Лицо Старка вытянулось, и он так и замер с рукой на двери, не решившись открыть.

— Да я больше не могу, Нат, оно не суется! — возмущенно ответил Хоукай.

— Да ты не туда целишься, в задницу стреляй! — вопила Романофф.

Рожа Тони вообще перестала напоминать что-то человеческое. Верещания шпионки же прервались очередным вскриком Питера.

— Так поверни его, я не попадаю в задницу, — отозвался Клинт.

— Ну, давай! Я уже устала его держать!

— Да я не могу, он больше не растягивается.

— Я тебе говорю, — убедительно начала Наташа, — целься в сраку.

— Зачем мы это делаем вообще? Он же уже несколько месяцев в толчок не ходил.

— А тебя не учили, что попу нужно мыть каждый день?

Старк ахуел окончательно. Ну вот что там происходило? Почему весь разговор прозвучал так странно? Тони пару раз сглотнул и глубоко вдохнул для храбрости. Уж очень было стремно, потому что Романофф, например, не звучала дружелюбно. Еще и ебнет как со всей дури, нахрен надо. Тем не менее давать заднюю уже нельзя. Мужчина ненадолго прикрыл глаза.

— Ну что я, член зомби что ли не видел? — пробормотал он, шумно выдохнув.

Его рука бодро толкнула дверь, которая призывно скрипнула, отворившись. В ноздри сразу ударил спертый влажный воздух, перемешанный с запахом мыла и чего-то тухлого. Возле дальней кабинки гордо стоял Клинт, в его руках был обычный садовый шланг, прикрепленный к бочке, что была водружена посреди помещения. Он то ли ковырялся в носу, то ли жестами раздавал указания Романофф, чья яркая макушка то и дело выплывала из-за видавшей виды перегородки.

Собственно, женщина и была той, кто заметил еще одного человека, что находился в помещении и хлюпал подошвой ботинок по плитке. Впрочем, хлюпанья этого не было слышно из-за шума воды. Рыжеволосая кивнула за спину Бартона, привлекая внимание последнего. Мужчина обернулся и уже протянул ехидное «какие люди в Голливуде», отчего мыльная струя стала бить в стену, а не в Питера.

— Клинт, ты че рот раззявил? — возмутилась Нат.

— Ой, прости-прости, — Хоукай состроил милую рожу, а затем восстановил направление струи.

— Бог простит, — огрызнулась Романофф.

— Эм, как тут у вас дела вообще? — помявшись, спросил Тони.

— А ты сам посмотри, — Хоукай кивнул на душевую, где продолжал рычать Питер, — мы заебались уже.

Старк даже виновато поджал губы, но этот жест был вызван даже не осознанием того, что на плечи товарищей легла непосильная ноша. Скорее мимика должна была скрыть колебания Тони, который отчего-то безумно боялся сделать несколько шагов вперед. Но мужчина все же собрал яйца в кулак и двинулся навстречу Нат, которая услужливо отступила вбок. На ее черном костюме виднелись водяные брызги.

Питер, чьи руки и ноги были крепко перетянуты ремнями, забился в уголок, вероятнее всего из-за силы напора воды. Впрочем, он всячески пытался вырваться, рыча и скалясь. Это и неудивительно. Паркер бесцельно мотал головой, отчего в его рот то и дело попадала мыльная субстанция, которая потом серо-красной жижей стекала по бледной коже и исчезала в серебристом сливе. Но глаза Паучка были все такими же злыми и холодными, покрасневшими, будто он долго плакал.

Но зомби не умеют плакать.

Тони смотрел едва ли не в душу Питера — так пристально. И от этого было больно, потому что мужчина видел, что сердце юноши изъела тьма. Темная тьма, дымом клубившаяся где-то в ребрах. Старк вдруг понял, что Паркер никогда не будет прежним. Никогда, как и весь мир, что буквально замер. Но про мир Тони знал уже давно, а вот Питер стал открытием.

— Вы какого хера его так сильно поливаете? — голос мужчины прозвучал неожиданно низко и агрессивно, — вы ж его так убьете!

Взгляд Старка подвис где-то в районе солнечного сплетения Паучка, куда била струя воды. На Паркере, кстати, все-таки было нижнее белье, а потому Тони не пришлось дристать так сильно, как ожидалось.

— Ну ты совсем что ли ебу дал? — возмутилась Наташа.

Сама женщина тем временем подошла к связанному зомби, занявшись прочесыванием волос, которые стал поливать из шланга Клинт. Ее пальцы скользили сквозь местами поредевшую отросшую шевелюру. Вода начала окрашиваться в мутный цвет с новой силой. Сама Наташа морщилась, когда на ее лицо попадали грязные капли, смешавшиеся с кровью и пылью.

— Я дальше не могу протянуть, — еле слышно пробубнил Клинт, потеребив шланг, из которого лилась мыльная жидкость, — и вообще, его не отмыть по-другому, только сильным напором.

Так вот что значило то самое «оно больше не растягивается». Все встало на свои места. Впрочем, Тони от этого уютнее не стало, потому что Питер продолжал щетиниться, как щенок, воспитанный в стае бродячих собак. Паркер стремился укусить Наташу за руку, но она вовремя отстранялась, и зубы цепляли воздух.

— Хватит, — махнул Старк, дернувшись, — дальше я сам разберусь. Домывайте, а я пока за вещами схожу.

— Раскомандовался, блять, — фыркнул Бартон.

Колкая фраза долетела до ушей Тони, но он не стал отвечать, а лишь раздраженно хмыкнул, направившись за стопкой вещей, что лежала на скамейке в общем холле. Путь занял всего пару минут, и в руках Старка оказалась одежда, которая все еще слабо пахла дорогим порошком и кондиционером. Все чистое, едва ли не со складов элитных бутиков. Все-таки мужчина не позволил себе дать уже несвежие шмотки, потому что они наверняка хранили в себе запах дорогого парфюма. Питер же не должен пахнуть, как Тони. Ну, то есть это дурость какая-то.

Когда Старк вернулся в душевые, Клинт сразу же перекрыл воду, перестав тратить ее на зомби. Пока Бартон возвращал шланг, собравшись повесить его на крючок, что был приделан к бочке, Наташа потянулась к полотенцу, что висело на стене. Оно было старым и дырявым и годилось либо на тряпки, либо для Питера.

— Я сам справлюсь, — пробормотал Тони, разложив вещи и повесив их на то место, где до этого висел махровый кусочек ткани, что теперь оказался в руках у Романофф.

— Да хватит уже выкаблучиваться, Старк, — ответила женщина, принявшись вытирать плечи Питера.

— Наташа, я сам справлюсь, — отчеканил мужчина, потянувшись к полотенцу, стремясь забрать его у рыжеволосой.

— Ой, че ты с ним нянчишься? Еще бы сиську дала, ей Богу, — отмахнулся Клинт, нетерпеливо топнув ногой, — не надо, так не надо. Он вечно от всего отказывается, а затем бежит обратно, поджав хвост.

— Помолчал бы лучше, — огрызнулся Тони, — ты-то у нас пример, ебаный эталон целомудрия и прямо-таки самоучитель правильных поступков, да?

— Пизда, — фыркнул Бартон, — пойдем, Нат.

— Ага, беги от ответственности, Клинт, — глаза Старка недобро сверкнули.

— Пошел нахуй, — отчеканил Хоукай, — пошел ты нахуй, Тони.

И он, не дожидаясь подругу, свинтил из душевой, многозначительно хлопнув дверью. Наташа тяжело вздохнула, а затем подошла к Старку, игнорируя слабые выпады Питера. Она вручила мужчине полотенце.

— Тебе пора учиться следить за языком, Тони, — строго сказала женщина, — ты прекрасно знаешь, что твои слова могут ранить, но при этом ничего с этим не делаешь. Иногда такое качество может быть полезным, но ты не замечаешь, как начинаешь применять его по отношению к тем, кто действительно переживает за тебя. Подумай об этом на досуге.

И после этого Наташа, бросив еще один серьезный взгляд, ушла. Дверь на этот раз прикрылась тихо, оставив Старка наедине с булькавшим Питером. И с личными демонами заодно. Делать нечего, надо как-то справляться. Тони выгнал друзей, потому что полагал, что ему будет неловко смотреть на то, как вытирают Паркера. Ну, то есть Паучок явно чувствовал бы себя неуютно, если бы осознавал, что его вытирала сама Черная Вдова.

Так или иначе, Старк принялся избавлять Питера от излишней влаги. Особо он не старался и даже не потому, что Паркеру будет явно насрать на то, что у него трусы к штанам прилипнут, а потому, что юноша активно препятствовал происходящему. Параллельно с этим действием мужчина заметил кучку ткани, что явно раньше была одеждой Паучка. Кроссовок не наблюдалось. Зато Тони еще выучил, что на ногах у зомби ногти так сильно не растут. Старк знал, что размер обуви у них разный, однако притащил носки, чтобы нацепить на Питера за пределами душевой. Мало ли у этих зомби тоже может образоваться грибок!