Вечер, конечно, не шел ни в какое сравнение с этим времяпровождением. Потому что с заходом солнца пришел Тони. И он был как те самые крутые парни из фильмов. Три бутылки красного вина, бургеры и белая рубашка. Блять, Питер почти трахнул его прямо на пороге.

Поттс делил застолье с Недом и ЭмДжей, которые купили клубничный торт с кремом и всунули в него одну свечку — на девятнадцать не хватило. Зато было весело! Тони шутил свои любимые шуточки, делал комплименты Питеру, который вырядился в красное коротенькое платье. Лидс улыбался и пытался заставить темноволосого парня согласиться на макияж, ЭмДжей курила и изредка пускала язвительные комментарии, к которым привык даже Тони.

Паркер не думал, что будет когда-нибудь таким счастливым, потому что друзья сами подарили ему эти шикарные туфли, которые так хотелось получить: черные кожаные с небольшими серебристыми шипами на острых носках. Ну а Тони… Тони всучил молодому человеку коробочку с новым халатом. Красным шелковым, с какими-то восточными орнаментами. И выглядел он до безумия дорого, что только послужило поводом для шуточек в исполнении ЭмДжей.

Девушка часто подкалывала друга по поводу Тони. Потому что Поттс реально напоминал папика. Везде платил, властный и немного скрытный. Скрытный, потому что все, что знал Питер о его семье ограничивалось тем, что она работала на Старк Индастриз, что не могло не удивлять. Хотя, данный факт объяснял наличие таких бабок у Тони.

Но Паркер в душу старался не лезть, ведь ему для счастья хватало самого Поттса, который в завершение шикарного дня рождения подарил ему еще и тихий секс при свечах. А остальные подводные камни Питера волновали в последнюю очередь.

Что было той самой большой ошибкой, потому что счастье длилось недолго. Два ебаных месяца.

Юноша чувствовал, что все не может быть слишком хорошо, но от плохих мыслей его всегда отвлекали поцелуи Тони, который однажды, придя к Питеру, увернулся от чужих губ, что мазнули по щеке. Парень не стал сразу закатывать скандал, поэтому решил просто пригласить Поттса к себе в норку. И нет, речь вовсе не о пятой точке Паркера, а о комнатке с матрасом и окном без шторки.

Но все, что сказал Тони, заставило юношу мысленно умереть.

И уже никогда не возродиться.

— Мы расстаемся.

Никаких «нужно» или «я думаю». Жестко, сухо, убийственно.

А Питер даже ничего не успел ответить, потому что входная дверь хлопнула прямо перед носом. Тогда от столкновения с полом его спас только Нед, который по счастливой случайности оказался дома и успел услышать диалог друга с уже бывшим парнем.

Паркер не понял ничего. Все было идеально, но Поттс просто взял и ушел, забрав вместе с собой то, что Питер называл счастьем.

Юноша искал Тони. В «Мадженте», на улицах. Он звонил к нему домой, ведь успел обменяться номерами телефонов. Но Поттс не отвечал, ожидаемо.

Ответил только однажды. Чтобы в трубке у пьяного и зареванного Паркера прозвучало суровое:

— Иди нахер, Питер. Не звони сюда больше. Я не хочу тебя знать.

Питер убивался. Плакал ночами в плечо Неда или ЭмДжей, которые ничем не могли помочь. Да ничего, блять, не могло помочь. Ни макияж, ни одежда, ни сигареты, ни бухло. Паркер не резался и не кололся, даже травку не пробовал, потому что тетя Мэй бы абсолютно точно в нем разочаровалась.

Он сам бы в себе разочаровался. Тони бы в нем разочаровался, ведь считал Питера таким сильным парнем.

С большой силой приходит и большая ответственность.

Только парень теперь чувствовал себя слабаком, ведь в нужный момент не смог спастись и сказал пресловутое «я — девушка, Тони».

Поэтому Паркер заливал в себя литры бухла, пытался работать и танцевал сутки напролет, надеясь, что боль в ногах заглушит душевную.

Он не понимал, что случилось. Парень тратил по несколько часов каждый день, чтобы осознать, в чем провинился перед Тони.

Перед Тони, который, сука, все-таки поматросил и бросил.

ЭмДжей грозилась его убить, а Лидс пожалел, что не смог сделать ему самый ублюдский макияж. Ведь этот человек заставил Питера сломаться. Совсем ненадолго, как казалось, ведь время лечит, так?

С его течением ты забываешь прикосновения, улыбки и теплые слова. Ты забываешь, что чувствовал. Точнее, пытаешься, потому что разбитое сердце заклеить нельзя: всяко останется крохотная трещинка, которую ни под одним микроскопом не разглядишь.

Стоит только напомнить о пережитой боли, как она снова начинает кровоточить. И это не обязательно делать даже тому человеку, который вонзил нож в сердце.

Достаточно неосторожного слова, слуха или смешка. Достаточно просто остаться наедине со своими мыслями, чтобы почувствовать себя мешком с костями, который хочется выкинуть на свалку истории и забыть о его существовании. Сбросить оковы, поддававшиеся земного притяжению, и отправиться куда-то далеко-далеко, следовать мечтам и изучать неизведанное.

Жаль, что Паркер пока что мечтал только о том, чтобы покурить с Тони на сраном крыльце «Мадженты».

Питер еще мало что понимал в жизни, а потому даже и представить не мог, сколько на самом деле лет ему придется страдать.

***

Чувствовать себя обманутым неприятно. И не важно, каков размер обмана: липовая скидка или глобальный заговор. В любом случае паршиво. А каково человеку, который чувствовал себя обманутым на протяжении двадцати семи лет?

Но давайте по порядку.

Питер никогда не считал, что его жизнь закончилась в девятнадцать. Все-таки он парень сильный, Мэй же просто так болтать не станет. О таких вещах, конечно. А на тему выпечки женщина была готова разговаривать без устали. Так вот, Паркер точно знал, что выкарабкается. Возможно, это защитная реакция менталки, возможно, что-то еще, но парень стремился к тому, чтобы начать жить вновь. Его судьба не готовила к тому, что будет так больно от того, что его бросит какой-то там человек.

Человек. Потому что произносить имя, пусть даже мысленно, было больно.

ЭмДжей, всегда блиставшая прикольными задумками, предложила неплохой способ сбежать от реальности. И нет, это не наркотики. Девушка почитывала глянцевые журнальчики в библиотеках, и в одном из изданий увидела объявление о поисках постоянной модели для съемки в журналах. Она не могла не доложить об этом Питеру, ведь юноша идеально подходил на роль: мог носить и мужское, и женское, краситься, ну и так далее. Паркер поначалу отнекивался, но он даже и подумать не мог, чем обернется его вымученное согласие, данное только потому, что к настаивавшей на своем подруге присоединился еще и Нед.

Мэй ничего не знала о душевных терзаниях своего племянника, потому что последний не хотел ее лишний раз волновать, но пришла в дикий восторг, когда узнала, что ее чадо решило заняться хоть чем-то приличным и полезным, ведь из «Мадженты» Питер, естественно, уволился. Гарольд не пытался его остановить, поскольку оказался на удивление проницательным мужчиной, который быстро сложил два и два: отсутствие Тони и грустную рожу Паркера. Хоган сказал тогда только одно: я же предупреждал.

Да, блять, предупреждал. А его никто не стал слушать, потому что по молодости думать головкой, а не головой — норма.

Питер старался относиться к сложившейся ситуации по-философски. В принципе, чем сильнее ебет нас жизнь, тем сильнее мы становимся. Набивать шишки полезно, а потому Паркер надеялся, что приобретенный опыт поможет ему справиться с будущей душевной болью, которая однажды обязательно нагрянет еще раз.

Впрочем, он поддерживал связь с хозяином «Мадженты», поскольку тот оказался довольно приятным мужчиной, если узнать его получше. Гарольд бесплатно угощал друзей Питера коктейлями, а самого Паркера упорно звал на тусовки, но парень предприимчиво отказывался.

Не дай Бог еще раз увидит, все усилия пойдут прахом.

А усилия-то, между прочим, были реально глобальными. Молодой человек очень старался привести свою жизнь в порядок. Пусть он упустил возможность поступить в универ, у него были все шансы стать достойным представителем населения Земли. К тому же, работа в журнале оказалась не такой уж богопротивной. Юноша снимался для некоторых выпусков модных шелестелок (как для женщин, так и для мужчин), но на обложку, естественно, никогда не попадал. Ему и не хотелось, поскольку денег на личный транспорт не было, а становиться самой узнаваемой рожей в метро и на улицах Питер не планировал. Парню нравился процесс съемок: грим, одежда и суета, вспышки камер. Он любил возвращаться после шумного дня в любимую квартирку в Нью-Йорке, которую продолжал делить с друзьями, садиться с ними за стол и, покуривая, обсуждать, как прошли сутки. За кофе, за пивом, за шоколадками — не важно, главное, что вместе.