— Хочешь открою тебе секрет? — Элайджа напрягается всем телом, когда Ричард наклоняется к его уху. — Он никогда не хотел тебя и хотеть не будет. Он любит меня, а не тебя, — и резко отстраняется от замершего создателя.

Элайджа паскудно ухмыляется:

— Я хотя бы жив, а ты андроид. Ты никогда больше не будешь человеком. Пошёл вон.

Хлопок двери уходящего Ричарда слышал, наверное, весь коттедж.

Элайджа сжимает и разжимает пальцы в попытке успокоиться.

Все зашло слишком далеко. Эксперимент можно считать провальным: Ричард натурально сходит с ума из-за постоянных отказов брата, но хоть это и мерзко, но Элайджа так этому рад. Он поспешно берет телефон в руки, открывая сообщения, но набрав его, убирает телефон в карман.

Давно он не был у брата, можно же приехать и без предупреждения. Поэтому, когда он видит горы бутылок и пустой взгляд - он в который раз понимает, что игры со смертью стоят слишком дорого.

Комментарий к Глава 8/36. Отбрось сожаления

Жду ваших отзывов, потому что прям интересны ваши прогнозы по типу, что будет дальше, да и вообще, скоро конец уже, самое интересное впереди.

Ещё думаю написать бонусы, потому что молодые Гэвин и Ричи это прям вах-вах, они будут уже после того, как основа работы будет дописана.

========== Глава 9/36. Новые знакомства ==========

Комментарий к Глава 9/36. Новые знакомства

Я сломала левую ногу и порвала связки на правой. Пиздец. Я как Гэвин - только хуже, и интересно то, что написано в рассказе про перелом все было довольно давно, а тут на тебе, упала с лестницы. История оживает в реальности. Жду создания андроидов :D

Это я к тому, почему так долго не было обновления. Глава переходная, развязка совсем близко. 2 главы и все. Приятного чтения, котятки.

целуй меня, пока лучи не целятся в нас

пока еще мы что-то чувствуем

пока мы еще здесь

целуй меня

я ненавижу когда ты так нужен

потом ведь все намного может быть хуже…

ты выдыхаешь: у нас есть час

Рид закрывает глаза, складывая руки за спиной, и с удовольствием дышит полной грудью, втягивая носом совсем по-летнему тёплый утренний воздух из открытого окна, в котором витают и смешиваются такие знакомые запахи: кофе, потому что без него работать невозможно, пороха, микса мужских и женских духов, затхлости старого здания, пота и краски от принтера.

Просто великолепно.

Доносятся тихие смешки парней на перекуре из открытого окна, звук складывающихся друг на друга бумаг на печатающем принтере у секретаря и резкие удары пальцев по клавиатуре.

Он стоит напротив своего стола, заваленного стикерами и бумажками от давно закрытых дел; деревянная поверхность покрыта толстым слоем пыли, и Гэвин с удовольствием рисует на ней член с крылышками указательным пальцем, подмигивая проходящему мимо Коллинзу.

— Как же пиздато, — подытоживает Рид, убирая в сторону костыли, и садится в свое старое, скрипучее кресло на колесиках, которые менял раз десять точно.

Единственное, что нравится Риду в его жизни — это его работа. А если бы не постоянные нагоняи от Фаулера из-за ошибок в отчётах, да срочные выезды, Гэвин бы вообще приходил в департамент, как на праздник. Ловить ублюдков и сажать их за решетку Рид считает самым благим делом в мире, и ни за что не променяет своё табельное и значок на просиживаение задницы в скучном офисе.

Никто не обращает на него внимания, все заняты делом, как муравьи, и он спокойно озирается, вспоминая мелкие детали своей долгой жизни. Вот этот цветок, точнее, громадная пальма, — они всем отделом постоянно украшают ее к Рождеству и никогда не поливают, но она появилась тут ещё до того, как Рид начал здесь работать. Вот трещина в окне из-за атаки андроида во время массовой девиации, вот мелкие брызги кофе около полуживой кофе-машины, которые никто не вытирает, и ещё куча мелочей, так приятных глазу, потому что они — часть его насыщенной жизни.

Рид ни на что это не променяет, даже чувствуя тяжелый взгляд в спину.

Главное не оборачиваться.

Реально.

В пизду.

Он справился с присутствием сраного Коннора, справится и со сраным Ричардом.

Они всего лишь машины, это все равно, что бояться собственную микроволновку, но Гэвин все равно напрягается, вспоминая, что даже самая обычная микроволновка может в какой-то момент взорваться прямо перед тобой…

***

Рид просидел, точнее, пролежал целый месяц у Элайджи в коттедже, потому что после произошедшего на задании, да ещё и со сломанной ногой он представлял из себя коктейль, состоящий из смеси депрессивного овоща, щепотки недовольного жизнью деда и литра матерящегося невообразимыми конструкциями подростка, и очень успел соскучиться по своему «муравейнику».

Когда у него не получалось просто встать с первого раза, а нога болела так, что хотелось просто лечь и завыть на луну, а когда не болела — так чесалась, как мразь, Рид чувствовал себя совсем другим человеком — никчёмным и ни на что не годным. Годовщина смерти, перелом и общее состояние сделали своё гиблое дело. Такие элементарные вещи, как принятие душа, готовка или передвижение стали для Рида адскими с его переломом и общей подавленностью, поэтому Элайджа просто забрал его к себе, как только увидел весь пиздец, что натворил Рид с собой за несколько дней одиночества в квартире.

Он нашел своего брата без сознания, покрытого собственной рвотой около туалета. Элайджа тогда испугался так сильно, что не сразу понял, что брат жив и ещё дышит, потому что очень много случаев, когда пьяные люди умирают от того, что захлебываются выделениями и не могут в итоге дышать.

Элайджа тогда собственноручно вымыл Рида, предварительно прочистив желудок, и дотащил до машины без помощи андроидов. Пока они ехали, Гэвин несколько раз приходил в сознание, и все его пробуждения начинались с молчаливых слез. Рид ничего не говорил, лишь тихо плакал, и это действительно пугало.

Тогда Камски понял, что брата нужно не просто лечить и не оставлять одного, а изолировать от главной проблемы.

Дома их уже ждал врач, который сразу же осмотрел Рида и выписал целый курс лечения для людей, страдающих депрессией. Половину препаратов Элайджа знал, потому что сам изучал структуру и химию мозга, когда учился в университете, и даже писал работу о биохимических процессах во время психосоматических болезней.

Но в больницу Рида забрали все равно.

А там брату смогли оказать должный уход и лечение, а главное — так не достающий детективу покой.

Круглую сумму пришлось отдать, чтобы история болезни нигде не всплыла. Элайджа знал, что, если Рид потеряет работу из-за этого, он проклянет брата на всю жизнь, и все лечение пойдёт насмарку.

Через две недели Рида привезли обратно в коттедж, выглядел он уже намного лучше. Лечение начало помогать, но радоваться было рано.

Рид сначала сучился и не подпускал к себе ни одну из Хлой, пил свои таблетки и ничего не ел, выливая овощные супы для выздоровления в окно и один раз прямо на Элайджу, а через ещё одну неделю привык и уже сам даже разговаривал с андроидами, обсуждал книги, обедал, смотрел телевизор и даже играл в приставку.

Несколько раз Рида навещали Коннор и Хэнк. Андерсон тогда в первую встречу сдал своего стесняющегося андроида по полной программе.

— Он меня задолбал, Рид, — Андерсон будто не замечал напряжённого взгляда напарника, — только ему руку заменили, как он меня уже к тебе тащил, а ты же знаешь, как это, после облавы: куча бумажной работы навалилось за использованные пули, орут все, вякают, журналюги че-то хотят, только сейчас смогли прийти, — отхлёбывает кофе и хлопает Коннора по плечу. — Ну и что ты теперь молчишь? Вот он, твой Гэвин, жив, здоров, оклемается быстро, на нем все как на собаке заживает. Это я уже старый, в такую даль притащил, засранец…

Гэвин тогда рассмеялся, неловко приглаживая растрёпанные отросшие волосы, а сам чувствовал себя так же странно, как и андроид. Коннор, все то время, что они сидели и обедали, не отрываясь, наблюдал за Ридом. Но это был совершенно не такой взгляд, каким постоянно одаривал его Ричард; Коннор действительно переживал за детектива и хотел знать, все ли с ним в порядке, а не тешил свои девиантнутые шестеренки, — так думал Рид.