– Хочу, – проталкивает с судорожным выдохом, притягивает за шею, целуя, нажимает на поясницу.

Вынуждает опуститься резко, насадиться на толстый член единым рывком до самого основания.

Под закрытыми веками вспыхивает звезды. От сильного наслаждения и мучительно-тянущего ощущения, что это только начало.

Глеб перемещает пальцы, стянув их замком на моей заднице.

– Давай, – постанывает в мой рот. – Двигайся…

Врываюсь в его рот языком с глубоким стоном, поднимаюсь совсем немного. Все интимные мышцы напряжены, сведены в судороге сильного желания. Опускаюсь с влажным шлепком.

Ох черт… Я так сильно потекла.

Не помню, чтобы раньше между нами так сильно хлюпало. Однако сейчас, что ни движение, то сочные шлепки, как будто ладонью по воде хлопаю.

Сводит с ума, сжигает остатки разумности до состояния пепла…

– Нравится? – спрашивает, на миг выпустив мои губы из плена.

– Еще как, – соглашаюсь, не прекращая движений.

На миг снова начинаю бояться. Просыпается совесть и укоряет, что Глеб ранен и ему нужен покой. Нужно, чтобы я о нем позаботилась, а не скакала, как одержимая, на его члене, получая то, чего была лишена так несправедливо долго.

Но я просто не могу остановиться.

Не только у Глеба перегорело терпение и жажда встала на первое место. Но и у меня тоже.

Неконтролируемый взрыв притяжения, сумасшедшего и жадного.

Стоит признать, что у нас никогда не было иначе. Всегда остро и на грани…

Так по-настоящему.

Взлетев и опустившись на него в очередной раз, получаю первый, яркий и острый оргазм. Безжалостный, заставляющий задыхаться и дергаться в конвульсиях.

– Еще, не вздумай останавливаться!

– Ты убьешь меня… – всхлипываю, ерзаю, как ненормальная.

Меняю движения, скользя бедрами вперед и назад, окончательно теряя всякий стыд и разум.

– Так ты возбуждаешь меня еще больше. Я чувствую, как сильно ты меня сжимаешь.

– Да… Да… Да… – отвечаю заплетающимся языком. – Сейчас все будет, мне нужно немного кислорода.

– Тебе нужно еще больше секса, чтобы ходить не смогла и убегать, тем более! – приподняв меня, сам посылает бедра вверх и насаживает меня.

Откинув голову назад, прикрываю глаза и полностью отдаюсь ощущениям.

Стону протяжно и громко, как в какой-то порнухе, и взлетаю от кайфа все выше и выше, насаживаясь все быстрее и быстрее на член Бекетова.

Он тоже подключается к этой дикой скачке, по сантиметру перехватывая контроль над ситуацией, пока я с громким криком и судорожной дрожью по всему телу не кончаю, пульсируя и сжимая член до самого основания.

Оргазм такой сильный, что я на миг перестаю чувствовать тело. Ничего не чувствую.

Даже зрение тухнет.

Опять… Опять он это сделал. Выключил все мои ощущения, лишил чувства реальности.

Совершенно не помню, как оказываюсь лежа на спине. Я, будто пьяная, смотрю на Бекетова, стягивающего рубашку по плечам, и не могу пошевелиться и возразить что-то.

Слабая. Кажется, что умру.

Умру, но не перестану смотреть на мужчину, которого люблю всем сердцем и хочу каждой клеточкой тела.

– Бекетов, – шепчу едва слышно.

– Да?

– Я тебя люблю, знаешь?

– Очень этому рад! – самодовольно хмыкает и, приблизившись, закидывает мои ноги себе на плечи.

Без всякой прелюдии и без лишних церемоний Бекетов входит в меня. С его проникновением я завожусь сначала. С каждым толчком все сильнее и сильнее.

Меня рвет на клочки от ощущения наполненности, от ритмичности жестких толчков. Я кайфую от того, как Бекетов смотрит на меня. Его взгляд полностью лишен всякого смысла, в нем плещется что-то черное, пугающее и завораживающее.

Я понимаю, что сама смотрю на него таким же, затуманенным от наслаждения взглядом. Он вгоняет в меня член глубоко и сильно, я не могу сдержать надсадных стонов.

Бекетов крепко сжимает мою колышущуюся от его ритмичных толчков грудь, вырывает громкий крик.

Черт…

Кажется, он хочет, чтобы я не просто стонала, но орала, как резаная.

В том, как Бекетов берет меня, нет ни капли нежности или романтики. Только голод. Жадный, всепроникающий голод. Заражающий, как вирус.

Я сама хочу его не меньше.

– Бекетов! – мычу, распадаясь на атомы от удовольствия. – Бекетов, я больше не могу-у-у-у…

– Можешь. Я с тобой еще не закончил!

Это невыносимо. Просто невыносимо.

Сладко и чуточку больно.

Горячо, мокро.

Очень-очень-очень мокро, особенно, когда он проникает в меня под таким углом, задевая головкой внутри самые чувствительные точки.

Словно отпирает замком потайные двери, о существовании которых я и не подозревала. Но сейчас… О да, именно сейчас, они все распахиваются. Одна за другой.

Безжалостный взлом. Ни одного шанса, чтобы удержаться и не заорать…

Я сейчас просто взорвусь, если он хотя бы раз еще ударит концом члена в то самое место.

Все тело сводит судорогой ожидания.

– Не надо, – лепечу, сама не понимая, чего хочется – да или нет – продолжить или отпустить… – Нет!

– Да, – возражает Глеб.

Снова срываюсь на крик.

– Вот так! Да! Кричи, блять, еще громче!

Бекетов долбит меня с мучительной оттяжкой, проникает невероятно глубоко.

Я даже начинаю опасаться, что он меня убьет.

Ускорившись, он наваливается сверху и находит мой рот, яростно начиная иметь меня еще и языком, просто распластывает по всей поверхности кровати, впивается в мои губы, терзая.

Ору ему рот, захлебываясь от наслаждения.

– Кончай, моя проблемная.

Я больше не могу. Устала считать. Сбилась. Сколько раз кончила? Сил больше не осталось.

– Еще раз давай! Я хочу это почувствовать, – требует он, жестко вгоняя в меня член, и хрипло стонет, кончая.

Я чувствую рваные толчки его спермы внутри и меня ожидаемо накрывает новой волной, окончательно глушащей, подавляющей.

Жадно и дико сокращаюсь вокруг его члена, а эти толчки и спазмы все не затухают, как и рваные поцелуи.

Так много эмоций. Я начинаю реветь, задыхаясь в слезах.

Откуда их так много? Казалось, вся жидкость из моего тела выплеснулась во время секса…

– Тише, тише, – успокаивает, целуя.

– Скажи, что все будет хорошо.

– Все будет хорошо.

– Поклянись!

– Клянусь. На крови клянусь! – объясняет с хриплым смехом. – С меня повязка слетела. Так что ты мокрая и липкая не только от пота…

– Что? – пытаюсь оторвать голову.

– Ерунда. Лежи. Сейчас все исправлю. Ты же осталась довольная? – уточняет Глеб.

– Да. Я…

– Уверена? Потому что я только разогрелся.

Неужели не шутит?! Я и пальцем не могу пошевелить, а он…

– О боже. Ты хочешь меня затрахать до смерти?!

– Что-то вроде того, – целует. – Выдержишь?

– Я попробую…

Вопреки своим же словам Глеб падает на кровать и притягивает меня к себе алчно, вжимает в свое тело – липкое и горячее, протягивает дорожку поцелуев по шее. Сумасбродные и жаркие, с покусываниями.

– Прекрати! – прошу.

Но сама впиваясь пальцами в короткие, светлые волосы, чтобы он не отстранился. С упорством следопыта нахожу губы Бекетова, снующие всюду, и целую глубоко.

Вот так… Кайф… Тело искрит удовольствием, еще пьяное от ласки.

С трудом отрываюсь, только когда начинаю задыхаться, а в груди разливается пекло от недостатка кислорода.

Всхлипываю.

– Ты опять реветь собралась?

– Нет. Само выходит.

– Глупая. Реветь не стоит.

– Тебе говорить легко. Сейчас ты рядом, а потом…

Я отталкиваю Глеба ладонями, но он не сдвигается с места.

– Мне нужны гарантии.

– Я твоя гарантия. Этого достаточно?

– Только не сейчас, когда я не одна, а я – это трое! – напоминаю Глебу о том, что беременна двойней.

Он молча кивает и отправляется в ванную.

Мое сердце колет обидой.

Почему он опять ничего не сказал насчет беременности и детей.