По-е-бать.

Ну да, сегодня дежурство, которое он успешно пропустил, влетит потом от декана, да и пофиг, тут проблемы поважнее проебаного вечера.

— Эй, — прикосновение к плечу будто привело в чувство. Гэвин испуганно отшатнулся от подошедшего, упираясь лопатками в стену, — да тебя трясёт. Коллинз, иди без меня, я провожу его до гостиной Гриффиндора.

— Окей, — радостно кивнул тот и исчез в одну секунду, видимо, ему было не очень комфортно в паре с Ричардом, и тот только был рад разделиться.

Гэвин взглянул на бледное лицо Ричи в мерцании света от волшебной палочки, и ему стало тошно от самого себя. Вроде злоба и отчаяние, что поселились в нем, как только он вышел из больничного крыла, прошли за эти часы, проведённые в ходьбе по пустым коридорам, теперь же накатила паника.

Он останется один, навсегда, потому что он не нужен своей паре. Просто…

— Гэвин, что с тобой? Ты читал то, что я тебе дал?

— Нет, — вышло настолько сухо, что Гэвин не узнал свой голос, — некогда было.

Рид поправил сумку и сделал шаг вперёд, чтобы уйти от Ричарда, чтобы уйти ото всех, потому что видеть не хотелось совершенно никого.

Слизеринец сощурился и снова схватил за плечо у самого основания шеи, возвышаясь над гриффиндорцем и преграждая ему путь.

— Тогда что ты делал все это время?

— Послушай, — Гэвин с усилием оторвал от себя чужую руку, проходя вперёд и впервые понимая, как же они оба выросли. Особенно Ричард. — У меня сейчас есть проблемы поважнее какой-то сраной книженции! И мне пора варить ебаное зелье, чтобы в итоге плюнуть одному человеку в лицо. Увидимся.

— Стоять!

И Гэвин стоял, проклинающий себя за слабость перед этим человеком. Дрожь прошлась вдоль позвоночника, оседая на копчике. Взгляд Ричарда змеей прополз по оголенной шее и остановился около наглухо застёгнутого воротника.

— Иди в спальню. И ложись спать.

И резко уходить Гэвин всегда умел, так и не увидев, как Ричард побледнел, гася свет от палочки. Отголоски проклятия Рид слышал чуть позже, но списал все на то, что ему просто показалось.

***

Заснуть не получалось совсем. Его пара не просто человек, это… мужчина, такой же, как Рид; скорее всего подросток, испуганный увиденным и сделавший неправильный выбор в одну секунду.

Гэвин никогда не думал, что будет геем, его не интересовали отношения в принципе. Пока весь прошлый год его сокурсники сосались в темных уголках замка и лишались девственности, он корпел над зельями и не думал о девочках. На самом деле Рид никогда не думал о девочках: его дрочка всегда состояла из каких-то неясных образов и была для него не более чем обычной физиологией пару раз в неделю, хотя его соседи по комнате делали это каждый день — он знал, ведь они это всячески обсуждали. И никогда, черт побери, он не смотрел на это, не ощущал никакого желания при взгляде на мужское тело. Никто не вызывал в нем эмоций, которые он бы счёл, как возбуждение. Он бы считал это ненормальным, но ему было все равно.

Только…

Нет, блядь.

Нет. Нет. Нет.

Иногда на каникулах, когда ему надоедало читать, он поверх страниц смотрел на целующихся Ричи и Хлою. Ощущал он себя в такие моменты особенно одиноким придурком. Но затем, через какое-то время, понял, что начинает возбуждаться от увиденного, и становилось ещё обиднее, что он одинок. Пока Ричард имел идеальную кожу, высокий рост и ни грамма лишнего жира, Гэвин мучался, ощущая все прелести смены гормонального фона.

Он накрывался пледом и молился про себя, чтобы Ричард или Хлоя не заметили, что он подглядывает, потому что тогда он бы сгорел от стыда.

Но они не замечали, а может делали вид. Ричард всегда делал это при Гэвине и не только с Хлоей, хотя в доме было свободно очень много комнат.

Однажды он даже наблюдал, как неизвестная делала Ричарду минет, и тогда Карр впервые посмотрел на него и улыбнулся.

— Хочешь? — спросил тогда Ричард и кивнул на движущуюся вверх и вниз голову.

Больше Гэвин на них не смотрел никогда.

И опять все мысли о Ричарде: что он делает, не слишком ли Гэвин резко ему сегодня ответил, когда он предложил помощь?..

Внезапное желание прочитать полученную книгу пробило по голове обухом. Отодвигая полог и наплевав на тишину, Рид начал рыться в сумке в поисках книги, что дал ему Ричард.

Долго ждать не пришлось, и вот Гэвин под одеялом уже светил люмосом на книгу, затертую до дыры на обложке. И это оказалась вовсе не книга, это дневник. Старый, покрытый рунами и камнями. Зачарованный дневник. Гэвин бережно провёл по нему пальцами и открыл первую страницу.

Личный дневник Ричарда Карра.

Из него выпадает записка.

«Я отметил нужные страницы. Читай. И там нет сглаза, не бойся».

А Рид боялся, как-то он уже видел этот дневник, который просто манил, чтобы его прочитали. Это был, кажется, четвёртый курс, и Рид, любопытная мышь, пока Ричард купался в бассейне, решил открыть чужую вещь. Поплатился он неплохо, заблевав слизнями всю комнату Ричарду. Зато после этого вообще не тронул его вещи. И вот теперь Ричард сам преподносит ему в руки этот самый дневник. Чудеса да и только.

Первая запись по списку Ричарда датирована первым курсом, вернее последним его месяцем. Почему-то очень страшно читать такие личные вещи, и Рид хотел оставить все это, но просто не смог.

Май.

Жду начала летних каникул, чтобы снова весь день доставать дурака Гэвина. Но родители хотят отправить меня к тете в Америку, но без Гэвина я туда не хочу.

Гэвин вспомнил, как они тогда действительно отправились туда через порт-ключ, и Рид блевал полчаса после. Они тогда посетили Калифорнию и сгорели на солнцепеке, как черти.

Профессор Фаулер снова отказал мне в переводе на другой факультет, пояснив, что шляпа не ошибается. Ошибается и ещё как, ведь мой единственный друг на другом факультете, а в Слизерине у меня нет друзей. Попробую в следующем году.

Гэвин устало потер больные глаза, перечитывая строчки ещё раз. «Мой единственный друг…», поверить невозможно. Рид, конечно, помнил, что раньше они тесно общались, и та поездка к тёте Ричарда была незабываемой, но затем все стало меняться, и Рид не помнил — почему.

Отложив палочку и спрятав дневник под подушку, Гэвин закрыл глаза и сразу же уснул, не чувствуя, как в зачарованном дневнике появляется новая запись, которая не предназначена для его глаз.

«Спокойной ночи, Гэвин».

***

Утро наступило слишком быстро и неожиданно. Гэвин открыл глаза и тут же закрыл их, потому что суббота, блять! Можно спать хоть до обеда, но он знал, что Тина потом живьём с него не слезет, если он пропустит ее субботнюю утреннюю тренировку. Выбираясь из-под одеяла, Рид нащупал острый краешек дневника и решил взять его с собой, как раз почитает на стадионе.

Голова болела, поэтому Гэвин выпил зелье Помфри и пошёл в душ, быстро собираясь. Завтрак он решил пропустить, потому что есть не хотелось, а если бы он опоздал, то не ел бы вообще, потому что валялся в больничном крыле — у Тины тяжелая рука.

Поэтому, когда он пробегает мимо мужской раздевалки, и его хватает за шкирку чья-то рука, Гэвин натурально ойкает от испуга.

Капитан сборной Слизерина по квиддичу семикурсник Маркус всегда нравился Гэвину, а когда он узнал, что именно этот мулат с гетерохромией судьба его лучшей подруги, то стал относиться ещё лучше. Они часто втроём сидели в Хогсмиде, и Маркус даже рассказал, что увидел Тину через зелье лишь на седьмом курсе, как большинство, но очень боялся подойти, потому что думал, что не понравится ей. У Тины тогда, кстати, тоже были головные боли, но они прошли, стоило Маркусу разок увидеть, как она потирает виски. Он сказал, что просто решил думать о том, как им будет хорошо вместе, когда она подрастёт, и все закончилось. У них были действительно пока что платонические отношения, но он иногда замечал, как украдкой они целовались, пока никто не видел. И это было прекрасно. Они идеально дополняли друг друга. И вот сейчас на него смотрят лучистые глаза с лёгкими морщинками от улыбки.