Цветок интересен нам просто из-за своей фантастической красоты, плод же несет практическую ценность. Красота маракуйи живет всего пару дней. Потом все лепестки опадают, остается только серединка, которая в течение десяти дней набухает, округляется. Степень созревания мы определяем по цвету кожицы и размеру. Плод становится размером с человеческий кулак или чуть больше и приобретает бордовый оттенок с фиолетовыми вкраплениями. Главное, не передержать плод на ветке, не допустить того, чтобы кожура лопнула, и сердцевина упала на землю. Иначе может случиться нечто непоправимое, и Звезда нами будет недовольна. Мы Ее любим и остерегаемся Ее праведного гнева. Мы целиком и полностью подвластны Ей.

Из-за огромного размера Титанов и своенравных листьев маракуйи иногда нам приходится возводить деревянные лестницы. Они получаются легкими и крепкими, что дает возможность, по мере необходимости, переносить их от дерева к дереву. Сегодня, надеюсь, можно будет обойтись без лестницы. Мы направляемся вглубь плантации. Вчера именно там были замечены подходящие для сбора плоды. Пока мы добровольцы-сборщики шли к намеченной цели, остальные разбежались по своим точкам и уже вовсю работали: отлаживали ирригационную систему, выкорчевывали единичные сорняки, которые все-таки посмели вторгнуться на территорию испепеляющего фрукта. Дозорные занимались тем, что осматривали лианы на наличие созревающих плодов. И так изо дня в день. Каждый из нас умеет делать любую работу на плантации, так как есть правило – не делать одну и ту же работу два дня подряд. Это очень здорово сказывается на нашей продуктивности. Мы не успеваем устать, работа не переходит в статус рутинной, такой режим не надоедает. Не помню, чтобы хотя бы раз испытывала физическую усталость в конце рабочего дня. Может только легкое моральное недоумение от происходящего.

Восьмой натянул на нижнюю половину лица маску и рванул вперед. Мы с Девятнадцатым не изменили скорости хода, но тоже натянули маски на всякий случай и продолжили движение к намеченному Титану, разглядывая по сторонам цветущие побеги маракуйи. Через мгновение впереди заметили непонятное свечение, становящееся ярче при приближении к нему.

– Это странно! Будьте осторожнее! Сразу наденьте затемнители! Здесь творится что-то невообразимое! – Восьмой надрывно кричал где-то впереди. По его голосу можно было понять, что там нас ждет необычная картина.

– Пятая, я побегу вперед, разведаю обстановку. Ты иди позади с отставанием. Вдруг придется звать на помощь… Да нет, не бери в голову. Но все равно иди последней.

– Хорошо, только не тяни. Сразу кричи, вдруг там что-то действительно опасное. Ты же знаешь, Восьмой не умеет оценивать ситуацию. Для него все как игра.

Девятнадцатый надел затемнители и побежал на голос Восьмого в самый очаг все нарастающего холодного свечения.

«Шшш… Они … ют. Шшш… Эксперимент… Шшш…» – резкая боль в висках и снова знакомые шипение и голос! Я скорее надела затемнители и рванула прямо в объятия сомнительного свечения. Приближаюсь. Мне становится жарко. На открытых участках лица и запястьях началось легкое покалывание. Обычно такое покалывание начинается у сборщиков урожая под конец рабочего дня. Вдали я заметила темные силуэты.

– Девятнадцатый! Восьмой! Это вы?! Что происходит?! – мне хотелось срочно прекратить происходящее, что-то делать, но необычное ощущение под ногами меня заставило остановиться. Земляная поверхность здесь всегда была ровная – ни единой трещинки или возвышенности. А сейчас все было испещрено глубокими трещинами. Земля будто ссохлась или наоборот ее будто пытались растянуть. Как же такое изменение могло случиться всего за одну ночь? Мысли в голове путались. Впервые почувствовала, как что-то тяжело и очень быстро бьется у меня в груди.

– Пятая, уходи! Предупреди остальных! Пусть никто сюда даже не думает соваться! – голос Девятнадцатого, несмотря на содержание его речи, придал мне уверенности. Вместо того, чтобы спасаться, я добежала до них. Восьмой был без сознания. Девятнадцатый нес его на себе. Да еще и корзину для сбора маракуйи.

– Оставь корзину здесь! Мы сделаем новую. Давай я тебе помогу нести Восьмого.

– Восьмой успел закинуть несколько плодов в нее. Звезда будет очень недовольна, если сегодня мы не принесем ей ни одного плода. Раз уж ты меня не послушала, бери корзину и направляй меня к выходу из этого сияния. Похоже, я начал слепнуть.

Я перекинула корзину через плечо, взяла Девятнадцатого за пояс, на котором висел резачок, и повела нас в обратную сторону. Через несколько мгновений мы вышли из зоны устрашающего сияния. Внезапно я почувствовала, что мне стало тяжело тянуть Девятнадцатого за пояс.

– Что случилось? Мы вышли из опасной зоны, но останавливаться еще рано. Вас нужно немедленно довести до Океана. – говоря эти слова, я ощутила неприятную усталость во всем теле. И жжение на лице явно стало сильнее.

– Пятая, я не чувствую своих ног. – Девятнадцатый начал падать в мою сторону. Я успела подхватить его за плечи, но у меня лишь получилось замедлить падение. Веса двух братьев, которые намного крупнее меня, все-таки мне не удалось выдержать.

Вот я уже лежу на сине-зеленом травяном ковре и всматриваюсь в кроны деревьев. Сил, чтобы освободиться из-под неожиданного груза, просто не нашлось ни на одно телодвижение. Перед глазами начала возникать непонятная пелена. Отголоски мелодии Леса стремительно угасали. Вес Девятнадцатого и Восьмого с каждым мгновением таял. Либо они пришли в себя и поднялись на ноги, либо мое тело потеряло чувствительность. Держать веки открытыми больше не было сил и смысла. Я закрыла глаза.

«Шшш… Нельзя … Шшш… Нельзя… Нельзя спать… Шшш…»

Гудение.

Мое подсознание было переполнено этим гудением до краев. Голова вот-вот лопнет. Ко всему прочему у меня было ощущение, будто в моей голове кто-то неаккуратно похозяйничал, нарушил порядок и прикрепил веревку к моему сознанию, чтобы вытянуть меня в реальность. Еще смутно помню, как кто-то меня звал, требовал моего пробуждения. Отчетливости в этих «воспоминаниях» не было. Своего физического существования я также не ощущала. Были только равномерное гудение и вроде бы я.

Хлопок!

От неожиданности я резко повернула голову с щеки на затылок. Гудение пропало. Вообще никаких явных звуков не было слышно. Что странно, потому что я явно видела свисающие надо мной кроны деревьев. Лес молчал, лишь изредка издавал тихие скрипящие стоны. Виднеющееся между кронами Небо покрылось скрещенными в хаотичном порядке белыми паутинками облаков. Я снова повернула голову на щеку. Равномерное гудение вернулось.

Грохот.

Похоже, под землей что-то происходит. С этим предположением ко мне пришло ясное понимание моего положения. Итак. Мне удалось добраться до Леса. Я лежу на лесной подстилке и могу двигать только головой! Немного приподняв голову, увидела Девятнадцатого и Восьмого. Они меня придавили, лежали без сознания, и я ничем не могу помочь им и себе. Кроме как…

– Хееееееей! Помогите! Здесь пострадавшие! – слова получаются надрывными, хрипящими. Услышала бы я такой пугающий голос со стороны, поскорее бы убежала подальше от источника звука. Надеюсь, Семья не такая пугливая. – На помощь! Кто-нибудь! Здесь пострадавшие!

Наверное, я кричала очень долго. Горло болело, ощущение, будто с каждым произнесенным звуком мне в рот насыпали горсть самого колючего песка. Голос осип и стих настолько, что я сама себя еле слышала. Устала. Пришло безразличие и уже привычное шипение в голове вернулось снова.

«Шшш… Помощь идет. Шшш…» – похоже, я схожу с ума. В моей голове решил поселиться еще один голос. К голосу Звезды я настолько привыкла, что начала считать его своим вторым я, более социальным и послушным – этот голос будил меня в Океане, учил жизни: что нужно делать, а чего лучше не совершать. Звезда звучала мягко, на фоне, не забивая моих мыслей. Этот чужой голос заполнял всю меня. И это раздражающее шипение! Оно будто возникает из-за сопротивления моего сознания этому вторжению, будто у меня в голове есть преграда, через которую чужой голос с переменным успехом пытается наладить со мной связь.