— Однако такой мир не будет ни светлым, ни справедливым! Я бы отказался жить в нём!

Сдавленный, горький смешок.

— Надо же. Во второй раз ты пытаешься убежать от судьбы… Придётся поведать тебе остальное. Хочешь — верь, хочешь — нет, но ты испытываешь ненависть не к тем, к кому надо. Не видишь своего истинного врага.

— И кто это? Мураки?

— Ничего не может быть дальше от истины. Неужели ты никогда не замечал творящегося у тебя под носом? Кадзу-кун никогда не являлся твоим врагом.

Сказать, что я застыл в ступоре, значит очень сильно приуменьшить случившееся. Отдышавшись, я вымолвил:

— Мураки убивал людей с маниакальной одержимостью! Он проклял Хисоку-кун! Фактически объявил войну Сёкан, задерживая души людей на полпути до царства смерти! Он собирался вырвать мне сердце, отрезать голову и вселить в моё тело душу покойного брата! И после этого он не был моим врагом?! Правда, я до сих пор не представляю, как он намеревался пересаживать мне чужие органы. Боюсь, с этим у него возникли бы проблемы.

— На самом деле Кадзу-кун не стал бы тебе ничего пересаживать, он не настолько глуп, — спокойно заметила Лилиан. — Твоя сила в твоей крови, Асато-сан, только в ней. В остальном ты самый обычный смертный. С помощью подходящего заклинания и эффективного химического средства, изобретённого им, Кадзу-кун выкачал бы твою кровь до капли за очень короткий промежуток времени. Попав в сердце и мозг Саки, твоя кровь восстановила бы тело Шидо-сан в точности таким, каким оно было прежде, причём способность к быстрой регенерации тоже перешла бы к воскресшему. Представляешь, что это значит? Мой любимый доктор мог бы продолжать мучить этого мерзкого ублюдка хоть целую вечность! Но в итоге, как мы видим, Кадзутака не тронул тебя и избрал более длинный путь для осуществления своего плана.

— Не тронул, потому что я воткнул ему под рёбра нож, а потом вызвал Тоду, — напомнил я.

— А почему ты, кстати, это сделал? — заинтересовалась Лилиан.

Я смешался. Случившееся в лаборатории Киото до сих пор казалось тяжёлым наркотическим сном.

— Подумай, — вкрадчиво продолжала Эшфорд-сан. — Ты был напичкан снотворным, находился практически без сознания, а потом тебя что-то словно толкнуло? Ты встал, взял нож … Что тобой руководило?

Сейчас Лилиан походила на заправского психолога, вроде того, с коротко стриженой бородкой, к которому меня в феврале тридцать девятого года занесло на огонёк. Пьян был, что с меня взять!

Я молчал, и, кажется, в данном случае это её обрадовало.

— Хорошо, тогда постарайся ответить, как тебе удалось в своё время победить Саргатанаса? Тоже не помнишь?

— Я увидел душу одного знакомого, который сказал, что нуждается во мне, и я решил выжить любой ценой.

Ничего страшного, если я скажу не всю правду. Лилиан Эшфорд не обязательно знать, что именно я услышал от Минасе Хидзири.

— Там, где имеется ряд случайностей, ищи закономерность. Это правило. Ту душу ты увидел, конечно, не случайно и не просто так погиб Саргатанас.

— К чему вы клоните? — похолодел я. — Объяснитесь. Мне надоели загадки и недомолвки!

— Сядь, — Лилиан вдруг указала на скамью, казавшуюся в призрачном ночном свете, проникающем сквозь витражи, серебристо-алой. — Я расскажу тебе всё, ради чего позвала.

Повторяя себе, что надо быть начеку, я уселся на скамью и нервно сцепил пальцы на коленях, невольно вспоминая прошлогоднее посещение «Момидзи-ган» с Мураки. Вдруг в памяти всплыло, как доктор предупредил меня, что Эшфорд-сан придёт снова в тот день, когда он исчезнет. И вот Лилиан здесь.

Почему Мураки не сказал, с какой целью явится эта женщина? Мне бы сейчас эта информация очень пригодилась! Я мысленно застонал. В любом случае я ничего не пойму, не выслушав Эшфорд-сан до конца.

— Тебе кто-нибудь раньше говорил об абсолютных амулетах, Асато-сан?

Я отрицательно покачал головой.

— Не возражаешь, если я начну с них? Это необходимо, чтобы ты понял остальное.

— Как вам будет угодно.

Какая разница, с чего она начнёт, главное, чтобы до меня дошло, наконец, что за игру она затеяла! Её намерения ещё туманнее, чем у Мураки. И ещё опаснее!

— Это старая легенда. На Земле её никто не знает, кроме нескольких избранных душ. Некогда во Вселенной существовала раса богов, из чьих тел рождались талисманы, способные изменять звёздные системы. Эти амулеты называли абсолютными. Они рождались в мир парами, чтобы баланс сил света и тьмы сохранялся. Они носили разные названия, однако один всегда был связан с миром материи, а другой — с несотворённой стороной вещей. Тьма в те времена не считалась злом, а свет добром. Обе стороны мира были равноправными, и во Вселенной царила гармония. Древние боги считали, что законы времени, пространства, причин и следствия в созданном ими мире должны иметь право менять не только они сами, но и существа, живущие в этом мире. Однако лишь достойные могли воспользоваться абсолютными талисманами. Породив парные амулеты, боги оставляли их среди живых существ в произвольно взятом месте планеты. Спустя века каждый из амулетов находил хозяина — так называемую «сильную душу». Сознание амулета и разум хозяина объединялись. Они развивались и росли вместе в течение последующих лет, подпитывая друг друга. Обретя бессмертие и молодость, душа хозяина в нужный день могла получить возможность изменить мир, согласно собственному плану. Поскольку душ, способных повлиять на будущее, всегда было две, то в назначенный день они могли либо объединиться и действовать заодно, либо разделиться и устроить битву за право изменить мир. В конечном счёте, после нескольких серьёзных сражений пути проявленной и непроявленной стороны мира разошлись. Тьма стала считаться злом, а свет — добром, потому что талисманы проявленной стороны побеждали чаще. Мир утратил гармонию. Между владельцами талисманов Власти и Хаоса, Сознания и Материи, Сияния и Тьмы постоянно происходили кровопролитные стычки. После того, как однажды несколько звёздных систем оказались втянуты в длительную войну и разрушены до основания, боги изменили условие существования амулетов. Сила абсолютного талисмана стала раскрываться полностью лишь в случае, если хозяин успевал до назначенного дня найти душу-хранителя. Ею становилась избранная талисманом душа, подчинившая себя владельцу амулета и отдавшая ему свою жизненную силу. Дух-хранитель мог усилить или ограничить энергию хозяина. Действовать с ним заодно или препятствовать его планам. Задачей хозяина было направить силу амулета в нужное русло и с его помощью осуществлять свои замыслы. Дух-хранитель подпитывал талисман своей энергией, хозяину же приходилось учитывать сознание и желания другого живого существа. Спустя ещё несколько тысячелетий, и это перестало быть сдерживающим фактором. Некоторые духи-хранители восставали против своих хозяев, так как последние зачастую превращались в деспотов и тиранов, мечтавших лишь о власти. В итоге от избранных душ-хранителей на свет появилась новая раса богов, решившая, что все абсолютные талисманы должны исчезнуть, ибо они порождают ненависть и разрушение. Началась война между двумя расами богов — древней и новой — в которой победили новые боги. Древняя раса творцов Вселенной была уничтожена. Абсолютные талисманы прекратили существование.

— Какое отношение эта история имеет непосредственно к нам? — поинтересовался я, гадая, зачем Лилиан потребовалось делать такое длинное вступление.

Она указала на свой кинжал, украшенный лунным камнем.

— Видишь?

— Конечно.

— На данный момент это единственный уцелевший абсолютный амулет. Он родился из тела Кагуцути-сама. Старшие боги, следящие за порядком в Солнечной системе, нарекли его Сердцем Миров. Младшие, наблюдающие за порядком на Земле, назвали Ключом Миров. Жители низшего измерения — Демоническим Оком, но на самом деле это один и тот же талисман непроявленной стороны — амулет Тьмы. У него нет пары. Противостоящий ему амулет Сияния не родился, поскольку последнего представителя древней расы богов уничтожил Идзанаги-сама вскоре после его появления на свет. Идзанаги испугался, что его младший сын Кагуцути станет причиной гибели Земли. Представляешь, Асато-сан, какая в этом талисмане заключена сила?