Ошалевшим взглядом я смотрел на шефа, который после того, как Эшфорд-сан применила к нему магию Ока, начал вести себя совершенно неадекватно. Я пытался что-то спросить, но каждый раз Лилиан подавала мне знак молчать. Когда мы трое очутились на первом этаже дворца, она притянула к себе шефа, ласково погладила его по щеке, одновременно коснувшись пальцами своего кинжала:

— Спасибо, Коноэ-сан, — проникновенным голосом произнесла она.

В тот же миг я увидел, как шеф встряхнулся и в недоумении уставился на меня и Лилиан, словно не понимая, как мы здесь оказались.

Судя по его виду, он собирался поднять тревогу, но было поздно: Эшфорд-сан и я телепортировались в церковь Оура.

— Что ты с ним сотворила? — вопрошал я, когда мы с Лилиан оказались в безопасности. — Шеф никогда не вёл себя так странно!

Эшфорд-сан ехидно захихикала в кулачок.

— Здорово получилось, да? Я внушила этому глупому старику мысль о том, что мы — его давно потерянная семья. Ничего, скоро он всё забудет, в том числе то, что видел нас в последнюю секунду перед перемещением!

— Да как ты…

Гнев вспыхнул на мгновение и тут же погас. После происшедшего моя ненависть к Лилиан почему-то утратила свою остроту и яркость, хотя, безусловно, не исчезла совсем.

— Неужели нельзя было действовать по-другому?

— Если б я могла! Но ещё секунда промедления, и разлюбезный шеф Коноэ сдал бы нас слугам Энмы. Ты бы этого хотел?

— Нет.

— То-то же. А из нас с тобой получилась отличная команда, тебе не кажется?

— Отдай копию записей! — спохватился вдруг я, поняв, что она просто в очередной раз заговаривает мне зубы. — Я должен её увидеть!

— Увидишь, когда моё Око расшифрует схему, — безапелляционно отозвалась Эшфорд-сан.

— Гораздо быстрее информацию расшифрует Ватари-сан! Я отнесу ему!

— Показывать третьему лицу секретный план Энмы?! Спятил? Ладно, до встречи! — и, взмахнув рукой, Лилиан быстро исчезла, прежде чем я успел хоть что-то предпринять.

Я выхватил из кармана мобильный Мураки и попытался набрать её номер или отправить сообщение, но в ответ не получил ничего, кроме уведомления о том, что «данный номер не существует». Эта женщина опять обвела меня вокруг пальца, как в тот день, когда из-за моей невнимательности была похищена Микако-сан!

Решив жизнь положить, но разыскать эту хитроумную стерву, где бы она ни находилась, я телепортировался к себе в комнату.

Было ровно четыре утра. Я вошёл в спальню и к ужасу своему обнаружил Хисоку лежащим без сознания на полу.

Все амулеты, заговоры и происки Эшфорд-сан разом вылетели у меня из головы. Я бросился к Хисоке и аккуратно перенёс его на кровать. Затем открыл окно, принёс холодной воды и нюхательных солей и попытался привести юношу в чувство. Ничего не получилось.

Липкая волна страха захлестнула меня. Забыв обо всём, я подхватил Хисоку на руки и переместился в кабинет Ватари.

Ютака спал в медицинском халате, уронив голову на лабораторный стол. Рядом с ним неподвижно застыла его верная 003, вытаращив на меня свои круглые любопытные глаза.

— Ватари, проснись! — закричал я, ибо мне в данную минуту было не до церемоний.

Ютака подскочил на месте, выхватил из футляра очки и кое-как нацепил их на переносицу.

— Рассказывай, что произошло?! — разволновался Ватари, увидев меня с бесчувственным Хисокой на руках. — Бон ранен?!

— Нет, но я не понимаю, почему он не приходит в себя! Меня не было рядом, когда это случилось!

Путаясь и перебивая самого себя, я сплёл историю о том, что якобы около полуночи вышел прогуляться в парк, потому что мне не спалось, а когда вернулся, то нашёл Хисоку в таком состоянии. Пока я рассказывал, Ютака пытался прощупать Хисоке пульс, измерить давление, смотрел на реакцию его зрачков и, в конце концов, присев на краешек дивана, тяжело выдохнул.

— Боюсь, это действие всё того же проклятия. Я не могу быть уверен, кто виноват, но возможно опять Мура…

— Нет! — поспешно возразил я. — Теперь доктор ничего не решает. Всем управляет другой человек.

— Откуда ты можешь знать? — с подозрением спросил Ватари.

— Просто знаю.

— Ладно. И кто, по-твоему, играет с нами?

Я сделал ещё одну попытку поведать об интригах нашего нового врага:

— Лилиан Эшфорд.

— Что это за птица? — насторожился Ватари.

Я рассказал всё, что знал об этой даме, но когда заканчивал рассказ, то снова убедился: я даром потерял время. Ютака уже не слушал меня, а осматривал Хисоку, игнорируя любые мои попытки выдать дополнительную информацию о Лилиан. Наконец, доктор произнёс:

— Оставь Куросаки-кун здесь. Я обязательно разберусь, в чём дело. Бог Смерти не может умереть, так что не волнуйся. И пока никому не говори о случившемся.

— Хорошо.

Ничего хорошего, конечно, не было. Наоборот, события с каждым часом принимали всё более скверный оборот.

Молясь о том, чтобы Ватари удалось вылечить Хисоку, уже напрочь забыв о происшедшем в покоях Энмы, я отправился к себе. Однако стоило мне переступить порог комнаты и закрыть за собой дверь, как из ниоткуда на мой стол в гостиной шлёпнулся запечатанный конверт.

Я поспешно вскрыл его, развернув вложенный внутрь лист бумаги.

«Око расшифровало то, что нас обоих интересует, — было написано в письме. — Если излагать кратко: жил-был один господин, которого звали Золотой Император. Он получил от богов на хранение очень ценный камень под названием Ключ Миров, но однажды император пропал, и никто до сих пор не знает, куда он делся. На самом деле бывший повелитель Генсокай вместо того, чтобы сидеть тихо, беречь Ключ Миров, доверенный ему богами, и ни во что не вмешиваться, пытался не допустить пробуждения амулета. После того, как талисману были пожертвованы семь душ, Око ожило. Золотой Император пожелал упокоить талисман во мраке небытия раньше, чем произойдёт конец света, за что и поплатился. Амулет поглотил его сознание вместе с физической оболочкой. Тода сделал попытку освободить хозяина самым радикальным способом: расплавив Око. Самодеятельности Тоды другие шикигами не оценили. Его поступок выглядел как покушение на убийство душ, заточённых внутри амулета. Впрочем, говорят, Золотой Император и Тода не очень-то ладили друг с другом, поэтому, возможно, это действительно было покушением. Так или иначе, Тоду сочли опасным преступником и заперли в подземелье Тэнку, надев на него ограничители. Это случилось несколько столетий назад. Что было потом, ты знаешь, кроме, наверное, одного: все души, проходящие тем или иным образом через Мэйфу, а также души существ из Генсокай имеют свой мемо-отпечаток в Акаше. Это нечто вроде сгустка воспоминаний, который функционирует сам по себе, генерирует энергию, продолжает мыслить, словно живое существо, хотя, по сути, он пуст. Вживляясь в чью-то душу, конгломерат памяти может действовать так, словно произошла реинкарнация умершего. Разумеется, не в каждую душу и далеко не любые воспоминания можно вживить. Но в твою, как я поняла, удалось вживить мемо-отпечаток Золотого Императора, правда, он пока заблокирован… “

— О нет, — слабо застонал я, вспоминая, как Курикара назвал меня Золотым Императором и как Тода «ошибся», приняв меня за бывшего хозяина. — Только не это…

«Прекрати ныть! — прочитал я дальше и вздрогнул, ужаснувшись тому, что текст Лилиан ведёт себя, словно живое существо, способное предугадывать мои реакции. — Оставим в стороне вопрос о том, согласовал ли повелитель Мэйфу с кем-то из богов использование Акаши таким вот образом. Важно другое: целью его эксперимента с наложением чужой памяти на твоё сознание было одно — в нужный день активировать одновременно твою силу и мощь Золотого Императора. В этом случае ты станешь действительно непобедимым. Твоя разрушительная энергия превзойдёт все вообразимые пределы. Ты один теоретически сумеешь сжечь Землю. Энма именно этого и добивается. Он уничтожит всё с твоей помощью. А когда я погибну, повелитель Мэйфу станет владельцем амулета, а ты — его духом-хранителем. И тогда Энма воссоздаст свой собственный мир. Только вот вопрос: каким тот мир будет? И согласен ли ты быть на стороне Энмы ценой гибели Земли?»