Потому что у Старка уже появилась дочь. И он купил всю детскую коллекцию «Мадженты». Каждый ебучий крем и гель для купания.

— Да, — Тони сглатывает, надеясь, что Паркер не поймет, что соленые капли против воли срываются с ресниц, — да, у меня тоже. Инопланетная дичь, — улыбается. Сквозь слезы.

— Черт, да, ты же улетел в космос, я помню! Когда ты успел вернуться? Я чувствую себя придурком.

— Давай я тебе потом все объясню, сейчас не лучший момент.

— Пообедаем завтра?

И у Старка в душе что-то обрывается. Ему пять лет снились эти слова.

Пять лет.

— Пицца?

— С двойным сыром.

Тони чувствует улыбку Паркера. И все, что ему хочется, — поймать ее своими губами.

— Мне…мне нужно бежать, Питер. Я еще позвоню.

— Давай, Старк, спасай мир, я же знаю, ты можешь, — Тони стирает влажные дорожки слез, — люблю тебя.

— И я…и я тебя.

Питер не растягивает разговор, хотя Старк знает, что ему хотелось бы. Мужчина бросает трубку, потому что с каждой секундой говорить все сложнее.

Ему нужно бороться. За все живое, за Пеппер и Морган, за Питера. За то, чтобы пообедать с ним завтра.

Только Тони Старк еще не знал, что для него завтра не наступит.