– Тринадцатого бери! А-то в последнее время они с Пятнадцатой слишком расшумелись. Пусть отдохнут друг от друга немного.
– Да, пусть Тринадцатый идет! Ему нужно проветриться, вдруг не смешные шуточки где-нибудь потеряет. И мой комедийный талант раскроется в своем истинном масштабе! – Пятнадцатой только дай повод подколоть кого-нибудь. Вот даже язык показала.
– Эй! Я, вообще-то, до сих пор здесь! Без моего комедийного гения ты просто загнешься! – горделиво-вызывающая поза Тринадцатого всегда всем поднимает настроение. Как же здорово у него выходит корчить рожицы и вставать в позы. А эта наигранная речь! Он умеет привлечь к себе внимание. Пятнадцатая, конечно, старается от него не отставать. Ей немного не хватает уверенности и выразительности. Но вместе они просто гремучая смесь. Было бы желание, смогли бы рассмешить даже камень.
– Ладно, посмеялись, а теперь будьте серьезнее. Нужно поприветствовать Звезду как положено – с почтением. – иногда складывается впечатление, что для Двадцатого никого не существует, кроме Звезды. Он пронизан Ее светом насквозь. Возможно, он бы умудрился прожить без питания, если бы постоянно купался в Ее сиянии. Что касается приветствия Звезды – нет никаких предписанных правил поведения, они у нас как-то сами выработались. Мы просто решили быть самими собой перед Ней без каких-либо ярких эмоций. Необходимость в легком поклоне головой и мысленном обращении к Ней будто были заложены в нас с самого рождения.
Пока Семья разбиралась с тем, кто сегодня идет на охоту за ягодами, я делала легкую растяжку. Ощущение натянутости в мышцах придает мне уверенности в моей реальности, так как окружающий мир воспринимается мною как что-то неправдоподобное. Просто глазам не верится, что вокруг творится такая красота! Наш прекрасный Океан раскинулся до самого горизонта. Вода его по береговой линии зеленого цвета, а дальше вглубь зеленая территория резко обрывается и переходит в черный затягивающий омут, поверхность которого покрыта легкими серебристо-зелеными завихрениями. Ближе к вечеру вода посветлеет, будто кем-то подсвечиваемая со дна.
Люблю рассматривать линию горизонта. Всегда воспринимаю ее как нечто необычное – будто что-то огромное и протяженное разделяет водную поверхность от небесной. Иногда точно по линии горизонта моим глазам виднеются какие-то то красные, то голубые искорки. Я рассказывала про них Девятнадцатому. На что он ответил, что из-за долгого пристального рассматривания предметов всегда в глазах появляется какая-то рябь. Не нужно так сильно напрягать зрение. Глаза нужно беречь. И еще много чего назидательного… А горизонт на самом деле ничем не примечательный. И как вообще я умудрилась что-то рассмотреть вдали над черной поверхностью Океана? Возможно, я вправду слишком напрягаюсь. Но все равно эти однажды увиденные искорки меня волнуют… Да нет… Похоже, все-таки с моим зрением что-то не то. И Девятнадцатого это беспокоит. Для него вообще глаза чуть ли не самая важная часть тела. Он это объясняет тем, что «зрение делает нас живыми», без глаз человек превращается в бесполезное растение, которое только принимает помощь, но ничего не отдает взамен. Что же, я не могу с ним по этому поводу спорить, потому что не знаю, так ли оно на самом деле. Человека без глаз я еще никогда не встречала и не встречу. Поэтому продолжаю активно пользоваться этим даром, не смотря на некоторые приобретенные дефекты.
Если стоять спиной к Дому и глядеть вдаль за Океан, по правую сторону можно увидеть багровые рога Горы, основной рог которой намного превышает высоту остальных. Как Тринадцатый говорит про каменный мир, «там царит территория неизвестности». Я уже упоминала особенность наших броней – они не дают нам возможности ощутить Гору, камни. Костюмы вообще будто бы отключают тактильные ощущения, лишь стоит ступить на каменистый путь. По этой самой причине большая часть Семьи не любит это место и не посещает его. Лишь изредка приходят сюда за материалами для орудий труда. И наоборот именно по этой причине мне и Девятнадцатому это место нравится. Забавно ходить среди каменных развалин Горы, видеть это все своими глазами, изменять положение тела в пространстве, проходить под каменными арками, взбираться на возвышенности и ощущать себя в подвешенном состоянии, так как будто совсем ничто не касается твоего тела.
Гора – лишь место для временных уединений и вынужденных посещений. Основная составляющая нашего райского мира – это растительность. Разнообразная. Пышная. Яркая. Она тянется к нам, пытается окутать, будто признает в нас неких хозяев этого мира, посланников Звезды. Зеленая и голубая листва. Красные и фиолетовые цветы. Желтые искры при тактильном контакте с корой деревьев. Каких только явлений, форм и размеров здесь нет! И все это движется, волнуется. Лес шелестит и скрипит без перебоя. Это не просто хаотичные движения и звуки. Это мелодия, песня, музыка. Это хвалебная песнь Звезде – источнику жизни всего вокруг. Не помню, чтобы лесная песня прекращалась и чтобы она полностью совпадала с песней предыдущего дня. То тихие, то громкие звуки пробираются в самое подсознание, создают фоновое настроение. Дарят нам радость и успокоение.
Растения дают нам не только душевное спокойствие. Они также являются источником материалов для наших нехитрых орудий труда и снабжают нас продуктами питания. Что касается еды, нам много не нужно. Того, что собирается под предводительством Девятой, нам хватает на день с лихвой. Если у кого-то возникают потребности свыше базовых, растения и в этом случае идут в дело. Например, кое-кто додумался изготовлять из них своеобразное средство общения. Удивительное применение ветровых стеблей пришло в голову Одиннадцатому. Ветровыми стеблями мы называем высокие заросли голубых коленчатый трубок с редкими треугольными листочками по бокам. Верхушки этих трубок завершаются пушистыми белыми цветами с невероятно сладким запахом. Вокруг этих зарослей временами образуются странные воздушные завихрения. Ветер пронизывает заросли и извлекает из них забавные свистящие звуки. Одиннадцатый как-то заинтересовался этим свойством ветрового стебля. Выломал из зарослей полую трубку длиной не больше руки, вдоль нее сделал одиннадцать отверстий. Со временем с помощью своего дыхания научился извлекать из трубки прекрасную мелодию. С тех пор Одиннадцатый приобрел голос и приумножил свое счастье в этой жизни. По-моему, до появления этого изобретения он ни разу не говорил с нами, не издавал никаких звуков. Он жил в говорящем мире без голоса. Благодаря сильному желанию общаться с окружающим миром он научился с помощью музыки выражать абсолютно все свои эмоции. Семья первое время воспринимала такой способ общения несерьезно, часто совсем не обращая внимания на попытки Одиннадцатого участвовать в беседах с использованием музыки. Прошли дни, и в наши головы пришло осознание важности музыки для Одиннадцатого. Теперь при решении общих вопросов можно услышать такое: «Давайте послушаем музыкальное мнение Одиннадцатого.»
Лес, Океан, Гора и Дом – наши великие чудеса, осязаемые и близкие, полезные для нас. Самым непостижимым чудом, после Звезды, конечно, остается Небо. Всегда зелено-голубое, без примесей. Но иногда на нем проявляются белесые полупрозрачные прямые волокна облаков, необычно перекрещивающиеся в воздушную решетку. Неожиданно возникают и почти тут же пропадают. Мы заметили некоторую связь между этим явлением и другими. При появлении таких облаков, поверхность Океана становится более рябой, и Лес начинает петь четче, отрывисто с резкими перепадами громкости звука. А может это лишь совпадения. Решетка из облаков не балует нас своим появлением.
Все свободное время у нас уходило на исследование окружающего мира. В первую очередь, мы искали себе подобных, но пока так и не нашли никого. Сделали вывод, что этот мир принадлежит только нам, что мы единственные, кто обладает способностью передвигаться с места на место. Может быть когда-нибудь мы наткнемся на другую форму жизни или хотя бы признаки жизни из прошлого. Но пока эта мысль с каждым днем становится все более нереалистичной.
