Он рассказал, как боялся признаться ей, что они знакомы, не желая разрушать то тонкое и хрупкое, что между ними происходило. Что он дурак, но… он, правда, любит ее и надеется, что она простит и позволит быть с ним хотя бы друзьями.

Он говорил и говорил, впиваясь пальцами в волосы, а Гермиона нежно держала его за руку, целуя его шрамы, оставленные им из-за нее. Но ей нужно было подумать, и он аппарировал из ее квартиры: помятый и разбитый.

Гермиона не разговаривала с ним неделю, пытаясь понять, почему он молчал, но затем решила, что в подобной ситуации тоже не стала бы так сразу вываливать на человека всю правду, чтобы не ранить лишний раз. И на следующий же вечер пришла к нему домой, там же заново знакомясь со своим котом Живоглотом, который хозяйку вспомнил и в итоге не слезал с ее коленей весь вечер, и Руру, белоснежную красавицу, что так же мягко урчала на втором ее колене. Гермиона была облеплена кошками, что Тео даже не мог ее обнять, но Грейнджер на это лишь заливисто смеялась, называя это кармой за долгое молчание, и держала его руку на своей шее, поглаживая неровную кожу на его длинных пальцах.

Затем было немного неловкое поначалу знакомство с отцом Теодора. Мужчина выглядел сурово, но затем обнял Гермиону, погладив по волосам и глаза его покраснели.

— Позаботься о моем сыне, — сказал он ей тихо на прощание, после ужина, что Гермиона приготовила сама, и долгих разговоров под вино, что пил только Таддеус.

Позже Тео сказал, что отец сражен наповал красотой и умом Гермионы и вообще хочет ее удочерить… что и стало новым разговором о родителях Гермионы. Он молча подготовил порт-ключ в Австралию, и она наблюдала за незнакомой парой: мужчиной и женщиной, что смеясь гуляли по парку, держась за руки. Тео рассказал ей, что она наложила на них такое же заклинание, которому была подвержена сама, и вылечить это, к сожалению, нельзя. Гермиона лишь прошла мимо них, и если они и обратили внимание на девушку с красными глазами, которая не отводила от них взгляда, то сделали вид, что не заметили.

Больше о своих родителях Гермиона не спрашивала, отпустив.

У Тео же переворачивался целый мир, все разбитое стекло заново склеивалось с ее присутствием, и он понял, что без его малышки — была не жизнь. Он старался радовать ее, не душить своим присутствием, не обременять своими чувствами, и вскоре понял — он влюбился в нее заново, как и она в него. Эмоции, что он получал от браслета, пели ему в голову о любви, счастье и комфорте, когда она находилась рядом с ним. Но Тео было мало, он хотел ее еще ближе, полностью укрыть от всех, но понимал, что этим только разрушит то, что было только-только создано.

Спустя несколько месяцев во время прогулки Тео был необычно тихим. Гермиона не знала, что и думать. Она привыкла, что Нотт был громкий и веселый, и когда уже напрямую задала ему вопрос, он покраснел и тихо прошептал:

— Я хочу съехаться с тобой, — Гермиона лишь кивнула на это и уже на следующий день раскладывала вещи в новом шкафу их общей спальни — Тео снова победил.

Нотт иногда смотрел на нее так пристально, что становилось страшно, но затем выдыхал, целовал ее ладонь и ложился головой на колени девушки, как огромный кот, чтобы она гладила его волосы часами, пока читает книгу.

Тео все же рассказал ей о браслете и попросил его не снимать, чтобы с ней ничего не случилось, выслушав все его доводы и пример того, что она уже один раз потерялась на три года, она кивнула и приняла его, периодически на работе перекатывая между пальцев маленькие бриллиантики.

Год пролетел незаметно, и однажды вечером, Тео повел Гермиону в новый ресторан, который недавно открылся в центре города. Он был магловский и имел четыре звезды Мишлен, на что Гермиона лишь удивленно выгнула брови, потому что Тео был тем еще любителем фаст-фуда и майонеза, но согласилась, решив, что иногда можно посетить и такие заведения ради разнообразия.

Тео не пил алкоголь, но Гермиона не отказала себе в стакане белого вина, по выдержке старше ее самой, и чуть не подавилась этим самым вином, когда Нотт поставил перед ней маленькую черную коробочку. Он смотрел на нее расширенными зрачками и даже не дышал, пока она открывала коробку и разглядывала красивое золотое кольцо с одиноким крупным бриллиантом посередине, окруженным более маленькими по кругу в виде спирали.

— Руна вечности, — прошептала Гермиона, прослеживая ряд драгоценных камней.

— Да, я хочу быть с тобой всегда, — он улыбнулся и взял ее за руку, направляя кольцо к безымянному пальцу. — Ты выйдешь за меня, Гермиона?

Его потряхивало, Гермиона видела, как он нервничает, да она и сама была в шоке, которое сразу сменилось счастьем и стеснением. Она улыбнулась и прикусила губу, разглядывая алые щеки Тео: он выглядел как мальчишка прямо сейчас, который впервые позвал девушку на свидание.

— Да, — согласилась она, и он тут же надел кольцо на ее палец, сжимая ее ладошку в своих руках.

Посмотрев ему в глаза, она увидела слезы и потянулась к его лицу, чтобы стереть их, не замечая, что и сама заплакала. Наверное, это был один из лучших дней в ее жизни.

В ту ночь Тео был особенно нежен, он ласкал ее тело губами, не давая до себя дотронуться, связав ее руки над головой мягкими верёвками. Она думала, что расплавится в его руках, пока он медленно растягивал ее, проникая влажными пальцами в ее нутро, как он шептал ей нежности на ухо, как он проводил головкой по ее губам, нависая сверху, но не заставляя брать в рот, а лишь нежно обводил полные губы, помечая своим запахом и вкусом.

Ее ноги дрожали от каждого оргазма, что она получала, от каждого его слова ее прошибало потом, ее грудь была искусана и покрыта мелкими синяками от зубов, что он тут же зализывал, как животное. Он не оставил в покое ни единую часть ее тела, а наутро не отпускал от себя даже в ванной, снова доводя ее до экстаза, снова и снова, увлекая в свой грех.

И это было прекрасно.

Тео любил ее больше жизни, как он говорил ей. Иногда у него проскакивали властные нотки в голосе, когда она задерживалась на работе, но он никогда не предъявлял ей свои претензии, просто выбивая из нее весь дух ночью. Все свои проблемы они решали разговорами, а после отличным сексом. Иногда Тео курил после их игр, и Гермиона с жадностью вдыхала этот запах, целуя в горькие губы, и ей казалось, что это самые вкусные поцелуи, самые реальные в ее жизни. Гермиона была счастлива.

Тео же был в раю. Его малышка с ним. Его невеста. Мерлин… девушка с чистым разумом, незапятнанным плохими воспоминаниями о нем и его поступках по отношению к ней, та Гермиона, которую он знал в ее манере общаться, выгибать брови и фыркать на его глупые шутки, которая полюбила его такого, изломанного, странного и больного. Он видел, что они оба пострадали, она больше, чем кто бы то ни было.

Тео решился, когда сделал ей предложение, он надеялся, что те воспоминания о ней, что он вливал по крупицам с помощью кольца, напитывая ее разум тем, что она, к сожалению, забыла, поможет ей вернуть то, отчего, порой, она сидела с грустной улыбкой, обнимая Живоглота. Процесс был долгий и мучительный для Гермионы: она жаловалась на головную боль по утрам, но Тео знал, что останавливаться нельзя. Понемногу, по чуть-чуть он возвращал ей все знания, какие у него о ней были, и видел изменения, когда она стала спрашивать о своих друзьях, вновь навестила родителей, наблюдая издалека, углубилась в изучение колдомедицины, вновь загораясь идеей открыть Центр помощи. Она начала задавать вопросы, много вопросов, и Тео понял — пора.

И он сделает ей самый большой подарок, который она заслуживает: Тео пригласит Гарри Поттера, о котором Гермиона постоянно спрашивала, на их свадьбу.

Комментарий к Глава 32. Воскрешение

Я искала мемы все это воемя, но все какое-то не смешное было в ленте. Так что это почти последняя подборка.

Поэтому желаю всем: https://vt.tiktok.com/ZSdVkKce3/?k=1

Тео про Гермиону: https://vt.tiktok.com/ZSdVkcPw2/?k=1