— Что ты творишь? Мы должны были их схватить для допроса!

Гэвин смотрит на горы трупов, кучкой лежащие у выхода в луже крови, многие были безоружны, и натыкается взглядом на пацана, который пытается, пока андроид устроил бойню, выползти наружу через лаз из завода, куда полиция устроила облаву.

Выстрел раздаётся, как гром среди ясного неба. Парень падает навзничь, так и не успев протиснуться через дырку в заборе.

— Он хотел убить вас, — цедит Ричард, мигая диодом.

Гэвину в это не особо верится, потому что парень безоружен и пытался смотаться из этой бойни как можно быстрее. Рид в бешенстве смотрит на своего андроида, подходя ближе и поднося дуло пистолета ему к груди, но плюётся и отходит от него, снова вернувшись к уже бездыханному телу — Ричард бил на поражение.

— Ты убил ребёнка, Эрка. А если он гражданский? Он, блять, за моей спиной был вообще. Тебя же отключат, тупая твоя башка.

— Он хотел убить вас, детектив, — повторяет андроид зло, — опасность составляла сорок восемь…

— Сорок восемь — не сто, тупая ты гайка! А если и сто, так, значит, дай мне умереть! Не надо спасать меня как Золушку, ты, бля, принц недоделанный. Ещё раз ослушаешься моего приказа — и я не посмотрю на твою милую мордашку и сдам своему брату обратно. Будешь на металлолом пущен. Уяснил, выблядок?

Ричард смотрит, не мигая, оценивает ситуацию и молча подходит к Гэвину, хватая его за шею и опрокидывая на спину.

— Вы слишком много говорите не по делу, детектив.

— Отпусти, сука! Пусти!

Гэвин целится в андроида, пытаясь выстрелить, но Ричард аккуратно отбирает его оружие, затем вынимает другой пистолет Гэвина из кобуры и откидывает его в сторону. А затем, порывисто прижавшись к чужим губам в быстром поцелуе, подносит руку ко рту Гэвина.

— Кусай, — улыбается Ричард, — и слаженным движением другой руки, пока Гэвин взгрызается в его ладонь, ломает ему берцовую кость.

Гэвин кричит в голос, не помогает даже закушенная ладонь. Слезы текут по его лицу и андроид с улыбкой стирает их.

Боль адская.

Рид не представляет, как же ему повезло, что он тогда был под наркотой и не чувствовал всего этого пиздеца, что делал с его лицом китаец ЛуХань.

Вот только теперь наркотика в крови нет.

— Вот так, — гладит по голове, — никуда не уйдёшь. Посиди, отдохни. Скоро вернусь.

Гэвин задыхается, пальцами поглаживая искалеченную ногу. Хочется провалиться в обморок, в чем он себе не отказывает.

— И только попробуй кому-нибудь сказать.

А потом он просыпается уже в больнице с переломом и ожогами, потому что на заводе начался пожар. Кто его устроил — не ясно, но Риду кажется, что он догадывается — кто.

Рид и не заметил, как андроид начал контролировать его жизнь: забирать с работы и на работу, будить, готовить ему обед, угощать кофе, заставлять делать перерывы на работе, и самое главное — касаться.

Такие прикосновения, как легкое похлопывание по спине на работе, ладонь, покоившаяся на плече — это все было уже знакомо Гэвину, но когда андроид прижимался к детективу в любой момент, когда они оставались одни, хватал за запястье и просто пялился, мигая диодом, гладил волосы и заправлял отросшие пряди за ухо, — Ричард натурально урчал, когда прикасался к Гэвину, порой применяя силу, если детектив начинал вырываться.

А за день до операции вообще устроил скандал — первый такой на веку Рида. Андроид не хотел, чтобы Гэвин участвовал в операции, потому что у него часто случались головные боли, а они как раз начались от такого странного поведения андроида с тактильным энтузиазмом.

Самое страшное, что Гэвин тупо не мог дать этой машине отпор, не единожды получая ушиб, когда пытался ударить его во время такого проявления ненормальной ласки.

А несколько дней назад, когда Гэвина выпустили из больницы и он пришлепал домой на костылях, его у входа уже ждал андроид с виноватым выражением лица, но Рид сразу же направил на него пистолет, когда это чудо техники попыталось подойти к нему.

— Когда я выйду с больничного, ты, говна кусок, будешь напарником какого-нибудь другого идиота. Я на твои штуки больше не поведусь, — Гэвину было пиздец, как страшно, когда диод андроида замерцал красным. — Не приближайся ко мне. Ты все понял? Отвечай мне, сука!

— Да, детектив. Я все понял. Позвольте только мне помочь вам дойти до вашего этажа, я вижу, что вам тяжело. Пусть это будет моим последним жестом доброй воли.

— Я сам дойду, отойди с дороги, — Гэвин махнул пистолетом в сторону, чтобы Ричард отошёл.

Стоять в проеме со сломанной ногой было очень тяжело. Гэвин за эти пару минут покрылся потом и чувствовал, что ему срочно нужно сесть, иначе до квартиры он не дойдёт.

Ричард медленно отошёл в сторону и просто шёл на пять шагов позади, пока Гэвин медленно плёлся к своей двери.

— Я не жалею о том, что сделал, если вам интересно, — повествовал тем временем Ричард, пока Гэвин аккуратно опирался о стену, чтобы найти в сумке ключи.

— Мне похуй, — процедил Рид, вставляя ключ в замочную скважину.

— Просто я люблю тебя, Гэвин.

Рид замер у распахнутой двери и почувствовал, как позади него стоит андроид, но не прижимается — не хватает каких-то жалких миллиметров. Дыхание у Ричарда тяжело настолько, что у Гэвина поднялись волоски дыбом, он чувствовал этот жар, исходящий от андроида и чувствовал себя ещё хуже от его слов.

— Люблю тебя с первого взгляда, когда ты стоял такой одинокий и потерянный, будто жизнь кончена, — прошептал, как змей-искуситель, прислоняясь чуть ближе, но не до конца. — Такой милый.

— Что ты несёшь такое? — не громче выдоха прошептал Рид. — Мы встретились в департаменте…

— Ты уверен, малыш? — и провел языком по шее на самой холке, как всегда делал Ричи, его Ричи.

— Откуда ты… Пошёл вон, — и все же заходит в квартиру, закрывая за собой дверь прислоняясь к ней спиной.

Он знает, что андроид ещё там, что слышит бешеное сердцебиение человека и наслаждается этим. Гэвину не хватает воздуха в лёгких — он вспоминает о дыхательной гимнастике, которую выучил сразу после первой панической атаки, и пытается успокоиться.

Вдох-выдох, Гэвин, спокойнее.

И вот сейчас он сидит один в окружении бутылок и не может понять, откуда андроиду, гребаной машине, знать такие вещи.

— Он же умер, да? — Риду кажется, что он задаёт брату этот вопрос уже в тысячный раз.

— Да, — тяжело выдыхает брат в трубку.

Ответ Элайджи не поменяется никогда, потому что тот Ричард действительно умер навсегда.

***

Элайджа косо смотрит на сидящего в окружении Хлой Ричарда и нервно выдыхает сигаретный дым, видя как доволен произведённым эффектом андроид.

— Чего ты добиваешься от Гэвина? Мы договаривались с тобой, что ты не будешь никакими намёками давать ему понять, что ты можешь быть… что ты существуешь! — кричит Элайджа так громко, что все Хлои вздрагивают и уходят из комнаты, оставляя их одних.

Ричард улыбается и складывает руки на груди.

— Просто хочу вывести его на эмоции. Гэвин с возрастом стал таким сухарём, — ухмыляется и Элайдже хочется его пристрелить.

— Делаешь только хуже, Ричард. Он не сможет полюбить андроида, он же упёртый, он будет любить тебя одного до конца жизни, — цедит Камски, понимая, что Ричард все это знает и без него.

— Но это так весело! Он реагирует так же, как на меня живого, я просто не могу остановиться, рано или поздно он сам придёт и сам попросит меня.

Элайджа хохочет вслух, чуть не подавившись.

— Ты жил с ним так долго, но совершенно его не знаешь, — качает головой. — Рид никогда не попросит, — «Потому что меня он так и не попросил».

— А ты скажи ему, что я жив, что я в этом андроиде, и все сразу изменится, все будут счастливы. Ну я и Гэвин…

— Это исключено, — прерывает Элайджа. — Ты взрослый человек, но ведёшь себя как ребёнок. Мне противно находиться здесь с тобой, возвращайся на работу и не забывай о своей главной миссии.

Ричард встает с удобного кресла и подходит вплотную к Элайдже.