— Вот именно — пиратов, — хихикнула Рыжая. — Я всегда была неисправимым романтиком — ты должен это помнить!
— Не понимаю, что в этом романтичного, — проворчал Франк.
— Взгляни на это с другой стороны, — хитро прищурилась госпожа ван дер Бумен. — Я и мои люди являемся пиратами только с точки зрения так называемого буржуазного законодательства. На самом-то деле мы — крупнейшая коммунистическая партия в этой части света! Ты вообще знаешь, как расшифровывается слово «мафия»?! «Morte Alla Fascismo, Italia Anela» — «Италия говорит — смерть фашистам!» Мы наследники славных традиций! Мы отбираем сокровища у богатых и отдаем бедным. Наша организация открыта для всех — никаких национальных или расовых ограничений. Среди моих людей можно найти кого угодно — белголландцев, японцев, китайцев, австралийцев, малайцев — самый настоящий интернационал!
— Да ты просто Робин Гуд в юбке, — усмехнулся Адачи. — Отдаешь награбленные сокровища бедным? В самом деле? Ну-ну.
— Подозреваю. что в ваших газетах про это не писали, — фыркнула Фамке. — Кто бы сомневался… Да, представь себе, отдаем. Если мы не будем иметь поддержку среди простого народа, нам негде будет укрываться от полицейских псов империалистических режимов. У нас есть специальные благотворительные фонды, программы помощи и экономического развития, бесплатные школы; и даже университетские стипендии для способных учеников. Черт побери, я все-таки исправляю этот мир и делаю его лучше! В меру своих скромных возможностей, конечно.
— Полагаю, когда ты делишься с бедняками, то не забываешь и про себя? — снова усмехнулся Франк.
— Не могу же я отдать все сразу, — притворно погрустнела Фамке. — Таковы издержки пребывания в условиях капиталистической экономики. Топливо для моих пиратских фрегатов денег стоит, а еще оружие, боеприпасы, самолеты, тайные убежища… Конечно же я про себя не забываю. Я не имею права рисковать собой — моя жизнь принадлежит партии!
— Все та же старая добрая Фамке, — покачал головой комиссар «Красного Февраля». — Ни на йоту не изменилась.
— Ты назвал меня старой?! — возмутилась Королева Тихого Океана. — Что будет дальше? Толстой меня назовешь?! Ну и скотина же ты, Франк Адачи, так обижать бедную девушку…
— Да, и между прочим, — добавил Адачи, — мафия расшифровывается совсем не так.
Они немного помолчали.
— Мне пора, — сказал комиссар.
— Понимаю, — печально кивнула Фамке. — Не дай Бог кто-нибудь увидит, как ты разговариваешь с военной преступницей, наемницей тиранического сальвадорского режима, ну и дальше по списку. Но если вдруг захочешь продолжить разговор — приходи в отель «Морская Звезда». Это в северной части города. Его нетрудно найти. Я задержусь там еще на несколько дней.
— «Морская Звезда», — повторил Адачи. — Я запомнил. Хотя не могу ничего обещать.
— Я понимаю, — отвечала Фамке ван дер Бумен.
* * * * *
Тем временем капитану Мохаммеду Османи тоже было с кем и о чем поговорить.
— Товарищ Нарисава! — воскликнул командир «Красного Февраля», наткнувшись на искомого собеседника в другом конце банкетного зала, где тот подпирал мраморную колонну. — А я вас уже по всему городу ищу! В консульстве мне сказали, что вы будете здесь. Как хорошо, что я вас нашел!
— Не валяйте дурака, Османи-сан, — прошипел японский консул на Малумских Островах, нервно озираясь по сторонам. — Я прекрасно знаю, что вы задумали. Советую вам остановиться, пока не стало слишком поздно.
— Решительно не понимаю, о чем это вы, — нахмурился Османи. — В каком смысле «остановиться?» Что значит «слишком поздно»?!
— Мохаммед, вы обвиняетесь в очень тяжких преступлениях, — продолжал Нарисава, гневно сверкая глазами. — Я даже не стану говорить вам банальности вроде «вернитесь — и будете прощены», Вы слишком умны, чтобы на такое купиться, и должны прекрасно понимать, что никакого прощения вам не будет. Поэтому у меня к вам альтернативное предложение. Верните нам «Красный Февраль» со всем его содержимым — вы понимаете? — со ВСЕМ содержимым, включая экипаж — и можете убираться на все четыре стороны. Мы не станем вас преследовать. Это я могу вам твердо обещать.
— Теперь я понимаю еще меньше, — Османи очень правдоподобно изобразил крайнее недоумение. — И, прежде всего, я не понимаю ваши нелепые угрозы и обвинения. У меня задание, товарищ консул, и очень подробные приказы. Я должен довести миссию до конца и только потом смогу вернуться с кораблем домой. И вот тогда вам придется ответить на великое множество очень неприятных вопросов. Сдается мне, это вы что-то задумали. Нет, не отвечайте мне! Я услышал достаточно для одного вечера. Боюсь, я буду вынужден доложить о вашем странном поведении вице-консулу. Или даже сообщить об этом разговоре в штаб Флота. Потому что больше не уверен, что в нашем консульстве можно кому-то доверять. Как знать, сколько у вас там сообщников! Да у вас там небось целое змеиное гнездо!!! — Османи с выражением неприкрытого ужаса на лице отступил на несколько шагов. — Не приближайтесь ко мне, Нарисава-сан. Ради вашего же блага! Советую вам остановиться, пока не стало слишком поздно! — добавил капитан «Февраля», резко повернулся на 180 градусов и поспешно удалился прочь.
Консул Сферы яростно смотрел ему вслед и гневно сжимал кулаки. В данный момент он больше ничего не мог поделать.
* * * * *
Проводив комиссара Адачи долгим и пронзительным взглядом, Фамке ван дер Бумен принялась бродить по залу. Это не было частью плана, но интуиция и богатый опыт пребывания на подобных банкетах подсказывали ей, что она на верном пути. Один круг, другой, половина третьего… Три или четыре знакомых лица, небрежный обмен приветствиями; при этом одно из знакомых лиц заметно меняется и с ужасом бежит прочь — как и должно было быть. Ничего страшного, далеко не уйдет. Просто не до него сейчас. По залу снуют официанты, на столах расставлены закуски — бокальчик здесь, конфетка там, не больше; уже не девочка, надо следить за фигурой. Ага, вот еще одно знакомое лицо!
— Надеюсь, вы меня помните? — поинтересовалась Фамке самым задушевным тоном.
— Госпожа Мария де Картахена, — кивнула Джерри Вонг. — То есть капитан авиации де Картахена. Вижу, что вы говорили мне правду. Простите, в тот раз я так и не представилась. Крайне невежливо с моей стороны. Меня зовут Вонг, коммандер Джеральдина Вонг. Можете называть меня просто Джерри. Так меня все друзья зовут.
— Джерри, — повторила Фамке. — Очень хорошо. Джерри. Джерри Ригли, верно?
Сказать, что Джеральдина Вонг побледнела, когда прозвучала фамилия ее отца — фамилия, которой она не пользовалась примерно семнадцать лет — это ничего не сказать.
— Спокойно, — хладнокровно сказала Фамке. — Не вздумай падать в обморок.
— Но… но… но… — Джерри принялась хватать ртом воздух.
— Я же сказала — спокойно, — повторила Рыжая Ведьма и ловко схватила бокал с подноса пробегавшего официанта. — Вот, выпей. Пока пьешь — слушай внимательно. Долго вы собираетесь стоять в порту?
— Ннн… не зззнаю… — Джерри застучала зубами по бокалу. — Скорей всего, дддддо послезавтра… еще много работы на борттттту…
— Очень хорошо, — кивнула Фамке. — До послезавтра, значит. В таком случае, запомни — «Дом Солнца». Отель «Дом Солнца». В северной части города. Его нетрудно найти. Приходи туда, и мы сможем продолжить разговор. Обязательно приходи, понимаешь? — Фамке оглянулась по сторонам, встала на цыпочки, приблизилась губами к левому уху Джеральдины и прошептала: — Потому что Англостан восстанет из пепла! Знаешь, что это значит?
— Англостан восстанет из пепла, — повторила Джеральдина Ригли. — Да, я все поняла. «Дом Солнца». В северной части города. У нас минимум тридцать шесть часов в запасе. Я успею. Я обязательно приду.
Фамке больше ничего не добавила к вышесказанному, а только резко отвернулась и зашагала прочь. Пошла на четвертый круг.
И надо же было такому случиться — не прошло и трех минут, как у нее за спиной прозвучало имя, которым ее не называли вот уже много лет подряд. Если вообще когда-либо называли — в настоящий момент Фамке ван дер Бумен не была на все сто процентов в этом уверена.
