Я увидел его, выпив зелье. Сварил его на каникулах. Я был уверен, что увижу его, и это подтвердилось. Не смог ничего с собой поделать, когда смотрел в его лицо и мог дотронуться. Мы целовались так долго, будто это происходило несколько часов. Я не хотел уходить оттуда, но все кончается. В его голубых глазах было столько обожания, столько любви. Но в жизни он даже перестал смотреть на меня. И я не знаю, что мне делать. Родители никогда не примут наши отношения. Никто не примет то, что противоестественно.

Запись спустя две недели.

Я заметил, что у него начались головные боли из-за моего отказа. Я решил выпить зелье ещё раз, чтобы отсрочить его страдания. И снова я пропал там будто на день, держа его в своих руках и не отпуская. Но на прощанье он лишь покачал головой и я вернулся назад, понимая, что ничего не изменилось. И что нам так же не быть вместе. Я боюсь. Мне очень страшно, но я хочу, чтобы он знал.

Надеюсь, ты не станешь ненавидеть меня сильнее, чем было. Но нам будет лучше порознь. Прости.

— Нет, нет, как же так… — Гэвин вытирает влажные глаза пальцами, но пара капель все равно попадает на страницы.

Он берет дневник, кидая его в сумку и прикидывая по времени, где сейчас может быть Ричард. Время делать уроки, поэтому Гэвин отправляется в библиотеку с чётким намерением все решить. Потому что его мнение не спросили, Ричард все решил сам. И им обоим плохо. Но Карр, сволочь, похерил все.

Ричард находится в дальней части библиотеки, что идеально. По пятницам мало кто любит делать домашку, поэтому людей практически не было. Он с тихим стуком кладёт перед Ричардом дневник и наклоняется к его лицу.

— Блять, не подкрадывайся ко мне, Рид, — шипит Ричард, играя желваками на лице.

— Возвращаю, — кивает на дневник и садится рядом.

Ричард напряжённо смотрит на стол, но дневник не трогает. Гэвин ёрзает на месте, не зная, что сказать.

— Я прочитал.

— Молодец, — кивает Ричард, не отрывая взгляда от стола.

Гэвин облизывает губы, его бесит, что Карр не смотрит на него.

— Знаешь, я рассказал родителям и брату, что у меня есть пара. Они порадовались за меня, — начинает Гэвин издалека.

Разговор действительно состоялся по каминной сети, что для Гэвина было очень тяжело.

— Мам, пап, Эл, привет, — Гэвин посмотрел в знакомые улыбающиеся лица в пламени, — мне надо вам кое-что сказать. Вы не могли бы трансгрессировать в Хогсмид? Мне выдали разрешение.

И уже сидя в кафе, Гэвин напряжённо смотрел на чашку с чаем, пока приглашённые родители интересовались его успехами в школе и здоровьем.

— Я встретил свою пару, — сглотнул Гэвин, пока мама счастливо улыбнулась отцу, — это парень. Мы учимся вместе.

Гробовая тишина. Никто не сказал ни слова, хотя на деле прошло не меньше минуты, а в голове Рида целый час.

— Солнышко… это…

— Как его зовут?

— Это мой сокурсник, пап. И я не знаю, что мне теперь делать.

Элайджа молча поднялся из-за стола и подошел к брату, обнимая его.

— Как это, что делать? Любить! Скажи ему, мам! Если это судьба, то тут ничего не сделаешь. Отец.

Папа напряжённо всматривался в лицо Гэвина.

— Он порядочный человек? Раз ты его знаешь.

— Да, сэр.

— В таком случае я не вижу поводов для беспокойства. Против высших сил не попрешь. А запретить тебе общаться с ним я тем более не могу, ты взрослый парень и должен решить все сам.

В итоге они ещё долго сидели и обсуждали все это, но Гэвин наотрез отказался говорить имя, как родители не пытались выпытать.

Ричард поднимает глаза.

— Ты сказал им, что это мужчина?

— Да. Они отреагировали нормально.

Ричард фыркнул, собирая вещи со стола и забирая дневник.

— И что ты теперь от меня хочешь? Думаешь, рассказал родителям и все? Если сказать моему отцу, то он убьёт тебя. Понимаешь? Это, блять, не шутки, Рид.

Гэвин хватает Ричарда за руку и по нему будто проходит разряд тока.

— Мы не будем ему говорить. Я прошу тебя, давай что-нибудь придумаем!

Ричард смеётся, закидывая сумку на плечо и вырывая руку из чужой хватки.

— Знаешь, Рид. Держись подальше от меня. И твои попытки привлечь мое внимание выглядят жалко, — подходит ближе, загоняя Рида к шкафам. — Ты меня бесишь, сука, я когда вижу тебя и твой этот обрати-на-меня-внимание взгляд меня выворачивает, ты как заноза…

Гэвин не придумал ничего более лучшего, чем просто заткнуть Ричарда поцелуем, обхватив его лицо ладонями и вставая на носки.

Губы тёплые, дыхание свежее и пахнет от Ричарда так приятно, что ноги подкашиваются. Он просто прижался к чужим губам в целомудренном поцелуе, а у него уже едет крыша.

Сумка с плеча падает с тихим стуком, пока Ричард толкает Гэвина к шкафу и целует снова, но совсем не так, как целовал Рид.

Ричард не просто целует, а забирает всю душу из Рида, жмётся ближе, комкая пальцами чужую рубашку и забираясь ладонями под неё. Языком давит на чужие губы, и Гэвин открывает рот, сразу же отвечая на поцелуй. Он никогда так не целовался — до чёрных пятен в глазах, до потери воздуха в лёгких. Ричард пальцами гладит рёбра и гоняет мурашки по чужой коже, пока Гэвин исступленно сжимает и гладит его плечи и шею.

Гэвин стонет и выгибается, когда Ричард рукой опускается к пупку и ведёт ниже, кусая в этот же момент губу Рида до крови.

Гэвин открывает глаза и видит, как тяжело дышит Ричард — и глаза у него тёмные, блестят в полумраке. Он снова целует Рида, расстегивая его рубашку и пальцами лаская тонкие ключицы. Сжимает сильнее и давит на соски, забирая у Рида весь воздух.

— Я тебя просто трахну, — и ведёт ниже, снова касаясь пупка, — трахну. И это пройдёт.

Рид мычит что-то нечленораздельное, пока Ричард расстегивает его брюки и касается члена через трусы. Гэвин дрожит, ощущая все впервые. Это просто нечто, когда тебя касается кто-то другой.

— Ты, сука, не знаешь, как это, когда хочешь в тринадцать лет поцеловать парня…

Гэвин стонет ещё сильнее, когда проворные пальцы гладят по ткани прямо около влажной головки, а зубы Ричарда смыкаются на шее, оставляя следы. Гэвин хочет так, как никогда не хотел, и ему все равно, что говорит ему Ричард — он может говорить что угодно, реальности это не изменит, их тянет друг к другу.

— Внимание! Через пять минут библиотека закрывается! Просьба вернуть все книги и покинуть помещение!

Они отлетают друг от друга, как по невербальной команде: запыхавшиеся и покрытые засосами, но счастливые — Гэвин чувствует. Ричард оправляет причёску, пока Рид одевается, и теперь просто смотрит на гриффиндорца, оценивая свои труды в виде засосов на шее. Молча достаёт палочку и произносит заклинание отвода глаз, чтобы Рид уже в спальне спокойно залечил их.

— Знаешь, я… нам нужно поговорить, Рич.

— В полночь. На астрономической башне. И оденься тепло.

Гэвин смотрит, как Карр поспешно покидает библиотеку, и не может перестать улыбаться, давно стоило поцеловать Ричарда и перестать слушать его угрозы. А пока…

Астрономическая башня, осталась пара часов, Гэвин подождёт.

========== 6. Признание ==========

Гэвин в приподнятом настроении отправился в гостиную Гриффиндора, стараясь по дороге не встречать сокурсников и особенно Кэру. Не хотелось, чтобы девушка увидела чужие следы на шее.

Рида внутри разрывали эмоции от всего: от действий Ричарда, от вранья своей девушке и друзьям, и особенно от вранья. Он не знал, что делать, потому что действительно привык к Кэре за все время их отношений, к ее улыбке и смеху, к ее тихому голосу и аромату кофе, шлейфом разливающимся за ней. Он изменил ей, врал ей, и эти мысли не могли перебить даже думки о Ричарде и их предстоящей встрече.

В гостиной было шумно: Саймон с Тиной играли в шахматы на шоколадных лягушек, Кэра сидела за книгой и пыталась делать домашнее задание, умница. Гэвин, пока его не заметили, тенью прошмыгнул в спальню и сразу же начал залечивать метки, оставленные Ричардом. Хотя часть его разума хотела, чтобы все увидели эти следы от губ и зубов его пары, но он, зная Ричарда и его изменчивость, решил пока сокрыть все от друзей — это он умел делать прекрасно.