Ричард будто залез под кожу и не отпускает, будто даже после всего сделанного любит поиздеваться над Гэвином, — всегда любил.

Сны стали сумасшедшими — ему снится Ричард, ему снится брат, ему снится прошлый Гэвин — молодой и без шрамов на шее, ему снится андроид Ричард и его горячее тело, так похожее на его… родное. Все смешалось в такую ебанину, что Рид закидывается тройной дозой мелаксена, чтобы поспать без сновидений.

— Пошёл на хуй, — цедит Рид, держась за дверную ручку. — Хотя бы один день забудь о моем существовании, уйди, блять. Завтра все дела обсудим. Я прошу тебя.

— Зачем вам цветы, детектив? — Ричард спокойно проходит в квартиру, подходя к ведру с водой, где стоят десять белых роз.

— Пошёл вон! — орет Рид, хватаясь за лацканы чужого пальто. — Уйди из моей квартиры!

Ричард не двигается, смотря в упор на детектива, мигая диодом.

— Это для вашего человека? Я все знаю.

Рид смотрит в такие знакомые серые глаза и кивает, понимая, что его собственные увлажнились. Только не хватало снова, каждый год себе обещает, но нарушает…

— Коннор мне сказал, и я посмотрел статистику: каждый год пятнадцатого апреля вы заказываете десять роз из соседнего магазина и берёте отгул на два дня. Для кого эти цветы?

Гэвин позорно закрывает слезящиеся глаза.

— Для тебя…

— Что? — Ричард непонимающе наклоняет голову.

— Для тебя мертвого.

***

— Ричи, ну хватит, давай пойдём домой. Забей член на этих гомофобов.

Они уже очень давно ходят в этот бар. Слишком давно, чтобы просто уйти и забыть. Знакомый Гэвина тут разливает хороший алкоголь, а Риду ещё и скидку предоставляет, когда Гэвин помог ему раз и навсегда выгнать главного дебошира. Поэтому они ходят сюда постоянно, их все знают - они всех знают, и никогда не было проблем с проявлением чувств. Рид мог спокойно взять Ричи за руку, поцеловать в щеку, блять, да они вместе уже так дохуя лет, что ты даже не замечаешь, когда делаешь такие вещи.

И раньше тоже никто не замечал, пока в этот бар не зачастила компания молодых людей.

Пиздюки ещё совсем, двадцать только-только исполнилось, а ненависти было хоть отбавляй.

Сначала это были просто взгляды, причём смотрели только на Гэвина, их не смущала даже кобура с табельным на джинсах. Ричард уже тогда кипел, показательно сжимая руку Рида перед ними и смотря в ответ взглядом: «Ну и какого хуя ты смотришь на моего парня?»

Затем это были уже обсуждения однополых отношений и смешки. Молодые люди довольно громко обсуждали виды секса, особенно уделяли время анальному, не забывая при этом обязательно взглянуть на Рида. Гэвин с каждым таким разом все меньше мог успокоить Ричарда. Он даже предлагал сменить место отдыха, но Карр наотрез отказался, посмотрев на Гэвина, как на недалёкое существо.

В тот день Гэвин особенно не хотел идти в этот бар. Он был уставший после смены, приболел и чувствовал своей приобретённой за годы работы в полиции чуйкой, что нахуй надо куда-то идти.

Но Ричард сгрёб его в охапку, одел потеплее и буквально дотянул на себе до этого бара.

И как всегда там уже была эта гоп-компания, они что-то отмечали и были уже навеселе, и даже не смотрели в их сторону, как думал Рид. Изрядно напившись и оставив Ричарда, Гэвин поплёлся в туалет справлять нужду.

Поэтому, когда в туалете, выходя из кабинки, ему заламывают руку и прижимают лицом к грязному кафелю, а после приставляют к шее нож, Гэвин не может вдохнуть. Голова кружится от удара, он упирается лбом в стену, пытаясь думать.

— За нападение на сотрудника полиции тебе такой срок влепят, пацан. Пиздец тебе будет, — говорит Рид, пытаясь призвать нападающего к благоразумию. — Ты же знаешь это?

— А я не буду тебя бить, — тихо шепчет пацан, не старше двадцати лет на вид, и прикрывает дверь в кабинку.

И тут Гэвин чувствует, как в него упирается член этого пиздюка. Тот дышит так громко, будто он ждал этого момента всю свою жизнь. Он кусает Рида в шею на самом видном месте и начинает тереться о него, другой рукой расстегивая ширинку джинсов. Его хочет изнасиловать какой-то малолетний пацан.

— Ты же пидарас, тебе должно понравиться, — от этого шёпота Риду становится противно и, полагаясь на удачу, он резко разворачивается, ударяя ногой гавнюку в живот, но тот перехватывает его ногу, откидывая в сторону, и сильно бьет кулаком в скулу.

Дверь громко ударяется о стену кабинки, и пацан болезненно стонет, когда Ричард с каменным лицом хватает его за бритую голову и методично бьет о кафель лицом, размазывая бурую кровь по стене.

Рид болезненно морщится, прикладывая руку к шее — успел гавнюк ещё и порезать прям поверх старого шрама.

Пока Гэвин приходит в себя и встаёт, подходя к Ричарду, тот не отвлекается, все так же превращая лицо пацана в кровавое месиво. Он замирает и его глаза загораются, лишь когда Гэвин останавливает его руку и смотрит в серые глаза.

— Ричи, прости, он…

Ричард опускает взгляд ниже, натыкается на алый засос и расстёгнутую ширинку, на порез на шее и влажные глаза Рида.

— Я убью его, — просто говорит Ричард и снова поворачивается к пацану, который уже потерял сознание, и снова замахивается его головой, чтобы ударить об стену.

— Не надо Ричи, я сам виноват, оставь его, пошли домой.

— Ты, мразь, что делаешь с моим братом? — Ричард слышит голос позади и ухмыляется.

— Так этот насильник — твой брат? — и кидает полумёртвое тело к ногам подошедшего из той же компании.

А затем Гэвин видит как в замедленной съёмке, как этот парень хватает Ричарда и бьет ему ножом в живот: раз, два, три, четыре, пять.

Рид с ужасом смотрит на это и впервые жалеет, что не взял с собой в бар табельное. Он, собрав все силы, прыгает на этого парня, целясь кулаком ему сначала в солнечное, а затем в голову, пока тот не падает навзничь без сознания.

Рид садится на колени в кровавую кашу, образовавшуюся около Ричарда. Тот бледный, еле дышащий и покрыт холодным потом. Кровь вытекает, как из открытого на всю мощь крана.

— Малыш. Он. Печень пробил. Не выживу. Прости.

Рид отрицательно мотает головой и кое-как берет Ричарда на руки, выходя из туалета. Кровь из Ричарда льётся сплошным потоком, заливая все вокруг.

— Все. Вернуть, — кашляет Ричард, сжимая пальцы Рида и смотря на него так, как не смотрел никогда.

— Не смей, блять, умирать, — Рид стоически держится, чтобы не разреветься, пока скорая кладёт Ричарда на каталку, и они спешат в больницу. — Я так виноват. Прости меня, Ричи, прости. Если бы не я…

До больницы Ричард не доезжает.

Время смерти 23:39.

Ричард скончался в тот же момент от кровопотери, как отпустил руку Гэвина.

Гэвину тридцать три и он впервые задумывается о самоубийстве.

***

На экранах всплывает тысяча окон с ошибками. Система аварийно мигает.

— Элайджа, он хочет что-то сказать. Сигнал никогда не был таким сильным, он сейчас пробьёт систему. Я включаю.

Элайджа и его помощник надевают очки виртуальной реальности, перед ними сидит Ричард, покрытый кровью. Он смотрит на свои пальцы и медленно переводит взгляд на пришедших гостей. У Камски перехватывает дыхание.

— Ричард, — Элайджа опасливо смотрит на воплощённое сознание, своё детище, — что произошло?

Ричард вытирает лицо, размазывая кровь ещё сильнее. Давит на виски и лохматит волосы, пачкая все кровью.

— Мне кажется, я умер.

— Но ты же сейчас со мной, — Элайджа напряжённо делает записи.

— Умер другой я. Из плоти и крови. Умирать очень больно, — и тихо добавляет, — я чувствую все то, что чувствовал он, всегда чувствовал.

Элайджа подходит ещё ближе, смотря в серые глаза созданного им существа.

— Что ты чувствовал? Объясни!

— Все! — Ричард встаёт и подходит вплотную к Элайдже. — Абсолютно все: сонливость, голод, ярость, удовольствие, — щурится, — Гэвина и любовь. Теперь есть только я. Верни меня к Гэвину!

— Не могу, — Элайджа отходит в сторону. — Как ты себе это представляешь?