– Мы даже не знаем кто такой Велес и Вий… – недоуменно пожала я плечами.

– А я знаю, кто такие Велес и Вий! – важно сообщил Уш. – Но о том, что это они ответственны за изгнание Кощея из потустороннего мира, слышу впервые…

– Разумеется, ты слышишь это впервые, это же закрытая информация! – самодовольно хмыкнула Могол. – Вий и Кощей – родные братья, а у нас выносить сор из избы, не принято. Ой, а к чему это я? А-аа! Вспомнила! В общем, у Кощея страсть была к геномутационно-магическим экспериментам, которая очень не по вкусу пришлась его старшему брату и его другу богу чародейства Велесу… Про упырей слышали?

– Да кто же про них не слышал! – ответили мы все хором.

– Так вот это, как раз, Кощеево изобретение: он скрестил зомби человека с зомби акулой и в результате получил человека зомби с акульей пастью! А про выть и ныть слышали?

– Неээээт… – хором протянули мы.

– Это потому что их искоренили как неудачный эксперимент. Выть была гибридом зомби собаки с лихом! Ужасно прожорливая до негативных эмоций зараза была. На что угодно шла лишь бы сущность или существо выть заставить. Поговаривают, Велес из-за нее провыл девять дней и девять ночей и чуть совсем не обезумел. А ныть – была гибридом зомби кошки с лихом. Эта нежить питалась неудовлетворенностью и такая сволочь находчивая и изобретательная была, что в ком угодно могла развить комплекс неполноценности. Поговаривают, что Вия чуть до самоубийства не довела.

– А я уже все понял! – хвастливо заявил Уш. – После этого они запретили Кощею экспериментировать, но он не послушался! И они в наказание изгнали его из Нави!

– Ты такой смышленый, что, прям, взяла б и усыновила! – похвалила его птица.

– Так берите и усыновляйте! – не стал отказываться польщенный мышонок.

– Так вот зачем нам Кощей! – догадалась я. – Чтобы узнать, кому он свои знания передал?

– Нет, не за этим! – фыркнула птица. – Оно мне надо разбираться? У меня своих забот полон рот! Я его просто шантажировать буду, и ты мне в этом поможешь!

– Помогу? – тупо переспросила я.

– А как же! Ты же обещала помочь мне птенцов моих найти!

– То ли я отупела, перейдя из мира живых в мир мертвых, то ли ты птица загадками говоришь, но только я тебя вообще не понимаю… – раздраженно констатировала я.

– Моих птенцов похитили, и выкуп требуют тонну золотых. У меня таких денег нет, у Кощея есть! Ясно?

– Угу, – кивнула я. – Ясно все кроме той части, где мы шантажируем Кощея. Чем мы его шантажируем?

– Мутантом-пустынницей, естественно! Я не докладываю Сатане о том, что он и в яви продолжает свои эксперименты, он мне за это платит! Капишь?

– Капишь… – буркнула я. – А если это не он экспериментирует?

– А кто разбираться будет?! Точно не я, да и не Сатана тоже, потому что он мне доверяет. Доступ к живой и мертвой воде отрубим и все! И не будет больше Кощея Бессмертного… Аминь! Пусть земля ему будет пухом! Поняла?

– Нет, кое-что не поняла! – возразила я в пику ей. – Не поняла, как же так вышло, что тебя такую мудрую, расчетливую и всемогущую в клетке на конюшне держали?

– Так горе же у меня! А я в горе страшна, ой страшна! Вот и посадили под замок, чтобы я дел не натворила, да и себе не навредила! А вообще, Санёк меня ценит и мной дорожит! Поняла?

– Почти все поняла, кроме…, а кто такой Санёк?

Ощущения были такими же, как я их и помнила: непроглядная, казавшаяся бесконечной, кромешная тьма – статичная, совершенно беззвучная, жуткая. И чем ближе мы подлетали к барьеру, тем более насыщенно-жуткой становилась пустота: потому что она просто кишела призрачными пустынницами.

Я прижималась к птице Могол так близко как могла, и, тем не менее, я почти физически ощущала как нечто голодное, хищное и прожорливое бесится и неистовствует от того, что не может добраться до меня, чтобы отхватить хотя бы кусочек.

Призрачные пустынницы обыкновенные, как объяснила мне птица, неразумны и практически бесчувственны, но при этом они обладают сумасшедшим по своей неутомимости, беспощадности и ненасытности инстинктом выживания и желанием размножаться. Пустынницы способны поглотить все, что движется, если оно в небольшом количестве: любой вид организма любой вид энергии, кроме огня, но его, правда, должно быть достаточно много, чтобы уничтожить пустынницу. В любом другом случае, никто и ничто, кроме птицы Могол, не способно избежать гибели – если оно уже попало в неласковые объятия-челюсти пустынницы. Именно поэтому, мне пришлось прислушаться к совету инфернальной птицы и оставить Жюльена, пегаса и Уша на берегу так называемого океана пустоты.

– Эй, Диана-охотница, ты неприятности заказывала? – насмешливо-издевательски обратилась ко мне птица, как только мы преодолели высоковольтный электромагнитно-магический барьер, который казалось, был сплетен из молний как кружево из шелковой нитки.

– Не-эээт, конечно! – недоуменно-оскорбленно прокричала я.

– Значит, они тебя просто преследуют! – глумилась надо мной птица. – Или ты что, ничего не чувствуешь, ищейка хренова?

Я, естественно, чувствовала, но пока не придавала этому особого внимания, потому что: ну откуда мне было знать, какой именно воздух должен быть на границе реальности?

– Ты про запах? – уточнила я.

– Не только… – еле различимо буркнула птица. – Атмосфера этой реальности какая-то ненормальная… – впервые с того момента как я познакомилась с Могол, в ее голосе не звучало ни толики издевки, а искренняя обеспокоенность.

Я съехала по ее шее слегка в бок, чтобы лучше видеть и принюхалась. Она была права: с воздухом происходило что-то ужасно неправильное, даже абсурдное – ветер не дул, а вихрился многочисленными воронками, каждая их которых зловонила так, как будто бы была бочкой с концентрированным компостом. И, само собой, бесчисленные рои жирных навозных мух были тут как тут, пытаясь облепить эти вихри как куры насест. Однако, вихри отмахивались и матерились!!! Что, правда, ни в коей мере не производило впечатления на одурманенных запахом фанатеющих и роящихся мух. Но и это было еще не все: черные, грозовые тучи, которые основательно и полностью заволокли небо, тоже были не совсем нормальные, вернее сказать, это были самые ненормальные тучи каких я когда-либо видела! Потому что тучи эти гремели, потрескивали молниями и пели, что-то вроде: – Уху-ху! Уху-ху! Ух, проучим мы Ягу!!! Уха-ха! Уха-ха! За Кощеем смерть пришла!!! И если бы они только пели, но от них шла такая волна высококонцентрированной злобы и ненависти, бешенства и гнева, пока еще удерживаемых на цепи, что было яснее ясного то, что претворение их намерений в реальность – исключительно вопрос времени.

– Глупая птица! Сматываемся отсюда! – заверещала я, понукаемая безотчетным ужасом.

– Сама дура! – обиженно буркнула птица. – И к тому же еще и истеричка! А я – агент Центрального Разведывательного Управления Ада!

– Ты случайная свидетельница! – раздраженно поправила я. – А свидетели долго не живут!

– Это, если о них знают! – к ней вернулся снисходительно-издевательский тон.

– А о нас, что не знают? – уже зная ответ и потому чувствуя себя полной идиоткой, поинтересовалась я.

– Обо мне точно не знают, потому что они не могут меня ни видеть, ни чувствовать! А тебя не знааааааааю… – «осчастливила» она меня ответом.

– Слушай, ты великий агент ЦРУ, – оскалилась я. – Ну какой интел тебе ещё нужен? Куда они направляются, ты знаешь! Кто их послал, ты тоже, можно сказать, что знаешь! Что это, я в этом уверена, ты тоже знаешь! Нет, загадки же, больше! Может, все-таки, сматываемся, а?!

– А ты… хммм… что очень удивительно, но ты права! – неожиданно согласилась со мной птица Могол, она же агент ЦРУ адской администрации. – Держись двумя руками, мы летим к моему информатору из этой реальности!

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».