Выбрали местечко у дорого выглядящей могилы авторитета из 90-х. Их сюда укладывали большим числом, причём не только в 90-е.

За массивной плитой из чёрного мрамора, на коем изображён человек в характерном прикиде а-ля криминальный модник: пиджак от Версаче, зауженные брюки, туфли, золотая цепь на шее, солнцезащитные очки и ключи от Мерседеса в руках. Все атрибуты успеха налицо, а такой финал…

– Чертите, товарищи милиционеры, – побудил я спутников к действию. – Я чувствую, что тут мощнейший некроэнергетический фон. Старое кладбище, мощное…

Минут семь-восемь майор и старлей насыпали на земле ритуальную пентаграмму.

– Теперь отойдите, – сказал я. – Май апсе пель карата хун, даанав! Хамани кубани хубульферма!

И… нихрена.

– Что за бред? – спросил Некипелов.

– Погоди, – остановил я его. – Сей… час!

Пентаграмма вспыхнула неярким синим огнём.

– Заработало, – удовлетворённо произнёс я. – Грузите апельсины бочками, но сами не падайте, а то у меня и без вас проблем хватает…

//Фема Фракия, г. Адрианополь, 18 июля 2021 года//

Вот люблю иметь дело с этими ребятами! Попросил купить мне мыло и шампуньку – купили!

– Вы, сукины дети, требовали бы себе могущества и власти за каждый двухсотграммовый кусок мыла! – пригрозил я долбокультистам куском хозмыла. – А за шампуньку бы мирового господства затребовали!

Вроде бы привычная ерунда – мыло и шампунь. А когда их нет, начинаешь страдать и стенать. Туалетную бумагу бы ещё заказать, десяток километров минимум. Но это в будущем…

Поднимаю с ритуального круга электрический мегафон. Не знаю, где менты его взяли, но расстались с ним не раздумывая.

– Скучной, Нудной, помогите мне облачиться в броню!

Надел на себя готические латы, но без шлема. Надо привыкать к ним, а то ночные забеги показали, что без привычки можно натереть себе все потайные места…

– Папандреу, Пападимос, хватить играть, – вышел я в гостиную. – За мной! Вечером у вас будет полно времени на игры!

Дальше мы пошли на западную стену.

Я не простил хренову сатрапу ночную побудку. Нельзя спускать такое. А то люди подумают, что я слаб и уязвим.

Это была, в том числе, личная атака. В мой дом мертвецы летели не случайно. Я вообще, практически в центре живу и два мертвяка на мой задний двор – это личное оскорбление!

Горожане с удивлением смотрели на меня, сияющего сталью.

Вот что в немцах есть – это склонность к лаконичности и функциональности. Итальянцы любили гравировать броню, украшать её бесполезными, но красивыми рюшечками и финтифлюшечками, а у немцев голый прагматизм. И эта лаконичность выглядит красиво.

Дошли до стены.

– У меня есть дело на стене, пропусти, – сказал я стражнику у входа в башню.

– Мастер, запрещено… – неуверенно произнёс стражник.

– Мне сходить к стратигу, попросить разрешения и так далее? – спросил я у него.

– Не имею права… – вновь возразил стражник.

– Ответственного позови, – потребовал я.

Начальник башни сам спустился к нам спустя десяток секунд, пока телился стражник.

– Мастер Душной, – заулыбался этот пожилой дядечка, в бригантине и каркасном шлеме византийского типа. – Рад вас видеть.

– Взаимно, – равнодушно ответил я. – У меня дело на стене, но не пускают.

– Посторонних… – начал начальник башни.

– Кхм-кхм… – перебил я его. – В прошлый раз я нормально поднялся и даже почти прикончил колдуна персов. Вам, как я вижу, нежелательно подобное?

– Что вы, мастер Душной… – начальник стражи замотал головой. – Поднимайтесь – я даю разрешение.

– Давно бы так.

Мы с ребятами поднялись на стену. Я обвёл неодобрительным взглядом осадный лагерь, после чего столь же неодобрительно поцокал языком.

– Нехорошо… – произнёс я, а затем протянул руку. – Пападимос, матюгальник!

Немёртвый передал мне мегафон. Перевожу тумблер на «ВКЛ».

– Не надо шутить с войной, блядь! – заорал я в матюгальник. – Здесь другие ребята! Это не Наксос, это не Эретрия![23] Ариамен, твоих воинов здесь порвут на части! Это пять тысяч отборных солдат Фракии, блядь! Они всё разнесут! Они всю пустыню пройдут за один час! Они взорвут все твои осадные башни, всех твоих колдунов, магов! Ариамен, ты – плебей! Ты остановись, блядь, ты кончай, ты мертвецов спрячь подальше на склад!

Вижу, что внимание я привлёк. Персы прекратили свои дела и внимательно слушают мою латынь. Не все понимают, но мне и не надо, чтобы понимали все. Надо, чтобы сатрап понимал.

– У нас был один мудак, отомстил за двоюродного деда, блядь – и рухнула великая Римская республика! – продолжил я. – И другой чудак был, мятеж подавил – и рухнула Римская империя! И ты повторишь ту же ошибку! Ты подумай о будущем Сузианы: она гибнет! Твоя молодёжь бежит из твоей страны! Там никто не хочет жить, в Сузиане, никто! У тебя барахолка, блядь!

Снова пауза. С соседней башни на меня смотрят пребывающие в ахуе гарнизонные воины.

– Ариамен, Ариамен… Посмотри исторические труды. Посмотри, сколько трупов, сколько крови, блядь! И там убили, и здесь убили. Ты здесь… Я тебе здесь говорю: посмотри, блядь, какое небо, блядь, Адрианополь! Ты никогда здесь не достигнешь победы! Потому что мы знаем этот народ! Мы знаем этого стратига! Он один на весь мир тебя посылает нахуй! Один! Все остальные, блядь, лебезят перед тобой! Выстроились в строй, чтобы тебе поклониться! Ты никогда не победишь! Это будет твоё последнее поражение! Ты проиграешь Адрианополь. Адрианополь – твоя могила. Понял? Ты, Ариамен, сраный плебей, блядь! Тебе в Сузы обратно, во дворец, на верблюде объезжай свои… пустые земли и учи латинский язык!

Выключив матюгальник, я передал его Папандреу и молча направился ко входу в крепостную башню.

Под стеной скопилось довольно много людей, недоумевающих по поводу шума.

– А что происходит? Кто это хулит персидского сатрапа? Чего все собрались? Кто кричит? Что за странный шум? – слышал я вопросы.

Без комментариев прохожу толпу насквозь и иду домой.

Надо связаться с ментами и подробнее выяснять перспективы пороха.

Промышленное получение селитры здесь наладить будет очень сложно. Но в интернете пишут, что всё Позднее Средневековье и большую часть Нового времени был жестокий дефицит селитры. Потом открыли тысячелетние залежи говна летучих мышей, лежащие в чилийских пещерах, после чего дело с дымным порохом пошло на лад. Но было уже поздно, так как совсем скоро Поль Вьель изобрёл бездымный порох, названный Poudre B.

Я почему-то думал, что бездымный порох первым изобрёл Альфред Нобель, но он припоздал с этим на три года.

Немножко почитав о бездымных порохах, я понял, что и с ними у меня всё будет плохо. Потому что нужна крутая металлургия, чтобы соорудить достаточно прочные стволы для винтовок, а ещё нужна предельно высокая точность, чтобы научиться делать системы запирания, гильзы и так далее. Так как здесь сталь в жестоком дефиците, ни о каких винтовках на бездымном порохе речи не идёт. Никакая бронза не выдержит таких давлений…

Глухо и мертво. Проще тащить сюда огнестрел из другого мира, но это очень дорого, мать его.

Да в тысячу раз легче собрать немёртвую армию на десять тысяч штыков, чем наладить производство адекватного пороха.

Горенко обещала посёрфить интернет и поискать альтернативы, но, что-то мне подсказывает, что результат будет глухим.

Потому что я-то прекрасно знаю, что в Средневековье и Новое время люди не были тупыми! Они знали меньше, но интеллект у них был не сильно хуже нашего! Такие же, сука, люди! Поэтому, если бы был простой способ производить селитру, они бы его нашли гораздо раньше чилийских пещер с говном!

Дома активно бурлила стройка, где вдохновлённый щедрой оплатой мастер Сергий подстёгивал свою разросшуюся артель к трудовому подвигу. Первая половина поднимала мне крепостную стену, а вторая ожесточённо рыла яму под фундамент.