской». Ф. Кузнецов настаивал на том, что борьба против мещанства — это борьба идеологическая, борьба против явления, чуждого социализму в принципе. Он заметил: «Как только тот или иной человек превращает материальные блага из условий жизни в цель и смысл своего существования, он становится мещанином, человеком, живущим по извращенной системе ценностей». Такой человек по своему морально-психологическому состоянию превращается в раба денег и вещей. В этом Ф. Кузнецов предвидел основную духовно-практическую коллизию нашего времени, связанную с ростом мещанских настроений.

Однако такое отрицательное представление о мещанстве как о людях с преобладанием корыстных целей и интересов, замкнутых в создании собственного благополучного, закрытого от окружающих мирка, было не всегда. «Мещанство» — это слово, которое исторически происходит от определенного названия сословия горожан. Большая Советская Энциклопедия характеризует его как обозначение одного из пяти российских сословий (наряду с дворянством, духовенством, купечеством и крестьянством) в России с 1775 по 1917 г.: «Сословная принадлежность к М. была наследственной. Разбогатевшие мещане переходили в купечество, разорившиеся купцы становились мещанами. Ими становилась также часть крестьян, освободившихся от крепостной зависимости. М. каждого города, посада или местечка образовывало особое мещанское общество.» [БСЭ. М., 1974. Т. 6. С. 602]. Именно в таком смысле оно было зафиксировано в метриках и паспортах миллионов жителей царской России. Из сказанного мы видим, что «мещанство» — это слово, образованное из словосочетания «мещанское общество», которое со второй половины XVIII в. обозначало специальное сословие.