Беседа вернулась в прежнее русло: Загдир громко повествовал о своих военных подвигах, не стесняясь в выражениях. Каждый раз ему приходилось, краснея, извиняться под строгим взглядом Хелен, но уже в следующей фразе харадримец вворачивал новое заковыристое ругательство. Лили и Зизи жадно ловили каждое слово — в итоге Бальтазару пришлось увести детей под их громкие протесты, что близнецы поспешили приправить свежеизученным материалом, для закрепления.

— Не против, если я украду тебя с этого праздника жизни? — голос Влада вырвал девушку из её размышлений.

— Да уж, пожалуйста, — с готовностью согласилась Лайя и, кивнув хозяевам дома, встала из-за стола.

Дракула повёл её на улицу и дальше, в ту часть сада, куда она ещё не заглядывала за время пребывания в Штормвуде. С неба сползали сумерки, проникая в густые кроны деревьев, цепляясь за их ветви. Влад остановился у самого крупного дерева с массивными корнями, вздыбливающими землю вокруг.

— Хотел просто побыть с тобой вдвоём, — Дракула снял пиджак, накрыв им самый толстый корень и усаживаясь сверху.

— Я совсем не против, — Бёрнелл нырнула под приветственно подставленную руку и села рядом с Владом.

Прохладный ветер взметал волосы, проникал под одежду, заставляя ещё крепче прижиматься к горячему торсу вампира.

— Помнишь, нашу первую прогулку в лесу? — вдруг спросил Лайя, вспомнив, как он щекотал её травинкой, пока она едва не свалилась с дерева.

— Я помню все часы, что провел с тобой, — ласково ответил мужчина, — и ещё помню, как ты едва не спровоцировала аварию в тот день, спасая кошку.

Лайя тихо рассмеялась, уткнувшись в мужское плечо.

— Ты тогда казался таким грозным в своём костюме, с этим строгим взглядом и голосом, — Влад рассмеялся, и вновь от этих бархатных ноток внизу живота становилось горячо, — тогда мне ужасно захотелось услышать, как ты смеёшься, а ещё стащить с тебя галстук который чертовски тебе шёл.

Лайя привстала, оказываясь между колен мужчины, Дракула тут же притянул её за бедра, сокращая расстояние.

— Поверь, мне захотелось снять с тебя одежду гораздо раньше, — в голубых глазах вампира вновь заплясали черти, — и именно этим я планирую заняться прямо сейчас.

Под тихий смех девушки, пальцы мужчины подцепили край её кофты, оголяя живот. Когда губы Влада защекотали её кожу, смех стал чуть громче, но тут же трансформировался в сдержанный стон — язык мужчины прочертил дорожку от её пупка к самому низу и остановился у края брюк.

— Не холодно? — пальцы Дракулы вопросительно остановились у пуговицы, девушка замотала головой. Сейчас ей казалось, что её кожа вот-вот вспыхнет в местах, где он касался.

Брюки медленно опустились на землю, провожаемые всё более и более голодным взглядом вампира. Взмах длинных ресниц — и орехово-карие сталкиваются с голубизной напротив. От огня в его глазах бросает в жар, от игривых искорок в её — пересыхают губы. Мужская ладонь по-прежнему лежит на её бедре, а она по-прежнему стоит перед ним в одном белье, но никто не делает следующий шаг. Это их игра. Где её задача — одним взглядом свести его с ума, прежде чем, это сделает он. Одним вздохом заставить взять её, безбожно капитулировав.

Она хочет его. Как же чертовски она его хочет! Хочет, чтобы эти руки сжимали её грудь, хочет, чтобы он зубами стянул это проклятое белье. Хочет увидеть, как разливается под кожей чёрные вены, хочет его язык, хочет его губы. Хочет его всего.

— Помнишь, ты когда-то показал мне свои дневники? — говорит с придыханием, заставляя его смотреть, как соблазнительно вздымается ее грудь, всего в нескольких сантиметрах от его лица.

Влад кивает, с трудом отрывая помутневшие глаза от аппетитного вида.

— И я кое-что вспомнила, — говоря, медленно поворачивается к нему спиной — тяжёлый вздох сзади.

Руки вампира властным движением обхватывают её ягодицы и усаживают сверху. Лайя тихо смеётся — её маленькая победа.

— Черт возьми, Лайя, — низкий баритон звучит почти как рык, когда она по-кошачьи выгибается в пояснице, вжимаясь в него, и целует шею.

— Знаешь, раньше, я могла только представлять, как ты меня ласкаешь, — подцепляет его ладони своими, укладывая на собственные колени, — мечтать, как я тихо постанываю в твои губы, пока ты грубо сжимаешь меня там, где сам хочешь.

И в подтверждение своих слов — выдыхает прямо в его рот, доводя почти до безумия. Руки Дракулы, как заговоренные, медленно движутся по её ногам вверх — она жадно следит глазами, извиваясь над ним, издеваясь над ним.

— Я представляла, каким ты будешь грубым, — смещает его ладонь на свою грудь и тут же вскрикивает от лёгкой боли, — и нежным, — а теперь протяжно стонет, от его пальцев надавивших внизу живота.

Мягкая, податливая, гибкая и… порочная. Смотрит прямо в глаза — эта обманчивая невинность во взгляде, пока губы озвучивают его самые грязные мысли, а пальцы ныряют под ремень брюк. Невозможная. Почему хочется её всю, даже когда она и так в его руках?

— Думаешь, я не знал, чего ты хочешь, любовь моя? — едва не задыхается сам, входя в неё, пока она сильнее прогибается в спинке, задавая свой ритм.

— Вла-а-ад, — прерывистый стон ему на ухо, словно музыка. Опускает одну руку вниз, второй наслаждаясь так призывно выставленной вперёд грудью.

Нет ничего красивее, нет никого сексуальные. Она одна сводит с ума, выкрикивая его имя и жалобно цепляясь коготками за шею. Умоляет, но не пощадить, а взять. Глубже, резче, дольше, больше.

— Я видел каждую твою мысль, — резко входит, прижимая двумя руками к себе, — видел так чётко, потому что, сам хотел даже больше.

Она подаётся бедрами ему навстречу, сбивая нахрен дыхание и слова. Всё в кучу: мысли, вздохи, стоны — им больше нет до этого дела.

Одним быстрым движением он перемещает её лицом к себе, просто потому что невозможно. Надо видеть, чувствовать каждой клеткой, каждым атомом, и дальше. Она прижимается к нему — опять шепчет его имя, доводя до исступления.

Её ритм — неправильный, рванный, чувственный, заставляющий желать большего. Максимально близко, запредельно хорошо.

Она чувствует его, предвосхищая любое намерение — и вот её ноги уже послушно обвиты вокруг его талии. Дракула поднимает её за бедра и прижимает к стволу дерева. Её руки запрокинуты над головой, её лицо — прямо перед ним. Не разрывая зрительного контакта, имеет её медленно, наслаждаясь каждым криком, что становится всё громче.

Она в его руках. Вся. Полностью. Абсолютное доверие и подчинение, это опьяняет.

Его движения становятся жёстче, дыхание перерастает в рык, и она уже не помнит себя от экстаза. Этот мужчина — властный, сильный, опасный, а сейчас такой нужный и весь только для неё. Хватается за его шею, просто чтобы остаться в реальности, и прижимается животом к нему, окончательно разнося сознания в клочья.

Их чувств больше, чем может вместить одна Вселенная. Их жажда друг друга сильнее, чем возможность её утолить. Каждый раз взрывает мощнее, чем ядерный удар, переводя на новую ступень зависимости.

Когда её будет достаточно? Никогда.

Когда ей хватит его? Никогда.

Он прижимается лбом к её груди, всё ещё оставаясь внутри и слушая их сбивчевое дыхание. Лайя бездумно перебирает пальцами чёрные, как смоль волосы, любуясь на широкую спину. Разве можно быть настолько красивым?

Влад всё же отрывается от её тела, но прежде чем подняться, покрывает её грудь и шею медленной дорожкой поцелуев, остановившись у самого краешка губ. На мгновение кажется, что она что-то хочет ему сказать, но чувство тут же испаряется. Бёрнелл опускается ногами на землю, ища глазами их одежду.

— Влад, а нам не пора выдвигаться? — ощущение холода постепенно возвращается, и девушка смешно натягивает обратно кофту.

— Пора, — сухой ответ.

Двое спешно вернулись в дом, где все суетились, собираясь к выходу. Локид проверял руны Сандры, Лео с помощью Бальтазара облачался в латы, Хелен сверлила взглядом Мойру, спокойно покуривавшую в углу комнаты. Не было видно только Эмбер и остальных гостей.