— Ты гонишь? Мы патрулировали, я помог ему с зельем, все. И не трогал я его кота. Угомонись, интригантка.

Рид забрал сумку со скамьи и вопросительно глянул на подругу.

— Ты идёшь? — но Тина мастерки проигнорировала вопрос.

— С зельем? Карру? Который отличник? Не поверю, пока не увижу это в омуте памяти!

— Ты не понимаешь, — пропыхтел обиженно Гэвин, — зелье судьбы очень трудно сварить, а я помогал ему, как и тебе! Хотя ты тоже хорошо учишься. Кстати, его зелье пахло намного приятнее ваших с Кэрой. И вообще, никто не хочет ждать до совершеннолетия, все хотят узнать судьбу гораздо раньше, особенно четвёртый курс с этим буйством гормонов, достали просить.

Тина хитро улыбнулась, проходясь пальцами по его плечу, когда они выходили из большого зала.

— Ах, эта пора юности, милый Гэви. Тебе ее не понять. Так чем же пахло зелье для Карра? Носками после квиддича?

Гэвин тоже улыбнулся, вспоминая этот приятный момент кульминации.

— Яблоко, корица и вроде ещё попкорн. Потом он выпил его, увидел свою избранницу и ушёл спать. Конец истории, — Гэвин потер болезненно пульсирующие виски. — Блин, раскалывается башня.

— Ты не мог ничего напутать с зельем? — упрямая Тина схватила его под руку, чтобы он не врезался в первогодок. — Кажется, про мое зелье ты сказал, что оно похоже на рвоту.

— На мочу, — поправил Гэвин.

— О да, это же так важно. Не думала, что чужое зелье может кому-то нравиться, ну кроме, ты знаешь… твоей же судьбы.

Гэвин строго посмотрел на неё, поправляя галстук.

— Хуйню какую-то несёшь.

— Да, ага. Так ты ничего не напутал? Может он не судьбу свою увидел, а почувствовал, как у него на яйцах выскочил волдырь и поэтому сбежал?

Тина закатилась от своей же глупой шутки, запрокидывая голову. Идиотина.

— Ты во мне сомневаешься, вот всегда, — понуро ответил Рид, заходя в класс ЗОТИ, плюхаясь на парту и доставая учебник.

— Надо поговорить, — Ричард бесцеремонно отодвинул ойкающую Тину на соседнюю парту, а сам упал рядом, под идеальную тишину в классе, — идиот, — добавил громче обычного, — как тебя только префектом назначили, даже расписание не можешь нормально составить.

Гэвин увидел, как Тина одними губами произнесла слово волдырь и беззвучно засмеялась, закрыл глаза, потирая виски, и вопросительно посмотрел на Ричарда в ответ, но игры в гляделки не его сильная сторона.

Оставшееся время перемены Гэвин старался смотреть лишь на свои сцепленные в замок пальцы, потому что ему казалось, будто все уставились на них, хотя так оно и было.

Гриффиндорцы никогда, никогда не садились со слизеринцами за одну парту. Прям знаменательный день. Поэтому звонок подействовал на Рида успокаивающе: профессор Андерсон требовал на своих занятиях максимальной внимательности.

— Эй, — тихий шёпот донёсся до Гэвина спустя ровно минуту от начала занятия, — ты себя хорошо чувствуешь? Голова не болит?

Гэвин вздрогнул, немного поворачивая голову к соседу по парте.

— Уже не болит, а что… — и ведь действительно — стоило просто присесть и голова прошла.

Гэвин не успел даже договорить, потому что в его бедро острым корешком упёрлась книга. Глотая ругательства, он посмотрел вниз, на протянутый Ричардом фолиант.

— Ознакомься.

Более Ричард не сказал ни слова.

Гэвин аккуратно, чтобы преподаватель не заметил, положил ветхий том в сумку; больше они не разговаривали.

Злая Тина после занятий не лучше Цербера, вот точно.

— Что от тебя хотел этот придурок? — и концентрацией обиды в голосе подруги можно было топить котят. — Если он, сукин сын, хочет скинуть на тебя дополнительные заботы старостата, то я ему волдырь на яйцах…

— Тин, нет, — Рид устало прикрыл глаза, — он просто…

Почему-то Гэвину не хотелось говорить о книге Тине, а такого раньше не было. Но внутренний голос уверенно пищал умолчать об этом, поэтому Гэвин, потирая закрытые глаза, чтобы подруга не увидела в них чистой воды вранья, выдал гениальную мысль:

— Он попросил иногда помогать ему в зельях.

— Вау… Ты, то есть…

— Ой, просто скажи, что сомневалась во мне, и разойдёмся по комнатам, мне не хорошо.

Взгляд Тины с испытывающего становился болезненно-виноватым.

— Слушай, твои головные боли… Идём-ка к мадам Помфри, это не обсуждается. Ты небось испарений от своих же зелий надышался.

Гэвин молча согласился, потому что эти головные боли начали мешать учебе, что было просто неприемлемо. Общаясь на лёгкие темы, они быстро дошли до больничного крыла.

— Можешь не ждать меня, у тебя ведь скоро тренировка.

Тина ошарашенно ударила себя по щекам с громким хлопком и криком: «Точно, блин!», сбежала, оставляя Гэвина одного около входа.

Рид устало выдохнул и постучал в дверь перед тем, как войти, надеясь, что у него нет ничего смертельного.

Мадам Помфри, колдомедик Хогвартса всегда нравилась Риду, хотя к ней он попадал за время обучения два или три раза.

Гэвин вежливо поздоровался и начал рассказывать внимательной женщине о своей проблеме.

Взмахнув палочкой, колдомедик начала диагностику.

— Хм, мистер Рид, странно, ваши сосуды в порядке. Ещё секунду, не двигайтесь, задержите дыхание, да вот так, можете дышать.

Прытко пишущее перо записывало все наблюдения медика на пергамент, а Гэвин потёр виски — боль усиливалась.

— Знаете, такое бывает, но очень редко. Крайне редко.

Гэвин побледнел, проигрывая в голове самые страшные болезни, что знал волшебный мир.

— Это называется боль непринятия, — пояснила Помфри, приглаживая волосы Рида, — она возникает от того, что будущий супруг отказывается принимать своё будущее, после выпитого зелья «судьбы». Ваша половина борется сама с собой и своими чувствами, отсюда и боль. Но это пройдёт. Должно пройти. Скорее всего, ваша пара просто ошарашена и гложет себя, что не может вас принять; возможно, боится отказа. А больно в итоге вам. Ко мне уже приходили такие люди.

— Стоп, хотите сказать, что какая-то девушка выпила зелье, увидела там меня и решила, что я ей не пара? Но ведь зелье не ошибается. Я читал! Не было ни единого случая отказов. Были, конечно, в истории случаи, когда разница в возрасте была очень большой или человек не видел свою пару вообще, потому что она умерла или не родилась, но не принимать ее? Вы издеваетесь надо мной? Мои родители — пара, и они любят друг друга. Мои друзья находят свою пару почти каждый день!

Помфри удивлённо на него посмотрела, поражённая такой горячностью характера, левитируя ему в руки мензурку с обезболивающим.

— Мальчик мой, вряд ли это девушка… Обычно такое происходит с мужчинами.

— А я, по-вашему, кто? Гиппогриф в форме? — Гэвин вскочил с места, зарываясь пальцами в волосы.

Немыслимо, он не понравился собственной паре, что это за хрень такая? Тина говорила, что когда она увидела своего будущего парня, то в прямом смысле потекла от его красоты, Норт просто как бульдозер пошагала прямо к своему избраннику, а другие ребята, кому Гэвин помогал, стояли с такими блаженными лицами после выпитого зелья, что Риду становилось дурно.

— Дело не в этом, — вырвала медик из раздумий, — объясню легче: последним человеком, у которого была такая ситуация, являлся Альбус Дамблдор.

— Ха, — Гэвин запрокинул голову назад, — и кто же посмел сомневаться в этом великом человеке?

Помфри долго молчала, смотря на Гэвина грустным взглядом и сминая пальцами подол платья.

— Грин-де-Вальд, мой мальчик.

========== 4. Дневник ==========

Гэвин медленно брел по коридорам школы, изредка поправляя сползающую сумку — чисто на автомате. Слова Помфри не укладывались в голове, вместо неё просто каша. Почти четыре часа он ходил по опушке леса, затем был на астрономической башне, или все же в большом зале? Гэвин не помнил: было лишь ощущение полной опустошённости.

— Эй, бродить по коридорам после отбоя запрещено, а… это ты, патрулируешь?

Гэвин поднял пустой взгляд на как всегда недовольного Ричарда в паре с улыбающимся пуффендуйцем Коллинзом, и пошел дальше, ничего не отвечая.