– Тут явно не спецы, командир, – Евгений обернулся к Михаилу, – по поведению больше на ментов похожи.

– Может, они и есть. Орденские насколько мне известно набрали бывших оперов в разведку, вроде как функции схожи, – Бойкич пил свой обязательный вечерний чай. – Сам понимаешь, у них также проблемы с людьми имеются. Товарищ полковник МГБ, – эти слова уже предназначались Складникову, – вы с Мелентьевым тот клип отсмотрели?

– Вот не можете вы, товарищ атаман, без подколок, – полковник скривил рот, – но по делу – капитан сейчас вместе с Петуховым и Стеценко ролик еще раз просматривают, и кое-что интересное уже обнаружили.

– Ну, если обнаружили, то ладно. Ренат, я на территории, будет что – тут же вызывайте!

– Так точно – ответил по-военному четко дежурный офицер Ибрагимов. Все-таки приятно в такой обстановке иметь дело с нормальным армейским порядком, как-то вселяет уверенность.

   На свежем воздухе Михаил сразу же столкнулся с Аресьевым.

– Ну, как дела, Андрюха?

– Да вот ждем, на нервяке все.

– Ты давай там без нервов, успокой личный состав. Ну, пока, – попрощавшись с другом, Бойкич прошелся в сторону маневренной группы. Все машины, кроме отправленного на усиления БэТэРа, стояли в капонирах. Солнце клонилось к закату, люди старались держаться тени, боевые машины накрыты маскировочной сеткой. Пока все шло штатно, поэтому Атаман сел на телефон, если так можно было выразиться про звонки по сотовой связи. Первым по списку шла жена.

– Как ты, солнышко? У вас там все в порядке?

– Все хорошо, Мишенька. Вот ждем…

   Понятно, что ждали они в клинике первых раненых. Своих же односельчан и друзей, товарищей и это было жутко. По словам Нины, в то майское воскресенье, самым тяжелым было принимать в приемный покой клиники бойцов с такими родными лицами, ну и, конечно же, видеть раненых и покалеченных детей. На этот раз клиника подготовилась к кровавой работе более основательно. Для вывоза раненых они приспособили найденные в городе инкассаторские машины. Броневички оснастили комплектами первой помощи, установили дефибрилляторы, диагностирующую аппаратуру, держатели для подачи растворов, там же были упакованы удобные раскладные носилки с колесиками и ящики с перевязочным материалом. Ипатьев едко обозвал автомобили БМВ – Боевая Машина Врачей. Рядом с клиникой стояли и обычные машины скорой помощи. На них предполагали отправлять дальше в тыл, то есть другие анклавы, «стабильных» раненых. Правда, практически туда осталась только одна дорога, прикрытая ополченцами Орши.

– Не торопись, Ниночка, пока рейдеры ведут разведку. И передай всем – у нас все идет по плану.

– Я поняла, Миша. Береги себя.

– Постараюсь.

  Затем последовал звонок Коле Ипатьеву, тот долго не брал трубку, потом, наконец-то, послышался его недовольный голос:

– На проводе.

– Что такой хмурый?

– Да хохлы наши приехали внепланово, у них на Патриоте генератор полетел. Дерьмо, а не машина.

– Ну, так ты готовься, скоро перейдем полностью на отечественный автопром.

– Ага, будь он неладен. Час ездишь, два ремонтируешься.

– Когда машину сделаешь соседям?

– Да уже. У вас там как?

– Пока рыскают, мы тоже ведем разведку. Так что вечером прикатывай с аварийкой.  Завтра скорей всего будет самая жара.

– Понял, бывай, – Николай был сегодня на редкость краток, видимо, и у старого хохмача гуляют нервы.  Вечером его бригада должна подогнать мощный трак для буксировки, автомобиль поменьше уже находился в капонире. Побитую технику командование намеревалось сразу же по возможности отправлять в ремонт.  Неожиданно с северной стороны что-то гулко заухало, потом послышался сухой треск Калашниковых и, в конце концов, вмешался басистый рокот тяжелого пулемета, скупо бьющего короткими, по два-три патрона, очередями. Хотя до передового поста на бывшей границе по прямой, было не больше двух километров, слышимость была хорошая. Погода стояла безветренная, даже листья на деревьях не шелестели.

– Похоже, началось, – рядом с Михаилом появился ополченец из новеньких, которые с Пянды приехали.

– Давай дуй к своему десятку, – быстро скомандовал Атаман бойцу и схватил трубку телефона, там уже стояла отметка вызова. – Что у вас там?

– Север-3 сообщает, что есть боевой контакт.

   Михаил вбежал в Рубку одновременно со Стеценко, тот сразу же потребовал доклад от дежурного офицера. Но пока было известно, что к дальнему посту у развилки на Козлово вышел патруль рейдеров и идет перестрелка. В углу Атаман заметил сидящего Лешу Скворцова, главу их беспилотной группы, хотя такое громкое звание мало подходило к совсем еще молодому вихрастому пацану. Он о чем-то разговаривал с Шамариным, их начальником штаба и с Хантом. Видимо, они планируют новые маршруты для «Птичек». Стеценко все так же мерно вышагивал по небольшому светлому помещению, а Михаил решил поместиться в своем фирменном кресле. Он включил сеть и связался с Потаповым старшим, сейчас оперативным дежурным в правлении Должи. Дед подозрительно быстро освоил преимущества новой техники и регулярно посылал в сеть отчеты о проделанной работе. Вот какая крепкая закваска у человека оказалась!

  В Рубку стремительно вбежали Пономарев с Потаповым и стали о чем-то оживленно разговаривать со Стеценко. Полковник по привычке яростно жестикулировал, потом махнул в сторону Атамана.

– Командир, – Потапов был явно взволнован, – может на пост Санька отправить? Ведь там бой идет.

– Лейтенант, – Михаил оторвался от планшета, – ты чего волну поднял? Мы еще пока никакого доклада от Юркова не получали. Их задача обнаружить и отойти. Пономарев наготове стоит. Так что не кипишуй!

– Да я что…

– Правильно, Жека, Петрович толкует, чего мы, в самом деле, – бывший морпех возвышался рядом с десантником гранитной глыбой, – пошли к полкану, похоже, информация пошла.

    Михаил тут же отправил свое кресло толчком ноги к Стеценко:

– Что там, полковник?

– Докладываю, – белорусский военный наклонился к клавиатуре и на большом центральном экране появился участок карты в районе моста Блохина через Двину в Витебске. Тут же вспыхнули цветные метки, обозначавшие наших бойцов и противника. Бойкич знал, что эта информация уже ушла на планшеты всем командирам ополчения. – Блокпост у моста обнаружил приближающийся патруль противника. Через некоторое время произошло срабатывание ловушки, установленной на реке. Заградотряд выдвинулся к берегу и попал под огонь пулеметов с бронетехники и переделанных в огневые передвижные точки пикапов. Наши ответили огнем, и рейдеры прекратили форсирование преграды. – Полковник был по-военному сух и почти не использовал привычные ему маты.  – Наш потери один двухсотый и три трехсотых.

– Кто? – взволнованно спросил Михаил – «Черт побери, уже потери!»

– Сейчас получаю подробный доклад по сети, сами понимаете, Кузнецов волновался, по телефону все сложно сообщить. Но ситуация пока в Витебске полностью под нашим контролем, в город выдвинулось подкрепление: десяток Широносова и БТР. Возможно, противник попытается ночью еще раз форсировать реку в другом месте, где у нас не окажется видеонаблюдения. Есть подозрения, что у них имеются тепловизоры и наши засады им будут хорошо видны.

  Им здорово повезло, что с юго-востока между Должей и Москвой находилась такая существенная преграда, как Западная Двина. Правда, ради того, чтобы разорвать коммуникации пришлось пожертвовать мостами. Всего шесть мостов. Четыре было взорваны, мост около Театра было решено сохранить. Инженеры с Орши смогли снять с него один пролет. Теперь сообщение с другими анклавами в будущем можно будет вести только через него. Но ничего не попишешь, зато они будут существовать. Железнодорожный мост шкловчане банально перекрыли небольшим составом, дополнительно приваривав вагоны к железу мостовых конструкций.