«Мы все люди, и каждому свойственно совершать ошибки».

Спустя десять лет Вольф так и не смог выговориться даже самым близким друзьям о своих чувствах и переживаниях. Он никогда не говорил об этом, всегда корректно обходил тему родственников.

Мало кто знал, но единственное о чём мечтал Лиу, это о своей большой семье, где каждый её член будет чувствовать себя особенным и любимым, а главное защищённым. В его внутреннем кармане чёрного жилета всегда лежало фамильное кольцо, которое он взял из уже пустого дома. При самом подходящем моменте он готов сделать Виктории предложении, но все эти моменты либо слишком неподходящие, либо слишком обычные. Каким бы холодным и грубым не казался этот парень, ему тоже хотелось волшебства и чувства невинности даже в самых банальных ситуациях.

– Он умер, – произнёс Вольф, скрепя зубами.

– Кто?

– Не пей не профильтрованную воду. Многие считали это бредом, ведь прошло так много лет, но видишь, это будет уроком для всех нас.

– Это ужасно.

– Если бы не этот случай, то мы бы не узнали правду.

У Лины от таких выводов пересохло в горле. «Неужели, этот равнодушный человек, вскружил мне голову?», – подумала она.

Лиу разлохматил волосы на голове, потом посмотрел на скривившееся лицо Лины, заострив внимание на еле заметных веснушках. Потом командир закатил глаза, заметив до боли знакомый жест: Лина, сжав мочку уха, начала её разминать, как бы согревая. Лиутберу до конца не хотелось верить своим глазам, но, набравшись смелости для правды, он спросил:

– Ты всегда так делаешь?

– Что?

– Я про ухо, всегда держишься за него?

– Ой, – она опустила руку, – это просто детская привычка.

Только командир хотел спросить имя Лины, как мужской голос его опередил:

– Алина, пожалуйста, иди сюда.

Девушка узнала голос своего друга и с удовольствием спрыгнула с пыльных досок, чтобы направиться в сторону Артёма. Сделав три шага вперёд, она обернулась, дабы насладиться ещё секундой командиром.

Лиу отказывался принимать услышанное и увиденное, всё не складывалось в единую картину. Он сверлил взглядом ей спину, наблюдая за плавными и уже известными движениями, пока Алина не развернулась к нему. Вольф почувствовал, как его застали врасплох, но чувства никогда не выдавались эмоциями. Командир лишь усмехнулся, получив в ответ улыбку, которую он ждал в свой адрес три года.

Вольф опрокинул голову, чтобы не видеть новобранцев. «Кто бы мог подумать?», – от этой мысли стало смешно, а потом так больно, что сердце сжалось от воспоминаний десятилетней давности. «Серьёзно из всех возможностей жизни, надо было выбрать именно ночной патруль?», – командир снова закатил глаза и расплылся в улыбке, чувствуя прилив счастья от этой встречи. Лиу стало любопытно, что если бы девушка сразу рассказала, кто она и что, если бы он узнал её похорошевшую и повзрослевшую. Да, командир мог смело сказать, что вместо пухлых и детских щёчек на него смотрела взрослая девушка. Если раньше она вызывало у него только чувство умиления, то сейчас Вольф даже не мог понять, как эти острые скулы заставили его улыбаться.

Алина подбежала к Артёму, тот по-дружески погладил её по голове, потом серьёзно посмотрел в сторону Лиутбера и произнёс:

– Он же противный, тебе приятно было сидеть с ним? Не благодари за то, что позвал.

– Ты про Лиутбера Вольфа?

– Да, мы решили, что не пойдём к нему в отряд, – подговорился Сигманд.

– Вы серьёзно? – Алина ещё не до конца понимала проблемы.

– Строит из себя не пойми кого, а из себя ничего не представляет, – Артём показал язык в сторону командира, а Бутби засмеялся.

Девушка сначала удивилась тому, что сообразительный и воспитанный парень сейчас ведёт себя, как ребёнок, а другой избалованный поддакивает ему и поддерживает в неясной ненависти.

– Что происходит?

– Если кратко, то парням не понравилась необоснованная агрессия этого командира, – прокомментировала Саша.

– Именно, агрессия, как правильно подобраны слова, – воскликнул Сигманд и похлопал Сашу по плечу. Лине стало почему-то забавным то, как лицо Берн совсем не изменилось от одобрения нового знакомого. Эфрон даже на минуту показалось, что это может их сблизить, но, вспомнив, что это обычная реакции подруги на всё происходящее, эйфория от навязчивой идеи пропала.

– Алина, кажется, твоё выражение передаёт вселенское недовольство, – Тёма обнял подругу и наклонил голову к её уху, – прости, что так вышло. Я буду ждать тебя на ночной разговор. Думаю, нам есть, что обсудить.

Алина кивнула головой, и вместе с этим жестом из корпуса вышла Виктория. Линник оглядела новобранцев, потом задержала взгляд на Лиутбере. То, о чём думала Вика, глядя на командира, могло покорить сердце любого поэта. Девушка была убеждена, что эти чувства были настоящие и взрослые. Ей не хотелось кричать о любви к Лиутберу, не хотелось устраивать ссоры и выяснение отношений, также не хотелось реветь от нежеланных слов. Вика просто принимала и всегда знала, что нужно не только ей для счастья, но и что необходимо для Лиу. Именно с ним она перестала ставить вторую половинку на первое место, слепо веря каждому слову и совсем не видя отрицательных качеств. Именно Лиутбер стал её оберегом и спасением в постоянном побеге за эмоциями, которые представляли из себя только страдания и боль. Вольф показал Вике, что жизнь без зависимости – тоже жизнь.

– Тихо, – крикнул Вольф, заметив растерянный взгляд Виктории.

– Встаньте в линию и заходите по одному, ваши столы самые дальние, они помечены синими уголками, – объяснила Линник, когда резко наступила тишина. Лиутбер спрыгнул с досок и встал в конец линии, чтобы поцеловать Вику, когда все пройдут. Но женская рука прилетела ему в живот, пока Вольф летал в облаках, обдумывая план действий.

– Простите, я…

Лиутбер схватил Лину за тонкое запястье и почувствовал, как её пульс увеличился.

– Я хотела развернуться, – оправдывалась девушка.

– Алина Эфрон, постарайтесь не разворачиваться больше, – приказал командир и расслабил руку.

Девушка, покрасневши, встала в правильном направлении. Колонна начала в это время свой ход. Камилла повернулась к Лине и прошептала так, чтобы командир не смог услышать их разговор:

– Он назвал тебя по имени и фамилии? Так официально.

После этой фразы Лина задумалась и не заметила, как оказалась за одним столом со своими друзьями. «Он назвал меня по фамилии? Я где-то успела проболтать свою фамилию?», – размышляла девушка, тыкая вилкой в листы салата.

– Ты будешь дальше тыкать бедный салат? – проговорил Артём, отодвигая тарелку за краешек.

Сигманд тоже посчитал подговориться, жуя последнюю крошку:

– А что случилось?

– Выглядит не аппетитно, может, кто не наелся? – Саша кинула вилку в центр стола и демонстративно отодвинула тарелку.

– Да, я с удовольствием, – Сигманд не стал дожидаться других ответов и переложил всё в свою тарелку.

– Я знаю, как зовут тебя, но ты ещё не знаешь моё имя, – проговорила Камилла.

Лина развернулся к девушке и с улыбкой на лице проговорила:

– Ты хочешь со мной познакомиться?

– О, нет, нет, нам нужно срочно покидать это здание, иначе Лину будет не остановить, – рассмеялся Артём, вспоминая, как Эфрон бегала в детстве и буквально вынуждала дружить.

Лина оскалила зубы и резко развернулась к другу с фразой:

– Вилка пока в моей тарелке, но ещё слово и, возможно, она окажется в другом месте.

Артём наклонился к подруге, опираясь на локти:

– В каком?

– Ты точно хочешь это знать?

– Мне кажется или мы тут все лишние? – проговорил Сигманд, который до сих пор не мог поверить, что Лина и Артём просто друзья, и поэтому решил разоблачить двух обманщиков.

– Да, ты прав, – Саша встала первая изо стала и кивком подозвала к себе Камиллу, которая точь-в-точь повторила её движения и подбежала к Берн. Камилла Полнская буквально анализировала каждое движение девушки и пыталась воспроизводить их в своём исполнении. В эти секунды она чувствовала себя более уверенной и раскрепощённой, ведь именно такое первое впечатление произвела Александра Берн.