– Меня это поразило: «Кроме этого одним из главных действующих лиц становится персонаж, согласно каноническому источнику не имеющий непосредственного отношения к этой ситуации, но играющий в мистерии Байрона важнейшую роль, – Люцифер»…

– Почему вас это поразило? – Спросила Элизабет, Алину.

– К трагедии в датском королевстве приплели ещё и Сатану!

Сейчас Элизабет подумала, его всегда приплетали к человеческим трагедиям, Сатану! Он ни при чём, а его приплели!

Она взяла Лино за руку.

– Успокойся!

Он посмотрел на неё.

– Когда не можешь ничего изменить, остаётся только одно: верить, что станет лучше!

– Рик никогда меня не простит, Элизабет!

– Простит, это неизбежно.

– «Неизбежно»? – Удивился Лино.

– Однажды он тоже запутается в своих женщинах, детях…

Лино задумчиво усмехнулся.

– Ты считаешь, что я запутался?

– Мы все в них путаемся…

Элизабет ласково сжала его руку.

– Мы никогда из них не выпутаемся!

Она посмотрела на небо над ними, голубое, даже здесь в пустыне! Она ожидала чего-то другого от этих неласковых мест!

Вспомнила «Доминантой сознания Каина является сомнение: он не может успокоиться, не постигнув и не объяснив произошедшие до его рождения события. Главный вопрос, непонятный для героя, связан с ситуацией нарушения запрета и наказания за него. В противоположность остальным членам семьи Каин протестует против расплаты потомков за давний поступок отца (отведавшего плода с запретного древа), в котором он не видит настоящего греха. По словам героя, «Древо / Росло в раю и было так прекрасно: / Кто ж должен был им пользоваться? Если / Не он, так для чего оно росло / Вблизи его?» [2, с. 389]. Люцифер с готовностью предлагает Каину объяснение всех непонятных событий и явлений. Обладая знанием того, что скрыто от человека (устройство мироздания, особенности человеческой природы, прошлое и будущее Земли), повелитель духов имеет возможность давать объяснения, выбирая информацию произвольно, по собственному выбору и в том объеме, какой посчитает нужным»15.

Они ели: Магуро-сарада, Луковый мисо суп, Курица терияки с чили, чесноком, зеленым луком и рисом. Мятный напиток с томатным соком для Лино, и напиток с фруктовым мороженым для Элизабет.

– Иногда мне кажется, что жизнь – это фильм, – кино, можно было сыграть эту роль по-другому, лучше!

– Можно было…

Элизабет влюблённо посмотрела на Лино, заглянула ему в глаза.

– А может, нельзя. «Известна притча о царстве Мессии, которую Беньямин16 однажды вечером пересказал Блоху17: «Некий раввин, подлинный знаток кабалы, как-то сказал, что для воцарения мира на земле нет нужды всё разрушить, а потом строить заново; достаточно всего лишь слегка передвинуть чашку, или деревце, или камень – и так все вещи. Впрочем, осуществить это самое «слегка» столь сложно, столь трудно найти его правильную меру, что в этом мире людям это не по силам и для этого необходимо явление Мессии». В пересказе Беньямина эта притча звучит так: «Хасиды рассказывают некую историю о грядущем мире: там всё будет точно так же, как и сейчас, наша комната останется прежней, ребёнок будет спать всё там же, и там мы будем одеты в те же вещи, что и в этом мире. Всё будет, как сейчас, но чуть-чуть иначе»18.

Она улыбнулась ему.

– Ты сказал мне: «Что побуждает человека желать присутствовать там, где не пожелал Аллах его присутствия? Ведь он не знает, каково было бы его положение, если бы он там присутствовал!»…19

– Иногда мне кажется, что я ничего не понимаю, Элизабет!

– «Иногда»?

Элизабет ласково посмотрела на него.

– Тебе повезло!

Лино заглянул ей в глаза.

– А тебе не иногда?

– «Один ученый-богослов из Центральной Европы, попросил свою ученицу перечислить аргументы в пользу существования Бога; та перечисляет: исторический аргумент, онтологический и так далее. Однако она тут же добавляет: «И всё же я не верю». Профессор злится, снова перечисляет все один за другим выводы; та пожимает плечами и продолжает упорствовать в своём неверии. Тогда теолог вскакивает, весь красный от веры, и кричит: «Сударыня, я даю вам мое честное слово, что Он существует!»20…

Она лукаво улыбнулась.

– И всё же я не понимаю!

Он тоже улыбнулся, – эта женщина развеселила его.

– А ты чего не понимаешь?

Она задумалась.

– Мне почти сорок, я могла бы понимать больше, я могла бы понять раньше!

Лино вновь почувствовал симпатию к Элизабет.

– Ты очень симпатичный человек, девочка моя!

– Спасибо. – Её глаза вспыхнули. – Ты тоже!

Он заулыбался.

Они всё ещё сидели на террасе с видом на пустыню.

– «Я любил тебя и потому взял в руки людские волны и волю свою написал во всё небо средь звёзд, чтобы стать достойным тебя, Свобода, гордый дом о семи столбах, чтоб глаза могли воссиять, когда мы придём к тебе»21.

Элизабет посмотрела на Лино очарованно.

– Непонимание – это свобода!

– «Свобода»? – Удивился он. – А я думал; несвобода…

– То свобода, то несвобода…

Она вновь посмотрела на него с лаской.

– Когда тебе хорошо – свобода, а когда плохо – несвобода…

Элизабет прикоснулась к его щеке.

– Иногда лучше ничего не понимать!

– Чтобы жить?

– Чтобы не умирать!

Лино смутился.

– Аригато: годзаимасита22! – Вдруг сказала она.

Элизабет погладила Лино по щеке.

– Я хочу жить, я не хочу умирать! Я хочу жить, не умирая!

– От понимания? – Понял её, Лино.

– И от непонимания!

Он рассмеялся. Он рассмеялся от счастья.

– Знаешь, что меня волнует сейчас? – Сказала Элизабет, Лино. – Почему Джейк? Почему человек, который как мне казалось, не способен…

– Заболеть?

Он ласково посмотрел на неё.

– Мы все способны, только не все знают, что способны.

Она смутилась.

– «Способны»?

– Ты знаешь себя, Элизабет? – Вдруг спросил её, Лино. – Ты можешь сказать; я знаю, на что я способна?

Элизабет задумчиво улыбнулась.

– А ты, Лино?

Лино улыбнулся.

– Я знаю, что я не способен быть с другой женщиной, – уже, не способен – мне это кажется бессмысленным…

– «Бессмысленным»? – Удивилась она.

– Знаешь, в чём трагедия зрелости?

Он лукаво улыбнулся.

– Тебя уже ничто не удивляет!

Элизабет поняла Лино.

– Не удивляет!

Они улыбнулись друг другу, заглянули друг другу в глаза.

– Знаешь, почему бессмысленно? Изменять… Они все бляди!

Элизабет расхохоталась.

– Скучно! – Весело добавил Лино.

– Но может не все?

Она лукаво улыбнулась.

– Все. Кроме тебя!

Его глаза вспыхнули, Элизабет вновь засмеялась.

– А насчёт Джейка… – Вдруг сказал Лино. – Он чувствует, глубоко чувствует – оказывается!

– Что ты имеешь в виду? – Заинтересовалась она.

– Он не был готов с тобой расстаться, поэтому и заболел.

– Всё из-за меня? – Печально сказала Элизабет.

– Всегда из-за тебя, девочка моя!

Они вновь заглянули друг другу в глаза.

– Он меня любил?

– Я думаю; да.

– И ты ему сожалеешь, Лино?

– Так же как и ты, Мэри. Ты сказала мне «Я могла бы быть на её месте», теперь я понимаю – я тоже мог бы!

И Элизабет смотрела ему в глаза, смотрела.

– Почему мы не можем любить и не умирать?!