Диод андроида мигает желтым, когда он видит движение кадыка на шее человека.

На зло новому жестяному хую Рид прижимается еще ближе к RК800, отходя еще на шаг дальше от этого нового чуда техники.

— Детектив, не расскажете, откуда у вас эти шрамы? — и улыбается так паскудно, как умел улыбаться только Он.

Гэвину хочется сбежать.

Комментарий к Глава 1/36. Не было бы счастья…

https://pp.userapi.com/c846120/v846120376/17d22b/LgQXvT_zD20.jpg

========== Глава 2/16. Брат ==========

— Уходить от него. Динамить.

Вся природа ж у них — дрянная.

— У меня к нему, знаешь, память —

Очень древняя, нутряная.

— Значит, к черту, что тут карьера?

Шансы выбиться к небожителям?

— У меня в него, знаешь, вера;

Он мне — ангелом-утешителем.

— Завяжи с этим, есть же средства;

Совершенно не тот мужчина.

— У меня к нему, знаешь, — детство,

Детство — это неизлечимо.

Billie Eilish, Khalid — lovely.

Июльское солнце дарит небывалый подъем для настроения. Маленький Гэвин лежит на коленках у Элайджи, пока тот мастерит ему очередную игрушку, смотрит заворожено, как на клад, и ждёт, боясь даже громко выдохнуть от нетерпения.

Старший улыбается и не может не умиляться такой реакции брата: неугомонный Гэвин и минуты усидеть не может, а тут уже час сидит в неудобной позе и молчит, лишь щекочет своим дыханием, да заставляет сердце биться через раз, но это ничего страшного, главное, что будет дальше.

— Потерпи ещё чуть-чуть… — шепчет Элайджа, пока брат сжимает маленькие кулачки и кусает себя за костяшку левой руки.

— А если ты закончишь быст… быствее, — Рид младший ещё не может выговаривать букву «Р» и очень этого стесняется, запинается, — я дам тебе п… — затихает, кусая губу от негодования, что слово опять с такой ненавистной буквой, — подарок, — выговаривает и сам удивляется, что получилось.

Эл хитро щурится, он уже почти все сделал, но мелкому можно и не говорить, ещё и подарок получить.

— И что это за подарок, малой?

Гэвин улыбается и клюёт старшего в щеку, носом проходясь ему по шее. Элайджа звонко смеется, отбрасывает поделку и щекочет Гэвина, пока тот не начинает задыхаться от смеха.

Элайджа думает, что ему слишком повезло с таким добрым братом, пусть и отцы у них разные.

Он хочет, чтобы это не кончалось.

***

NF-paralyzed

Гэвину семь лет и он гордится своим старшим братом. Элайдже всего десять, а он уже конструирует говорящих роботов-защитников для маленького Гэвина, дарит ему непотопляемые в лужах корабли и летающие часами самолеты, в которых спрятаны шоколадные конфеты, водит по зоопаркам и паркам развлечений и никогда не сдаёт маме, если тот засиделся до часу ночи за приставкой.

Гэвин слишком любит брата, и только мать недовольно кривится, не замечая в младшем никаких отличительных способностей, подобно старшему, называя его за глаза посредственностью.

Элайджа без ума от младшего.

Гэвин растёт очаровательным ребёнком, они не сильно похожи, но все равно в чертах лиц, доставшихся от одной матери, проскальзывает общая острота скул, полнота нижних губ и цвет глаз — неповторимый серо-голубой цвет, чистый и красивый. Элайдже иногда кажется, что он влюблён, но он быстро отгоняет от себя эти мысли и снова начинает работу над самым важным проектом в жизни.

Когда Гэвин идёт в среднюю школу, разница между ними становится в разы ощутима, и что-то идёт совсем не так, как планировалось.

Потому что теперь Элайджа кажется в несколько раз старше, чем он есть, и те три года, теряющиеся в детских играх, ощущаются сейчас, как пропасть. Теперь Элайджа не хочет с ним играть, не дарит ему самолеты или роботов. Элайджа теперь смотрит на него, как побитый пёс, как изголодавшаяся по еде шавка, в перерывах между своими загулами и подготовкой к поступлению в университет, в который его уже приняли — Гэвин видел письмо.

Он или игнорирует младшего или смотрит так, что отпадает всякое желание подходить и разговаривать.

Гэвин боится, что и сам станет таким, и что брату нужно помочь, что ему трудно и одиноко, ведь совсем скоро он уедет, и они очень долго не увидятся.

Это пугает Гэвина сильнее чего-либо, даже сильнее тройки по литературе, о которой он так боится говорить маме. Пугает сильнее, чем разговор с девочкой, которая ему нравится. Но Гэвин пытается себя пересилить.

Они почти не общаются, пока младший сам не подходит и откровенно не напрашивается на вечерние прогулки. И тогда начинается новая жизнь для Гэвина.

Элайджа водит его с собой в какие-то бары, даёт курить дурно пахнущие самокрутки, они набивают парные татухи иглами на запястьях на какой-то вписке после рок концерта, а потом оба целую неделю обещают друг другу не пить и не делать ничего, выходящего за рамки.

Элайджа сам себе обещает, но не может сдержаться. Совсем скоро он уедет, и Гэвин будет предоставлен сам себе до конца старшей школы.

Его брат растёт чертовски красивым и общительным, это, блять, так бесит.

Элайдже хочется забрать его с собой, и он не представляет, что нужно сделать. Но он прекрасно знает, что будет, останься Гэвин здесь: в первую же неделю на очередной вписке без брата он трахнется с какой-нибудь девушкой с потока, заведёт себе кучу новых друзей, может, даже начнёт встречаться с той самой, с кем потерял девственность, и это пугает так сильно, что Элайджа впервые не знает, что ему делать.

Поэтому он решает убить сразу двух зайцев и в один из прекрасных вечеров, спустя почти три месяца раздумий, когда они оба заваливаются пьяные и нанюханные к Гэвину в комнату, Эл учит его целоваться.

— Гэв, тебе же уже шестнадцать, — шепчет Элайджа, прижимаясь к Гэвину ближе, так близко, что расстояния между ними совсем нет. — Ты должен знать, как это делается. Тебя ведь ещё никто не целовал?

Вопрос со страхом оседает где-то внутри Элайджи, вдруг Гэвин уже это сделал, когда тот не видел, но не сказал, умолчал. Но когда Гэвин отрицательно машет головой, Элайджа расплывается в довольной улыбке, припирая его к стене у входа в комнату.

— Не бойся. Не дергайся. Открой рот. Да, хороший мальчик.

Гэвин улыбается и покорно открывает рот, когда Элайджа проходится по его влажным губам пальцами с порошком, высовывает язык и лижет подушечки, как щенок, довольно прикрыв глаза, пока Элайджа втирает ему в десны наркотик.

У Элайджи слетают предохранители, он ударяет рукой по стене рядом с головой младшего, вызывая тем самым шум, но Гэвин ни на что не обращает внимания, так же облизывая пальцы брата.

У Гэвина глаза блестят в темноте, будто он под гипнозом. Младший отчаянно сжимает футболку старшего брата и жмётся ещё ближе, позволяя проникнуть горячим языком с привкусом алкоголя и сигарет в свой рот. Он трясётся от возбуждения, от того, что вообще происходит в его жизни, и стоит Элайдже коснуться его между ног коленом, Гэвин сотрясается в первом оргазме, полученном не от руки.

У Элайджи самого стоит, но он пытается абстрагироваться от собственного удовольствия. Он слизывает пот с его висков, лезет рукой в трусы, размазывая сперму по горячей головке, и двигает рукой, сильно сжимая ствол и чувствуя, как у перевозбужденного подростка опять стоит. На него.

Мимо комнаты проходит мать, услышавшая шум ранее, и Элайджа довольно улыбается в губы брата, двигая рукой так быстро, как никогда не думал, что может двигать. Гэвин заваливается на него и прижимает к стене в тот момент, когда лицо матери появляется в дверном проеме, и Элайдже хочется петь от счастья, видя ее ошарашенный взгляд.

Ее взгляд, полный осуждения.

И да, неопытному Гэвину это кажется крутым, совершенным, ни с чем не сравнимым, пока он не видит своими глазами через полчаса, как плачет на кухне мать; после, ругая не Элайджу за совращение брата, наркотики и алкоголь, а самого Гэвина. Ведь именно он направил брата на неистинный путь, он грязный педик. Гореть ему в аду за мужеложство, и что давно пора отправить его куда-нибудь подальше.