– Какая она деловая, – прокомментировал Бутби и умоляюще посмотрел на Лину. Та скривила лицо и нехотя пододвинула ему свою тарелку.

– Приятного аппетита, – с долей сарказма проговорила Эфрон и медленно встала изо стала, оглядывая уже полную столовую.

Артём заметил, как Лина застыла, глядя в одну точку.

– Ты чего замерла?

– Там так пусто, в том углу. Мне казалось, они всегда меняют количество мест, чтобы не было свободных.

– Видимо не всегда.

10 свободных столов стояли в самом начале, они были помечены чёрными уголками. Затем Эфрон перевела взгляд на стол командиров. Они спокойно ели, не издавая лишних звуков. Виктория периодически поглядывала на Лиутбера, тот на неё. А Леон смотрела в пустоту и до сих пор не мог поверить, что теперь напротив не будет сидеть Рюу Като.

– Вы ведёте себя будто ничего не произошло, – прошипел Эдер и ударил кулаком по столу, – Рюу тоже был вашим другом.

– Ты думаешь, что мы не понимаем твоей боли? – прошептала Виктория.

– Он заменил мне всех, – Лео закрыл глаза руками, – но вам не понять. Вы же не знаете каково это жить без родителей.

– Замолчи, – Лиутбер схватил руку Леона и быстро проговорил, – если ты продолжишь разводить тут сопли, обвиняя нас в равнодушии к его смерти, то вспомни, как ты ликовал, когда наши друзья не вернулись с внешнего патруля. Ликовал от радости, что не тебя туда отправили. Вот и дай нам насладиться тому, что не мы выпили воду из твоих рук.

Эдер отдёрнул руку командира и толкнул стол, так что полные кружки пошатнулись и упали.

– Приятного аппетита, друзья, – съязвил Леон и вышел изо стола.

– Ты перегнул палку, – сделала замечания Виктория, отодвинувшись от стола, чтобы вода, стекающего с него, не замочила форму.

– Рюу Като тоже был моим другом, но его смерть не была напрасна. Если бы не он умер от этого, то кто-нибудь другой из нас.

– Я вижу ты каждой смерти приписываешь оправданность и значимость.

– Не каждой, – Лиу закрыл глаза. Вспомнив снова ту ночь, когда пропали его родные. Он уже десять лет не засыпал на посту, а чувство вины даже на чуть-чуть не приблизилось к спокойствию и прощению.

Виктория кивнула головой и поспешила выйти из корпуса. Ей овладела идея, которая заставляла идти к полигону. Полигон представлял из себя равнину с высокими подъёмами по краям, вся глина на нём была исписана узорами от шин. Виктория вспомнила, как в первый год Рюу один из первых понял, как правильно управлять военным мотоциклом. Тогда он проявил отзывчивость и помог Линник познакомиться с этим транспортом.

Вика почувствовала на своих щеках слёзы после воспоминаний о поцелуи с Като, об их первом свидании. Невероятное чувство стыда захватило её разум, когда она взяла на себя ответственность за его счастье.

Мужская рука обхватила за плечи девушку, а мягкий спокойный голос произнёс:

– Тебе грустно, что больше не увидишь его?

– Я могла, – девушка попыталась собрать все мысли в одну, но не смогла, из-за этого слёзы начали литься быстрей.

– Мы все что-то могли, – Лиутбер поцеловал девушку в макушку, – я тоже мог бы оказаться рядом и не допустить случившегося.

– Ты не понимаешь, – Вика повысила тон и попыталась вырваться из крепких объятий, но командир обхватил её двумя руками.

– Да, ты права, мне не понять твоей боли.

– Он мог быть счастлив, если бы я…

Линник разрывалась внутри от бури эмоций, ей никогда так не было стыдно и больно одновременно.

– Рюу может и не был счастлив, но он точно за свою короткую жизнь испытал и любовь, и настоящую дружбу.

– Я убью Леона.

– Разве Лео заслужил смерти?

– Он убил моего друга! – Виктория крикнула так громко, что голос на последнем слове уже начал хрипеть.

– В первую очередь это был его друг.

– Это не имеет значение, когда Като уже не сможет больше…

– Ничего, – закончил Лиу и развернул лицо девушки к себе, – я хочу, чтобы ты научилась на его смерти осторожности. Я хочу, чтобы ты жила, вспоминая его и радуясь, что он был в твоей жизни.

– Всё могло быть по-другому.

– Да, ты права.

Лиу почувствовал, как тело Виктории расслабилось и перестало сопротивляться. Она поцеловала щёку командира и прошептала:

– Я рада, что ты рядом.

Лиутбер провёл кончиком носа по её щеке. Линник хотела подарить ему свой поцелуй, но резко отвернула голову после неожиданных и не совсем приятных воспоминаний. «Рю любил меня больше жизни, а я так и не смогла ответить ему тем же, думая о Стэне», – от этих мыслей девушка испытала к себе отвращение с размером океана. Такое безмерное и бескрайнее чувство овладело ей с ног до головы, и она, так и не совладев воспоминания, сорвалась с места и побежала по глине, сбивая стопы в кровь и натыкаясь на камни.

Лиутбер озадаченно смотрел ей вслед, слыша только всхлипы и крики, которые помогали Линник бороться с болью. Он перевёл свой взгляд на небо и отдался прошлому, где Виктория не была его, а единственное, что беспокоило Лиу – это жизнь маленького ребёнка, который ждал его каждую ночь на посту, всматриваясь в окно и улыбаясь. Тогда он не смотрел на Вику, как на женщину с красивой фигурой, тогда он не растрачивал себя на бессмысленные диалоги и нежеланные эмоции, тогда ему это было чуждо. А потом что-то в его сердце резко переменилось, а за окном пропал единственный лучик в жизни. Так продолжалось неделю, потом вторую. Всё само как-то сложилось в единый паззл: Алина ушла в армию. Тогда скука и бессмысленность существования стали его спутниками ночью, а днём Лиутбер заставлял себя спать, иногда даже забывая про еду. В первые месяцы будто всё потеряло свой смысл, свою значимость, будто люди перестали быть источником необходимого спасения, а желание дарить им счастливый сон улетучилось вместе с Алиной в долгое и неизвестное путешествие, откуда обычно не возвращаются. Но, осознав всю глубину происходящего, Лиутбер смог однажды заставить себя поужинать со всеми перед очередной тяжёлой и невыносимой ночью. Именно этот ужин заставил сердце Лиу встрепенуться и сделать новый глоток. Напротив себя в столовой он увидел измученную и потрёпанную Виктория. «Сколько прошло с тех пор, когда я видел её окрылённую и будто волшебную?», – подумал тогда Вольф, пытаясь отвлечься от внутреннего траура. «Интересно, я не слышал, чтобы её родственники пропали без вести, также не наблюдал особых перемен в отряде. Неужели дело во внутреннем разногласии и борьбе?», – всё это казалось ему таким знакомым и уже неотъемлемым, что сострадание к самому себе увеличилось в разы, перерастая в сочувствие и к девушке напротив.

А сейчас его лучик был так близко, что от этой жары сердце плавилось и неумолимо просило о помощи, дабы разобраться в совершенно неизвестных чувствах. Ему казалось, что вся эта история неуловимо далеко, что до этой воспламеняющейся встречи бесконечное количество минут, которые теперь скрутились и превратились в микроскопический ноль, молящий о признании действительности и реальности, перешедшей грань фантазий. Он так долго мчался за новой жизнью, что в итоге ноги привели Лиутбера к прошлому настолько близко, что его улыбка разрывала все нити, которыми Вольф так тщательно на протяжении трёх лет связывал себя с Викторией, молился на них и верил в правильность своих поступков. «Кто бы мог подумать», – с этой мыслью раздался смешок, а потом скрежет зуб. Лиу перевёл взгляд с неба на Вику, которая от усталости рухнула лицом в глину и молча собиралась с мыслями.

Линник думала, что привыкла к смерти друзей и что с последующей подобной новостью она справиться лучше, но каждый раз для неё был тяжелее и тяжелее, а от неожиданности ухода самых близких людей у неё ломалась функция, отвечающая за устойчивость и контроль.

– Вставай, – Лиутбер обхватил талию девушки и поднял на ноги.

– Ты ещё тут, – фыркнула Виктория.

– А что мне к Рюу сходить?

Вика сначала опешила, но потом обняла командира, заключая в этом искреннее желание долгой совместной жизни с ним.