– Отель “Plaza la Luna”. Поторопитесь, пожалуйста.
***
Шесть часов утра. Я сижу в кресле, молча пялясь в потолок. Эмоции охватывают меня, грозясь засосать в водоворот, из которого больше не выберешься: страх, злость, отчаяние, надежда. Хейли никогда не приходила так поздно. Никаких шансов её найти самостоятельно: у нее нет телефона, город я абсолютно не знаю.
Из-за двери слышится тихое шуршание карт-ключа и замка, однако человек слишком неловок, чтобы попасть в разъем с первого раза. Попытка, еще одна, тихое хихикание и следующий громкий «Ик!». Осознание накрывает меня, я подрываюсь и разблокировываю дверь. Держась за стену, на одном каблуке стоит Хейли, дыша мне лицо букетом перегара. Понятно. Закрываю глаза, пытаясь упокоиться. Вдох-выдох. Новое тихое хихикание выводит меня, и я, вылетев коридор, перекидываю девушку через плечо и вношу в номер. Сгрузив тело на кровать, критически осматриваю наемницу: волосы, сбившиеся в один большой колтун, размазанная по лицу помада и потекшая явно от слез тушь. Аккуратно раздеваю девушку, оставив только её нижнее белье.
– Эви, ты будешь спать со мной, да? – Хейли бормочет, не раскрывая глаз.
– От тебя несет как от бомжа. Я лягу в соседней.
– Ты не любишь меня, Авалон… – голос её становится максимально трезвым, в нём звучат слезы. Глаза она так же не открывает.
– Люблю, – подойдя, накрываю белоснежным одеялом.
– Нет, не так…
И Хейли вырубается. Помотав головой, решаю оставить обиду на завтра и ухожу, осторожно прикрыв дверь. Без девушки спать оказывается сложно. Поразглядывав стены несколько часов, я одеваюсь, креплю один из ножей у бедра, оставляю на тумбе у кровати подруги апельсиновый сок и адвил и ухожу гулять по городу, такому непривычному в рассвете.
***
Город просыпается. Лучи, отражаясь в автомобильных зеркалах, окнах и витринах заставляют искриться мир, я неосознанно прикрываю глаза рукой, слегка хмурясь. На улицах пусто, хотя, временами, то здесь, то там из домов начинают вылезать невыспавшиеся люди.
Последний снег тает, оставляя грязные потеки на асфальте, напоминая о наступлении весны. Подставив лицо солнцу, я зажмуриваюсь, легкая улыбка играет на губах. Весной всегда хорошо.
«Кто-то смотрит».
Я резко оборачиваюсь, осматривая улицу позади. Никого. Глубоко дышу, выравнивая сердцебиение. Чертовы нервы.
Мысль о том, что Хейли лежит в отеле в стельку, почему-то портит настроение, и я мрачно бреду по улице, разыскивая ближайший бар. Привычно сев спиной к двери, я опираюсь на стойку и заказываю Космополитен. Напиваться я не собираюсь, пропуская в кровь только четверть поступавшего в желудок алкоголя. Мирно посасывая коктейль из трубочки, я наблюдаю за прибывавшими посетителями, решившими разбавить унылые будни, и лениво перебираю пальцами медальон, удобно расположившийся на груди.
Бар оказался достаточно уютным: деревянный декор, закос под кантри с развешанными подковами и огромный камин, в который то и дело подбрасывали дрова. Единственное, что не вписывается в общий стиль, – огромный плазменный экран, висевший над упомянутым камином, источавший сладкие звуки вестерна на каком-то музыкальном канале. Когда закончивается очередной клип, пространство наполняется звуками заставки из новостей, и бар, кстати, уже набитый посетителями, как по волшебной палочке, умолкает.
– Доброе утро, леди и джентльмены, меня зовут Нора Оллфорд и это очередной выпуск новостей, – женщина с натянутой улыбкой и такими же затянутыми в пучок волосами, смотрит с экрана сквозь очки и профессиональным жестом поправляет стопку бумаг перед собой, – основным известием стало вчерашнее выступление губернатора штата, в котором он прокомментировал трагедию Гринс-стрит, в которой погибли, я напомню, сто пятьдесят четыре доблестных работника полиции. Губернатор признался, что преступники не была найдена, несмотря на все брошенные на поиски силы; ищейки не смогли отрыть даже зацепки на личность таинственных убийц, – пронзительным взглядом поверх очков дикторша смотрит на меня с экрана. – Всё, что известно, я повторю: одна из убийц – девушка, достаточно высокая, волосы светлые, ниже лопаток, возможные проблемы в передвижении из-за повреждения мышц в левом бедре. Двенадцать миллионов – такую сумму готовы отдать власти человеку, поймавшему хладнокровного маньяка в ангельском теле. После передачи её под заключение, она будет казнена на электрическом стуле. Пока это всё, берегите себя и своих близких. Не переключайтесь.
Выпуск заканчивается, и бар заполняется голосами. «Надо же, Хейли не соврала даже в малейшем», – я удивленно хмыкаю и прислушиваюсь ко всеобщей болтовне.
– …По мне так это бред сивой кобылы. Девчонка не может уложить в одиночку столько легавых…
– …Власти скрывают от нас правду…
– …Девка – шпионка России, подослали, чтоб отвлечь внимание от чего-то важного…
– …А может это диверсия…
– …Ей кто-то помогает, исчезнуть так просто с простреленной задницей…
– …Она была не одна, а с группой террористов…
Хихикая, пряча улыбку за бокалом. Видимо, я что-то не рассчитала, раз в голове в мгновение стало легко и пусто. Даже сказать больше нечего, ибо, слушая варианты "люда", я представляюсь как минимум террористкой с вооруженными по самые яйца дружками. И никто даже не может предположить, что я уложила всех копов из-за скуки, гложившей ненасытное чудовище внутри. Меняю Космополитен на Маргариту и оборачиваюсь к народу, продолжая подслушивать, посасывая напиток через трубочку. В этот же момент парень, сидящий за столиком около камина, вскакивает, и балаган мгновенно исчезает. Поправив платиновую челку, он осматривает затихшую толпу ярко-голубыми глазами. Медленно, под всеобщим взглядом, парень выходит в середину бара, где тихо, но уверенно начинает. Мощный голос раскатами разносится по заведению:
– Наш город не такой уж и большой, чтобы кто-то кого-то не знал. Однако я представлюсь. Меня зовут Адам Бранвелл, я полицейский, и мне повезло не быть убитым в тот день, уехав в другой город с невестой. На моего брата удачи не хватило, – чувствую, как прервалось моё дыхание, серебряный кулон замер в руках, а сердце перестало биться, – мой старший брат, Дэймон Бранвелл, погиб в резне на Гринс-стрит той ночью! Именно он дал код трех девяток. И я сейчас скажу то, что знают немногие: находясь в машине, он позвонил мне. – Трубочка от коктейля замирает в сантиметре от моих губ, когда парень останавливает свой взгляд на мне, его голос становится громче и зловещей, – он клялся мне, это девушка! Он кричал в трубку, что слышал её милый голосок, а затем тихое хлюпанье, когда она вонзила нож в горло его друга! Я видел ее на камере в парах кварталах от резни – она была одна.
Адам берет паузу, глядя на произведенный им эффект:
– Это чудовище. Оно опасна. Но мне плевать. Я найду её. Ради мести. Ради брата. Ради погибших. Ради всех нас!
Толпа гудит. Кто-то аплодирует, где-то свистят, а я, оставив деньги на барной стойке, тихо направляюсь к выходу. Вдруг какой-то бугай задевает меня плечом, отчего меня разворачивает на сто восемьдесят и слегка приподнимается майка, на пару миллиметров приоткрывая крепление прямо наблюдавшему за мной Бранвеллу!..
– Осторожнее! – Шиплю я и смываюсь из осточертелого заведения. Морщусь. Связалась по дурости с легавыми! Иду быстро, оправляя майку и сильнее запахивая джинсовку, песок тихо скрипит под кедами при резких поворотах.
Оборачиваться нет смысла, сознание прощупывает пространство на метры вокруг меня, поэтому я ощущаю преследователя быстрее, чем он смог бы это понять. Свернув в очередной закоулок, замедляюсь, давая шанс меня догнать. Спустя восемнадцать секунд теплая ладонь ложится мне на плечо, принуждая обернуться, и я с трудом подавляю инстинкты. Убить его сейчас… нет. Слишком просто. Стараюсь вести себя спокойно, несмотря на пустившееся вскачь сердце и пробирающуюся ухмылку:
– Ох, Создатель, ну вы меня и напугали! Что вы себе позволяете, мистер Бранвелл?!
