***

Почему-то Гэвин никогда не задумывался всерьёз о чувствах брата. Он всегда думал, что эти пьяные поцелуи и ленивая дрочка существуют лишь из-за одиночества. Что тому слишком одиноко среди своих андроидов. Ему нравился Элайджа внешне, он возбуждал Гэвина, и этого было достаточно для их мирного сосуществования.

Но сейчас, сидя напротив Ричарда, одетого в белую рубашку с расстёгнутыми верхними пуговицами, он не задумываясь сбрасывает входящий вызов от брата и выключает телефон, кидая его в конец стола.

Элайджа подождёт.

Почему-то в голове возникают образы, которые Рид не может контролировать: вот он встаёт, садится перед Ричардом на колени и медленно расстёгивает его туго затянутые ремнём джинсы и гладит член сквозь белье.

Медленно качает головой, сжимая переносицу. Хватит, спокойно. Чешется шрам. Мурашки бегут по всему телу. Заметил Ричард, что он надел рубашку, а не как обычно футболку и кожанку? Чувствует ли запах Рида? Чувствует ли тоже самое, что и он?

У Гэвина член неприятно упирается в ширинку, просто из-за сидящего рядом Ричи, прямо за столиком в ресторане. Он краснеет от этого вездесущего взгляда, чувствуя, как красные пятна покрывают лицо, и аккуратно поправляет брюки.

Ричард с ухмылкой наблюдает за этими манипуляциями, а потом просто берет руку Рида в свою, пока тот не начинает кусать губы напряженно и смотреть по сторонам.

— Успокойся. Две тысячи двадцать девятый год, — хмыкает Карр, улыбаясь, — Гэвин Рид все ещё боится показывать свои чувства на людях после сексуальной революции. Или ты меня стесняешься?

Он спрашивает это в тот момент, когда к ним подходит официант с бутылкой белого вина и бокалами. Ричард сильнее сжимает руку Гэвина, поглаживая ее, пока официант ставит на стол бутылку и приборы. Гэвин краснеет, но ловит на себе одобрительную улыбку официанта и неловко гладит пальцы Ричарда в ответ.

— Это просто непривычно, — Гэвин делает глоток из бокала и смотрит в ответ. — Я и в ресторанах не был сто лет, и… Почему ты так на меня смотришь?

— Любуюсь, — режет Ричард. — Нельзя? Ты сегодня потрясающе выглядишь.

— А…

У Рида весь словарный запас от нервов может поместиться в одном предложении, состоящем просто из звуков и скулежа.

— Кстати, там сзади твой брат и мой бывший одногруппник.

Гэвин вздрагивает, уже чувствуя спиной этот прожигающий взгляд и предстоящий ехидный голос. Рид как-то весь сжимается, и Ричард ободряюще гладит его ладонь.

Но, напротив, Элайджа приветливо здоровается и даже не смотрит на Гэвина, пока его коллега болтает с Ричардом. Гэвина колет тонкая игла необоснованной злости из-за игнорирования.

Элайджа выглядит прекрасно, будто не проводит сутки напролёт в лаборатории, а только приехал с курорта. Гэвин бы не удивился, что так и было. Они не общались довольно долго, всякое могло произойти, а Эл никогда не делился своими планами с братом. Он даже не слышит о чем они говорят, просто смотрит и чувствует неизменный парфюм Элайджи, стесняясь того, что брат может учуять и от него такой же аромат.

Ричард улыбается на слова спутника брата, и Гэвин отмирает.

— Все получилось. Тесты показали расхождение всего на три процента, — тот парень победно улыбается, — и то погрешность возникла лишь в выборе еды. Ты выбрал пиццу, а твоя…

— Эй, — Элайджа бьет того по плечу ощутимо, — мы все же в общественном месте. Будь добр заткнись, и мы вообще-то помешали свиданию, — он выплёвывает это с такой ненавистью, — улыбка Ричарда в этот момент превращается в оскал, как у пса готового загрызть насмерть, — и все же смотрит на Гэвина. — Идём.

— Что? Свиданию?! — удивлённо смотрит на Гэвина, — это же то…

— Идём.

-… о чем я подумал? Удачи, Ричард! Наберу позже!

Гэвин тихо смеётся, когда они отходят.

— Я думал только мой брат постоянно болтает о работе, но оказалось, что нет. А что за выбор с пиццей? Ваши исследования? Эл как-то мне…

— Забей, — перебивает Ричард и напряжённо смотрит на Гэвина, сцепив пальцы в замок, — лучше давай поговорим о том, что я хочу жить с тобой.

— Эмм…

И тут Рид натурально выпадает из реальности. В голове обезьянка бьет по тарелочкам, а он смотрит, как дурак, на улыбающегося Карра, и не может поверить в сказанное.

— Хочу спать рядом с тобой, — наклоняется ближе через стол, упираясь в него локтями, — хочу видеть тебя сонного по утрам, уставшего после работы и заебанного, — сжимает руку особенно сильно, — мной. Каждый день.

Рид порывисто облизывает губы.

— Поехали ко мне, — сквозь призму возбуждения шепчет Рид, — к черту ужин.

— Все ждал, пока ты предложишь.

Indila — Darniere Danse

По дороге домой, сидя в такси, они даже не дотрагиваются друг до друга. Это сексуальное напряжение можно зачерпнуть ложкой и попробовать на вкус, и Гэвин уверен, — оно будет горчить ароматом духов Ричарда.

Ричард не смотрит на него вообще, курит в открытое окно и стучит пальцами в такт старой-старой песне, играющей по радио у таксиста.

Они попадают в пробку, и Рид нервно ёрзает на мягком сидении, сжимая и разжимая пальцы, пока не чувствует, как на его колено осторожно, чтобы не спугнуть, кладут руку.

Ричард на него все так же, будто показательно, не смотрит, в салоне темно, а пальцы отбивают по ноге Рида незатейливый ритм песни на французском языке.

Рид аккуратно смотрит на водителя, но тому плевать, поэтому снова косится на Ричарда, понимая, что теперь он выжидающе смотрит в ответ, поблёскивая глазами.

У Гэвина сохнет во рту от бешеного желания прикоснуться.

Пальцы аккуратно сжимают штанину и ведут выше к паху, разглаживая складки. Гэвин кладёт свою руку поверх руки Ричарда и нежно поглаживает.

Ричард сильно давит сквозь ткань, и Рид чувствует, как появляются красные полосы на белой нежной коже бедер. Ричард подушечками пальцев давит на головку, а Рид закрывает глаза и не видит довольной улыбки партнера.

Когда они выходят из такси, Ричард хватает Рида за руку и уверенно ведёт его в дом.

И уже внутри, когда Ричард наклоняется к Гэвину, прижатому к дверям, и тот падает перед ним на колени, у Карра звонит телефон.

— Это с работы, — и поспешно отстраняется от разомлевшего Рида, отвечая таким спокойным голосом, будто не он сейчас собирался заниматься сексом.

Гэвин медленно выдыхает, понимая, что ему только что обломали охуенный вечер.

— Мне надо уехать, срочный вызов, — Ричард поджимает губы и уезжает, не прощаясь.

Рид не удивлён, он знал на что шёл, когда начал встречаться с Карром, ведь тот сразу сказал, что работа у него на первом месте. Потому Гэвин расслабляет галстук, снимая его на ходу, и идёт на кровать, падая лицом в подушки и распластавшись в позе звезды.

Он мгновенно засыпает в одежде, так и не закрыв дверь.

Поэтому, когда он чувствует что-то влажное на своём теле, он непонимающе щурится, но натыкается взглядом на полуголого Ричарда, который раздевает Гэвина и лижет его соски, пока тот спал.

— Вставай, Гэвин, сейчас только одиннадцать, — тот сонно поднимается, окутанный дремой, — пошли в душ.

И уже в душе, пока Ричард растягивает его мыльными пальцами и целует так грубо, что во рту чувствуется вкус крови, Гэвин полностью понимает, что его жизнь круто изменилась.

***

Гэвин просыпается от громкого звука дверного звонка, как обычно.

Медленно плетётся открывать, и снова Ричард во всей своей андроидской красе стоит напротив.

— Детектив Рид, уже десять утра. Доброе утро. Почему вы не на работе?

Гэвин хочет скорее закрыть дверь и не видеть это лицо хотя бы сегодня, хотя бы в один единственный блядский день в году, когда он потерял то, что заставляло его жить, что заставляло его верить в себя. И в этот один ебаный день в году, когда ему надо побыть наедине с собой, когда ему нужно заставить себя жить, потому что он виноват во всей этой произошедшей херне — его главный кошмар пытается влезть и испортить привычный уклад вещей.