– Нас, – Бойкич задумался, – в первой линии почти двести бойцов, плюс резерв пять десятков, да и еще вторая волна человек шестьдесят. Людей хватает, но вот тяжелой техники и артиллерии почти нет. Сам знаешь, не оказалось у нас на нее специалистов. Обычный ведь народ в анклавах собрался. Ну а что против нас будет, никто пока не знает. Если орденские наберут тяжелой техники, то прикажу отходить. Попробуем партизанскими методами. Правда, с Должей придется распрощаться. Но в альтернативе такие потери, что уж лучше живыми уйти.

– Мои ребята готовы биться до конца, ты же их знаешь.

– Знаю. Толь ты давай тут, не геройствуй. Мы своим детям еще нужны. Вторую жизнь нам не выдадут.

  Он попрощался со старым другом и пошел к машине, на душе было муторно. Кого из его друзей и знакомых в этот раз заберет старая Карга с косой? Он ведь сделал все что мог, или ему это только кажется. Интересно, какие сюрпризы дар еще хранит и как его развить? И спросить ведь не у кого!

   Последними он посетил отряд «Центр» – маневренную группу, состоящую из БТР-80 и китайского аналога Хаммера «Донгфенга», замысловатым образом оказавшегося в Гродненской бригаде. Небольшой броневичок белорусы вооружили «Утесом», и теперь это была достаточно грозная боевая машина. Командовал этой маневренной группой капитан-лейтенант Максим Соколов, приехавший с полигона ВМФ в Неноксе. Сразу после училища он успел поучаствовать в Сирийской компании. Затем служил в охране секретного полигона, так что имел опыт в управлении боевой группой. К тому же Соколов был хорошо знаком с техникой и мог заменить мехвода или пулеметчика.

  Эта группа прикрывала грунтовые дороги, идущие на восток, а также служила резервом для отряда «леших». Так в военном совете прозвали группу бойцов Потапова, которые будут оборонять левый фланг Полигона в сторону озера Ордово, стоящего на бывшей границе России и Беларуси. Там находились достаточно густые леса, постепенно переходящие в болотца и другие озера. Обойти этот участок можно было только по лесу или заросшему кустарником перелеску.

   К стоящей у границы деревни Косенково с севера вели несколько грунтовок. Ну и, конечно же, их уже пересекала не одна мелиорационная канава, основательно расширенные стараниями экскаваторщиков из Орши. Около озера шли засеки с густыми насаждениями в виде «Егозы», на тропах установлены как сигнальные, так и обычные мины. Дальний обход по дороге через Краснополье также был закрыт для тяжелой техники, вырытая на протяжении двухсот метров глубока канава не оставляла никаких шансов для любой техники без надлежащей инженерной подготовки. Для остановки особо наглых были заранее устроены огневые точки на самых выгодных направлениях.

  Михаил еще раз согласовал с Соколовым действия его группы, указав на обязательный контакт с бойцами Потапова. На бронетехнике «Центра» стояли ночные прицелы, и при атаках противника в тёмное время, они могли помочь нашим бойцам огнем своих крупнокалиберных пулеметов или подскочить к дороге на Краснополье, где стояла на стреме группа ополченцев с Орши.

  На самом Полигоне царило всеобщее оживление. Парни из взвода связи одну за другой активировали многочисленные камеры, наставленные в самых удачных для съемки точках. Часть из них была спрятана на поле перед рубежом обороны, провода, тянущиеся от них в ЦУБ, были заранее положены в металлические трубы, идущие под землей. Использовали в качестве длинных «штативов» и растущие неподалеку деревья. Общий обзор давался со стоящих далее от трассы опор ЛЭП. Много трудов было потрачено на маскировку камер. Некоторые из них работали в беспроводном режиме, но тут уже возникали проблемы с питанием техники, поэтому их держали в резерве.

   На левом фланге у неглубокого оврага возилась немногочисленная команда саперов под руководством майора Охрименко, они устанавливали на склоне дополнительный ряд МОНок. Стеценко решил усилить в этом месте оборону. На другой стороне оврага наматывали еще один ряд «спирали», тут же умело, маскируя ее травой и кустарником. Подход с севера на левом фланге отлично просматривался. Главное – было остановить противника в перелеске, переходящим далее в густой лес, выходящий к деревеньке Панкры и к школе-интернату. Здесь на окраине находились запасные позиции ополчения. Но противник сюда мог выйти только пешими командами. На автомобилях сквозь густые заросли было не пройти.

  Очень много трудов было потрачено на то, чтобы даже самые маленькие тропки были перекопаны, а грунтовки стали совершенно непроезжими. Помогла привезенная с Гродно инженерная техника. Если гражданская была больше ориентирована на созидание, то у военных оказалось удивительное множество машин, заточенных на порчу и перекопку всего и вся. Благо бригады со Шклова взялись за дело не раскачиваясь, с энтузиазмом круша и ломая в заданных участках. Зато сейчас можно быть спокойным – для относительно тяжелой техники осталась только одна прямая дорога. Идти далеко в обход орденские комиссары побоятся. Им же четко поставлена задача – уничтожить и закатать в землю непокорных.

  Позади основного бункера, у входа в так называемую «казарму» толпились люди. В этом месте на окраине Езерище специалисты выстроили запасные блиндажи для личного состава. Сверху они были защищены бетонными плитами и метровым слоем грунта. Сами бойцы были заняты делом: кто-то помогал разгружать колонну подошедших с Орши грузовиков, другие проверяли вооружение или сортировали ящики с боеприпасами. Несколько троек готовились к выходу на патрулирование, в каждой был пулеметчик и два стрелка, команды дополнительно вооружены «Мухами». На всех военная цифра, новейшие боевые шлемы, современные разгрузки, только вместо раций мобильные телефоны с гарнитурой.

  Перед ними стоял каптри Воронов и ставил боевую задачу. Совсем как в обычной регулярной армии. Ну а чего огород городить? Все придумано до нас! Туда же подъехали патрульные джипы. В одном из них атаман увидел пару ребят из команды воздушной разведки. Он подождал, пока патрули не уедут на задание, и подошел к только что освободившемуся Воронову.

– Привет, капитан. Уже решил провести воздушную разведку?

– Доброго дня, Атаман. Так точно, думаю, что пора разведать трассу М9. Вечером выпущу ребятишек Ханта за Витебск, пусть посмотрят, что там и как. Вполне возможно, что разведка Ордена подобралась к нам достаточно близко. Люди Потапова уже шуруют на М1, но пока они доберутся на линию прямой радиосвязи. Там им приходится соблюдать радиомолчание.

– Да, очень может быть. Прокопьев также собирается выдвигаться. Бойцы все тут?

– Сейчас еще ждем колонну с продовольствием и водой в бутылках, и последние два десятка ополченцев с ней подойдут. Разведка уже разворачивается на своем участке, мотогруппа Пономарева прибудет к вечеру. Нечего тут отсвечивать в дневное время. Они сразу в свои капониры нырнут и затаятся до поры до времени.

– Полковник у себя?

– Нет, поехал вперед. Какие-то ловушки проверяет. К восемнадцати ноль-ноль обещал быть в Рубке.

   Рубкой военные моряки обозвали центральный пост управления в бункере, так эта кликуха к нему и прилипла. Да и в самом деле, заставленное мониторами и цифровой аппаратурой светлое, хорошо освещенное светодиодными лампами помещение здорово напоминало рубку космического кораитить из фантастического фильма.

– Ну тогда я с бойцами пока пообщаюсь. К шести подойду в бункер.

– Принял, товарищ Атаман, – Воронов почему-то на людях всегда называл Бойкич только по званию. Такие вот у него были военно-морские привычки.

   Михаил отпустил Пряслина, тот должен был поставить в капонир их автомобиль. По ту сторону посёлка, за небольшой складкой местности оршанские строители подготовили укрытия для техники. Тут же базировалась и самая большая в ополчении маневренная бронегруппа «Север» под командованием морпеха Пономарева. В нее входила единственная в анклаве БМПэшка, два БТР-80 и трофейный Тигр, а также три разномастно вооруженных пикапа.