Собравшись с духом, девочка разворачивается от дома и бежит к лесу. Ноги онемели от холода и уже не чувствуют ни камней, ни веток. Стоит девочке забежать под своды деревьев, как смех возвращается, а туман сгущается. Это те странные дети, они смеються и бегают вокруг. Лера не может понять, в какую игру они играют и кто это вообще. Их силуэты сливаются с качающимися деревьями.

— Кэнди! — Уже не шепчет, а кричит Лера.

Деревья словно услышали ее крики, наконец-то в тумане и ветках появился просвет — некое пдобие дороги. Дети-призраки разбегаються от нее во все стороны, они уже поняли, что это не их подруга.

Вымышленная тропа выводит ребенка на небольшую полянку. Она образовалась тут недавно — поваленные деревца лежат кругом. Из-за других деревьев выглядывают дети, а в центре поляны лежит ее сестра. Валерия с радостью бы подбежала к ней и крепко обняла — тут очень холодно — но Тощий Человек тоже там. Она не сразу его заметила — перепутала с деревом. Существо склоняется над Кэнди, заслоняя ее от ветра и стоит неподвижно.

Вдруг некоторые из детей подходят к нему. Они не такие как все — одеты в зимнюю одежду, их кожа розовая от мороза, а не мертвенно-бледная, и лица очень знакомы. Глаза Леры округляються от ужаса — вполне реальные школьники, еще вчера она видела, как они играли с ее сестрой!

В руках одного из детей сверкает нож — охотничий для разделки дичи, как у ее отца. Девочка выходит из ступора, Тощий Человек тоже. Оставив своих приспешников с жертвой, он исчезает и появляется перед малышкой Лерой.

Щупальца возникают словно вихрь, обвивают ее тело и сжимаються, как кольца удава. Лера понимает, что серьезно влипла, но бежать уже поздно.

========== Одна дома ==========

Мать ушла, закрыв за собой дверь. Кейт еще долго стояла у окошка и провожала ее взглядом, а когда женщина окончательно исчезла из виду отправилась в свою комнату читать детские сказки.

Тамара сказала ей, что отправляется на очередное собрание, что-то по поводу надвигающихся каникул. Кейт знала, что это не так, хоть и не хотела знать.

Ее мама много работала в последнее время, часто оставляла компьютер включенным, а Кейти как на зло была слишком внимательной и слишком любопытной.

В голову вновь лезли нехорошие мысли и, ей богу, лучше бы они приходили к ее матери. На губах малышки вертелся один вопрос: почему? Почему родители допускали весь этот беспредел и перекладывали вину на других?

Большинство детей пропадало в собственных домах, пока мама и папа тихо спали в постели, будто они сами хотели избавиться от потомков. И зачем так яростно наезжать на копов, устраивать всякие акции протеста, тем самым еще больше мешая им? Почему они не могут просто быть рядом по ночам, разве это так сложно, хотя бы ночью?

Руки девочки сжались в кулаки, по ним опять прошлась неприятная дрожь. Все дети видели в своих ведениях то странное место, где его нужно было искать, а некоторые из взрослых даже были там, но никто слушать не хотел, о чем говорили малыши!

Маленькие ножки затопали по ленолеуму. На кухне скрипнул ящик, зазвенели ложки и вилки.

Тот дядя из школы был прав — ее видения это болезнь, как простуда или грипп. Нужно просто отвлечься, прогнать из головы мысли, а лучший способ это сделать — посмотреть телевизор, который родители часто называют зомбоящиком.

И это помогало, очень хорошо работало, пока Кейтлин не встретила своего первого друга. Всю свою крохотную жизнь девочка обходила стороной эти моменты — общие игры, радость от совместно пережитых приключений, необходимость дружить с кем-то. Она привыкла все делать сама, а потом появился он.

Чтобы подружиться с этим мальчиком она должна была поверить, что ей нужнен этот персонаж в ее истории, и Кейт поверила, она заставила себя нуждаться в нем, заставила ждать очередной встречи и переживать за его проблемы. И когда эта навязаная нужда стала необходимостью он просто взял и свалил, ушел к этой школьнице-иностранке.

Кейт просто поражалась тому, как легко он это пережил. Спустя пару дней уже и имя ее забыл. Он не чувствовал угрызений совести, как в тех сказках, что шли по телевизору, а с ней не происходило никаких чудес, только видения усугубились. Получается, плохие люди ничего не получают за свои поступки?

Но ведь она тоже пробовала быть плохой! Она устраивала драки с этой наглой девчонкой, училась говорить как старшеклассники и даже пробовала воспользоваться тем, что ее мама директор. И вот тут все сработало наоборот: Лидочку-ангелочка стали жалеть, а ее считать наглой малявкой, которая пристает к новеньким.

Теперь это все смешалось воедино: одиночество, предательство, издевки, грусть да еще и эти видения до кучи! С каждой секундой эта дрожь в руках усиливалась, десткие пальчики уже сжимали ножик.

Девочка боялась смотреть на это, она помнила, как все случилось в прошлый раз. Сначала было больно, но второй порез… Она почти ничего не почувствовала, а тогда Кейт посомтрела на свою руку и увидела, как кожа разошлась. Рана так и зажила — шрам остался широкий, с небольшим углублением. Каждый раз, когда Кейт шевилила рукой, порез тоже шевелился, словно кости из него рвались наружу.

И все же она осмелилась сделать это снова. Посмотреть на свою крохотную рученку. Эти маленькие пальчики имели власть над жизнью, пускай не над всей что была на планете, а только над одной, но и это очень много как для обычного ребенка.

— Точно! У меня есть власть над жизнью, и мне надо заявить об этом миру!

Девочка отшвырнула нож куда подальше. Зуд в руках (особенно в венах) не унимался, но она сказала этому чувству «отвали!», после чего побежала в гараж. Теперь Кейтлин наконец-то осознала важность слов матери.

— Не думай об этом, лучше займись чем-то и отвлекись.

Так она говорила, когда ушел отец, после того ужасного приступа, и когда ее бросил единственный друг. Проблема этих слов была в том, что мама вкладывала в них скучную работу, которая еще больше нагоняла грусть, но чтобы побороть проблемы нужно заниматься чем-то более интересным.

Света все еще не было, так что Кейти пришлось торопиться. Она достала из-под стола ящик со всякой всячиной (отцовский ящик, и опять воспоминания, уйдите вон!), покопалась там и нашла медную проволоку. Затем малышка вернулась в гостинную и взяла два мотка шерстяных ниток из корзинки около маминого кресла. Она так же захватила с собой клей-пистолет из шкафчика в кабинете Тамары.

Затем девочка наконец-то поднялась в свою комнату. Темнота уже появилась в уголках и начала расползаться по всему дому — солнце почти село.

***

Сердце бешено колотится, но приступ уже прошел. Девочка бежит по старой тропинке, постоянно спотыкаясь. Патрульная машина в любой момент может выскочить из-за угла и тогда все будет кончено. Судьба опять подкинет какое-то событие, после чего Кейти останется сидеть в углу и плакать, ожидая несуществующей защиты.

«Нет, никакой машины не появиться, только не здесь и не сейчас.» — Убеждает себя она.

Из темного пятна вдали лес превращается в огромного гиганта. Он возвашается над крошечной девочкой, угрожающе покачивает голыми ветками и скрипит. Там, в глубине, скрыта какая-то тайна, она манит к себе, и Кейт знает, что если пойдет, то все точно получиться, но ее сапожки останавливаються четко перед первым деревом и она не намерена подчиняться неведомому чувству, что ведет ее дальше.

— Слушайте, мистер монстр, я понимаю, это у вас развлечение такое — пугать детей, но у меня и так сейчас слишком много проблем. Пожалуйста, найдите себе кого-то другого, чтобы заставлять видеть всякие гадости, а меня оставьте в покое, я не осбираюсь вас больше бояться!

Она достает куклу, которая до этого времени выглядывала из кармана. На этот раз Кейти постаралась сделать ее без торчащих ниток и кривых конечностей. Девочка бросает этого ниточного человечка в снег. Он получился очень похожим на того самого, даже слишком… Кейт не признается в этом никому, только себе самой, но ей кажется, он может сейчас встать из этой кучки снега и схватить ее.