Но не этот район интересовал Старка. Не сюда он стремился привести Питера. Точнее, принести на руках, а то пешком они шли бы столько же, сколько до Китая.

Через несколько минут показался небольшой участок суши, напоминавший сапожок. Этот самый сапожок омывался темными водами заливов Лоуэр и Джамейка. Тоненькая песчаная полоска бросалась в глаза не менее сильно, чем крыша Нью-Йоркского аквариума.

Пляж. Пляж, украшенный яркими полосатыми шапочками детских каруселей, разноцветными змейками горок, красочными флажками, вагонетками самых причудливых форм, вывесками кафешек и кондитерских. Не забудем и про исполинское колесо, что неописуемо красиво подсвечивалось по ночам. Неописуемо красиво, потому что сотни огней начинали плясать на воде, что облизывала песчаный пляж.

Тони смотрел на лицо Питера, надеясь, что хоть сейчас на нем проявится эмоция. Давай, Паучок. Это же то самое место, где ты буквально стал героем. Это же то самое место, где ты проявил небывалое мужество. Это же то самое место, где ты наконец-то сумел доказать не только себе, но и Старку, что ты заслуживаешь внимания. Это же то самое место, где ты убедил всех, в том что достоин быть героем.

Это же Кони-Айленд.

Сюда когда-то мечтал попасть каждый второй ребенок в мире. А перед глазами Тони пронеслись кадры, которые наснимали дроны. Кадры с горящими обломками самолета, что упал на песок стараниями Питера и Стервятника.

— Как тебе? Я знаю, что круто, — самодовольно сказал мужчина.

Броня уже приземлилась на асфальт. Он был усеян конфети, которые теперь мало походили на радужные кусочки бумаги, что олицетворяли праздники. Они выцвели, смешались в бесформенные комки, прилипли к земле, будучи залитыми кровью. Блять, сколько же детей тут погибло? А сколько превратилось в зомби?

Тварей, кстати, было не так уж и много, что удивительно. Наверняка это связано с тем, что пространство открытое, не как в основной части города, незастроенное. Можно было разгуляться. Ветер разметал бумажки и афиши, зазывавшие потенциальных зрителей в цирк.

У Тони теперь свой собственный цирк. И он его главный трюкач. Акробат ебаный. А что? Удерживать возле себя Питера стоило некоторых усилий. Особенно это проявилось в тот момент, когда Паркер завозился, стремясь удрать от Старка. А все потому, что браслет запиликал. Проголодался бедняга. Это и не удивительно с учетом того, что Паучок пережил стресс: не каждый зомби привык к полетам на руках у Железного человека.

Тони огляделся, надеясь быстренько найти какого-нибудь зверя. Над пляжем порхали чайки, что вопили громче гудка любого парома. Например, того самого, к которому Питер питал особую любовь.

Старк помнил, что сказал ему тогда: «я хотел, чтобы ты был лучше меня». Ох, теперь уже неизвестно, сможет ли Паркер стать лучше. Тони даже и предположить не мог, скольких Паучок убил. А что бы сказал Питер, будучи человеком, если бы узнал, как много человек умерло по его вине?

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, мужчина решил добыть перекус для парня, который все больше и больше сходил с ума. Глаза как раз зацепились за чаек, паривших в чистом небе.

— Пятница, детка, выстрели в одну, — Старк вытянул руку вперед, нацелившись на несчастную птаху, порхавшую над парком развлечений.

Снаряд со свистом вылетел из перчатки. Через пару жалких секунд одна из пернатых, пробурлив что-то неведомое, шмякнулась на асфальт. Тони быстро метнулся к убитой птице и побежал обратно к Питеру, который истошно вопил, мучаясь от ударов тока, что истязали бледную кожу.

Старк положил добычу прямо на асфальт. Паркер, увидев потенциальный обед, оскалился, высунув язык. Но для Тони все это выглядело несколько дико. То есть то, как Питер сел на корточки, дрогнув из-за вспыхнувшей боли. То, как Питер облизнулся. То, как он взял мертвую чайку в руку, а затем заурчал, обнюхав ее.

Старк возжелал отвернуться. Он не был готов смотреть на то, как Паучок станет жрать несчастную птицу. У нее, кстати, были серые крылышки, белое туловище, черная голова и красненький на конце клювик. Ацтекская чайка — обычное для Кони-Айленда дело. И мужчина чувствовал вину за то, что убил бедное животное, но оставить Паркера голодным тоже не мог.

Железный человек тактично ждал, пока Питер хоть немного насытится, чтобы дотянуть до нормального приема пищи, что был запланирован по возвращении на базу. Старк обводил глазами парк аттракционов, тоскливо думая о том, что когда-то тут было весело. Взгляд зацепился за двухъярусную карусель с лошадками.

Морган бы тут понравилось. Она бы громко смеялась, пыталась убрать волосы, что всегда растрепывал соленый ветер. А Тони бы кричал, чтобы она держалась за поручни. Да, Морган абсолютно точно была бы счастлива.

Старк проморгался, чтобы не думать о грустном. Он перевел взгляд на большое колесо обозрения. В одной из кабинок мужчина приметил движение. Пятница, по его просьбе, приблизила изображение, и Тони в неизвестных силуэтах признал двух зомби, что оказались будто запертыми в клетке. Вполне возможно, что они просто обратились, когда пришел час.

— Питер, а я не знал, что вы — любители прекрасного, — Старк улыбнулся, намекая на безбилетников.

Подождав еще немного, он обернулся, надеясь, что Паркер закончил трапезничать. Ему повезло — на асфальте теперь красовалась бесформенная тушка, состоявшая из перьев и костей. Сам Питер выглядел так, будто он обожрался какого-нибудь вишневого джема. Пальцы, ладони, подбородок и щеки были в крови. О губах и вовсе не стоит говорить. Однако Тони даже умилил тот факт, что в уголках губ остались светлые перья. Вздохнув, Старк деактивировал переднюю часть брони и, не боясь, вытянул руку, чтобы убрать пух. А Питер только хлопал глазами. Он наверняка не почувствовал пальцы Тони, которые не только избавились от перьев, но и вытерли губы, вокруг которых и так образовалась корочка от давно засохшей крови. Никто до этого же утруждался, не чистил Паркера.

— Когда же ты уже станешь прежним? — неожиданно выпалил Старк, отняв руку, — а если ты останешься таким навсегда? Ты же нас всех переживешь, это точно. Что если тебе суждено жить вот так на базе до скончания века?

Тони глубоко вдохнул, стыдливо отворачиваясь. Сложно открывать душу даже перед зомби. Ведь это не какая-то там бездушная тварь. Это же Питер. Питер, которого долго пришлось приучать к тому, чтобы не нападать на первого встречного. Чтобы не нападать на Старка. А теперь он стоял перед мужчиной, невинно хлопая глазками.

Сам Тони же украдкой наслаждался свежим морским бризом. Это не запах тухлятины, не запах пыли, не запах крови. Это запах свободы, природы. Это даже не аромат дорогого виски или базы, что олицетворял безопасность.

А что на базе? А на базе как всегда своя атмосфера. Рабочая, так сказать. Стив привычно занимался своими мамскими делами. Толчки он, конечно, не мыл, но с детьми старался возиться, чтобы миссис Флетчер было не так тяжело. К тому же он провел утреннюю тренировку, после которой Клинт и Наташа вернулись к роли добытчиков в семье, то есть отправились на вылазку. На этот раз им пришлось заняться не обычным продовольствием, а медицинским снаряжением. Речь даже не о бинтах и прочих штуках, а скорее о всяких колбочках и «снадобьях», которые потребовались бы новоиспеченным научным гениям для того, чтобы попытаться создать вакцину. Вот до чего дошел мир: теперь не лекарство от рака считалось чудом, а сыворотка, которая превратила бы зомби в человека.

Беннер и Стрэндж зависали в небольшой зоне отдыха, что располагалась неподалеку от лаборатории Брюса. В медицинском отделении спокойно поговорить бы никак не удалось, а хозяин другого логова более не желал там находиться. Все потому, что полночи Беннер занимался изучением показателей зомби. Спинка устала — не молодеем же, а стульчик весь пришлось завалить бумажками.

Короче, дедуля Халк решил поговорить с комфортом, указав Стрэнджу на два потрепанных кресла с кожаной обивкой и кофейный столик, где лежала стопка каких-то журналов. Ну прямо приемная у стоматолога, блин. Убранство было спизжено из ближайшего мебельного, а журналы найдены на улице. Вот это называется роскошной жизнью. Жалко, что не имелось кулера, но это было бы уже совсем элитно.