Пауза затянулась, Елизавета вопросительно приподняла бровь, уставившись на подданного.

— Прошу меня простить, Госпожа, — новый поклон, — мне велели сообщить, что гонцы вернулись.

— Спасибо, можешь пока быть свободен, — Батори улыбнулась самым краешком губ, — кстати, есть ли вести о Мириам?

Трэвес помялся несколько секунд, шамкая тонкими губами. Он ненавидел сообщать Королеве плохие новости, а больше этого ненавидел только одно — мерзких Беанши.

— Её пока не нашли, Госпожа, но она точно вернулась в Навь, — старик опустил почти полностью облысевшую голову вниз, не решаясь поднять глаза, — я обязательно приведу её к Вам.

— Ничего, можете остановить поиски, — вампирша провела рукой по чёрным локонам, отправляя их за спину, — сейчас у нас есть куда более важные задачи, чем беглая прислуга.

— Но, Госпожа, — кроваво-красные глаза строго посмотрели на мужчину, и тот поспешил замолчать.

Глядя, как некромант понурил голову, а его руки продолжали едва заметно трястись от сдерживаемого гнева, Елизавета смягчилась.

— Обещаю, я дам тебе возможность самолично отомстить за её предательство, — бесцветные глаза вновь засветились обожанием, — а сейчас мне нужно идти, Мой Король ждёт.

Коротко кивнув, вампирша направилась вниз по винтовой лестнице. Башни и коридоры Замка всё ещё казались ей запутанными и плохо знакомыми, а быстро растущий живот мешал передвигаться даже такому существу, как она.

Свернув в очередной проход, Елизавета поправила ткань платья, стараясь расслышать, что происходит внизу. Чуткий слух теперь ловил не только звуки, но даже эмоции — они меняли вибрацию воздуха. И в зале, куда она направлялась была разлита одна-единственная эмоция — ненависть.

В тронном зале не было практически никого. Натаниэль стоял посреди огромной комнаты — позади него Ченуи, перед ним, на коленях, гонец Харим. Все трое смотрели на одно и то же — выставленную на вытянутой руке голову второго Высшего вампира. Чёрная кровь запеклась уродливой каймой на разорванной шее, а пустые, налитые предсмертной агонией глаза безжизненно вперились в Фенелона.

— Дракула, — единственное слово, от которого по лицам всех присутствующих прошла судорога.

Елизавета перевела взгляд с «ответа от Карпатского Князя» на мужа, медленно вышла вперёд, поравнявшись с ним. Прохладная женская рука властным жестом опустилась на мужское плечо. Вампир хотел сбросить её, но сдержался, не желая оскорблять супругу при слугах.

— Мой Король, — Батори говорила мягко и вкрадчиво, — Дракула уже не в первый раз совершает одну и ту же ошибку, — три головы повернулись к ней, вампирша сделала эффектную паузу, привлекая внимание.

Фенелон медленно-медленно перевёл алые глаза на жену — чёрный круг зрачков почти полностью закрыл радужку. Он был в ярости. Стоящая позади Ченуи внутренне сжалась, словно пружина, готовая в любую минуту отскочить в безопасный угол — Младшая, как никто, знала, чем чреват гнев Высшего.

— Тебе есть что сказать, моя Королева? — голос сел и превратился в тихий, угрожающий рык. Но Елизавета словно было окутана непроницаемым коконом, никак не среагировав на тон супруга.

Чинно обведя собравшихся спокойным взглядом, Батори подошла к Хариму — гонец тут же упал на одно колено, так и продолжая держать голову убитого сородича в руке. Елизавета перехватила ношу за волосы, тут же ощутив неожиданную тяжесть, но не подала виду — голова, удерживаемая вампиршей, повернулась к ней мертвым лицом.

— Дракула бросает вызов тем, кто по определению сильнее его самого, — говоря, вампирша задумчиво крутила голову Высшего, — и совсем забывает, кто он на самом деле,

— Что ты имеешь в виду, дорогая? — теперь лицо Натаниэля выражало крайнюю степень заинтересованности.

— Влад мнит себя вампиром, непобедимым воином, но на деле он не более чем дорвавшийся до власти человек. И подвержен обычным человеческим слабостям: сострадание, любовь, сопереживание, — останки Высшего упали на пол, издав мерзкий чавкающий звук, — в прошлом, когда его друга взяли в плен, Дракула едва сам себя не погубил, а стоило ему узнать о смерти жены, как он продал душу Баалу. А теперь друг и супруга переродились и находятся подле него, вместе с сыном Верхновника и юной ведьмой Стихий. Доберёмся до любого из них, и Дракула сам придёт на жертвенный алтарь.

Губы Натаниэля растянулись в нездоровой, плотоядной улыбке — одна мысль о том, что с этим выскочкой, незаконным Князем Тьмы, будет покончено, приводила его практически в экстаз. Вампир переступил через голову сородича, будто через мусор, и подошёл к жене. Жадный взгляд скользнул по лицу Елизаветы, и слуги беззвучно покинули помещение, не дожидаясь приказов.

Коварная, жестокая, умная. Не-е-ет, Фенелон ни разу не прогадал, сделав ставку на эту женщину. В прошлом — Кровавая Графиня, что не преминула убийством десятков собственных поданных ради утоления жажды, в настоящем — истинная Королева, достойная править подле него.

Рука вампира с острым когтем прочертила дорожку от подбородка женщины до ямочки у основания горла и замерла, вдавливаясь до появления чёрных капель. Елизавета сглотнула, услышав запах собственной крови, и жадно облизнула пересохшие губы.

— Думаешь, Дракула в этот раз рискнёт пустить их в бой? — Натаниэль медленно потянул шнуровку на её платье, ослабляя тонкий пояс.

— Нет, они пойдут сами, — вампирша ощутила нарастающее возбуждение мужчины, что передавалось и ей, — его нынешняя невеста и друг — точные копии себя в прошлом, бросятся под нож ради него. Даже толкать не нужно.

— Прелестно, — неизвестно, было ли это адресовано сказанному или обнажившейся женской груди с почти чёрными сосками на сероватой коже, — а что насчёт Лайи и её Дара?

Елизавета откинула голову назад, подставляя шею под укусы вампира. Разум таял, затмеваясь похотью, но она всё же нашла в себе силы продолжить.

— Она едва умеет им управлять, но нужно быть осторожными, — пола туники, скрывающей мужское тело была сдвинута в сторону, пропуская юркую ладонь. Натаниэль подкатил глаза, ощутив её прикосновения, — с ними ведьма Стихий и Мойра, они могли помочь освоить Силу.

— Лайя нужна нам живой, — вампир шумно выдохнул от очередного движения вверх-вниз женской ладонью, — я говорил тебе об экспериментах по восстановлению нашей расы.

Новое движение уже было сопровождено громким стоном — Натаниэль грубо развернул женщину спиной к себе, разрывая остатки её одежды.

— Я помню, мой Господин, а-ах! — кричит от боли и вожделения одновременно. Когти распороли кожу на спине, пока он грубо брал её сзади, слизывая длинным языком горьковатые капли вампирской крови.

— Я лично убью Дракулу, — новое движение бёдрами и крик Елизаветы, — и заставлю эту мелкую пигалицу смотреть.

Захлестнувшая обоих звериная страсть унесла остатки слов, оставляя после себя лишь тягучую кровь и похоть.

***

Штормвуд.

Лео, закинув подушку себе на колени, восседал на широком диване, Лайя и Сандра, опершись друг на дружку плечами и подхихикивая — рядом. В кресле напротив расположился чуть более серьёзный Влад, примеряя наручи. Настроение у всех — отменное, настолько отменное, что можно было подумать, что не им всего через несколько часов вступать в смертельную схватку с полчищами нечисти.

— Так и что значат эти «моровая ведьма» и «ты умрешь, если её расстроишь»? — вопрос Лео утонул в новом приступе хохота, на этот раз к заливистому женскому присоединился ещё и бархатный мужской.

Нолан обиженно махнул рукой и стукнул девушек подушкой.

— Влад, он нас бьёт! — хором пожаловались брюнетки. Следом послышался тяжёлый вздох вампира.

Кто бьёт? Кого Бьёт? Мы ничего не видели! Так и запишите, — тихонько насвистывая и принимая самый невинный вид, чертята разбрелись в разные стороны.

— Тебе не о чем переживать, Эмбер умеет это контролировать, — успокаивающим тоном заверил Влад друга, — моровые девы, как их часто называют люди, могут неосознанно насылать порчу, болезни или даже смерть окружающим. Когда девочки с таким даром рождались у обычных людей, то чаще всего становились сначала сиротами, а потом изгоями, будучи не в силах держать управлять этим. Эмбер всё же дочь Демонов, так что умеет применять свой дар только во время битв.