Не иначе. Хисока поведал мне историю о том, как в аристократической семье Куросаки наказывали детей, видящих и осознающих чересчур много лишнего.

— Самое ужасное, — признался юноша, закончив рассказ, — это чувство безысходности и отчаяния. Иногда время словно останавливалось, и я не понимал, где нахожусь. Обычно это случалось через шесть-семь дней. Тени в подвале сгущались, выползали из своих углов, будто собираясь проникнуть в моё тело, а я чувствовал себя пустой оболочкой без содержимого… Безвольной игрушкой, которую сейчас захватит некий чуждый разум. Если бы Асахина не приходила к решётке и не разговаривала со мной, я бы точно сошёл с ума.

— Не сошёл бы, — уверенно заявил я.

Сердце моё вдруг стало биться тяжело, глухо, с перебоями.

— Почему вы так считаете?

— Ты очень сильный. Это очевидно.

Хисока взглянул на меня с безграничной благодарностью.

Мы поговорили ещё немного, потом в палату заглянула медсестра, сообщившая, что пациенту необходим отдых.

— Мне пора, — я поспешно поднялся со стула. — Кроме того, у меня тоже остались кое-какие незаконченные дела.

— До свидания, Тацуми-сан, — Хисока вдруг сам потянулся в мою сторону, собираясь пожать мне руку.

Я попытался отстраниться, но не успел. Он коснулся моей ладони, тут же замер и настороженно посмотрел на меня.

— Тацуми-сан, кто вы?

Страх разоблачения всколыхнулся внутри, но я быстро совладал с собой. Если Хисока ещё не понял, то возможно и не поймёт?

— Твой родственник.

— Странно, — прошептал юноша. — Обычно люди представляют собой водоворот боли и хаоса. Я уже начал привыкать к этому. Те, у кого светлые глаза, похожи на лучи солнца, а вы…

— А я?

— Вы словно гладь воды в безветренный день. Но там, под водой, я чувствую тайну. Никогда не встречал ничего подобного!

Он держал мою руку и внимательно глядел в мои глаза. Вдумчиво, серьёзно.

— Никакой тайны нет, — постарался отшутиться я, радуясь тому, что на синигами, наверное, стоит какая-то защита от людей-эмпатов.

Будь Хисока-кун тоже Богом Смерти, он бы прочёл мои эмоции, а так — не выйдет. Невероятная удача! Можно больше не опасаться, что секрет моей сущности будет раскрыт.

Хисока разжал пальцы. Я заколебался на секунду, а потом сделал то, чего мне хотелось со вчерашнего дня: наклонился к нему и поцеловал светлые пряди волос на его макушке.

— Отдыхай, — и неожиданно для себя прибавил. — Скоро я приду опять.

— Придёте? — обрадовался Хисока.

— Обещаю.

Впрочем, я не мог отправиться к Мураки, не сделав одного важного дела, план которого только сейчас окончательно оформился в моих мыслях.

====== Глава 21. Сделка ======

— Выкинь из головы эту бессмысленную затею, Сейитиро-кун, — посоветовал Ватари, внимательно выслушав мой гениальный план.

— Стало быть, помогать ты не собираешься?

— У нас ничего не выйдет! Даже если ты предъявишь в Камакуре удостоверение полицейского, неужели Руй Куросаки сразу не позвонит мужу? Влиятельному главе семьи не составит труда выяснить, что никто не отправлял полицейского для дополнительного расследования. Через пару часов тебя сдадут местной полиции. И если ты воспользуешься телепортацией, чтобы избежать разбирательства, а ничего другого тебе не останется, то история о твоём загадочном исчезновении попадёт в заголовки газет и обязательно станет известна в Мэйфу. Ты хочешь предстать перед лицом Энма-Дай-О-сама и отчитаться за всё, что мы с тобой натворили за пять лет, включая историю с похищением Казусы-тян?

Моё настроение изрядно подпортилось, когда я убедился, что Ватари в некоторых случаях бывает благоразумнее меня.

— Можно найти другой выход, — слабо возразил я.

— Какой? — живо заинтересовался Ватари.

— Не знаю, но разве справедливо, что невинного подростка обвиняют в краже, которую он не совершал?

— Твой юный друг далеко не так невинен, — заметил Ютака, — если умудрился сбежать из дома с беременной женщиной и скрывался с ней где-то на протяжении полугода.

— Иначе Нагарэ-сан выдал бы Асахину-сан замуж против её воли, а от ребёнка заставил бы избавиться! — перебил я Ватари. — Он вполне мог это осуществить. Видел бы ты его! Такое чувство, что он способен металлический прут согнуть взглядом, не говоря о воле другого человека. Мне искренне жаль его сына и племянницу.

— Однако всё сказанное тобой не доказывает невиновность Хисоки-сан. Достоверно ты ничего утверждать не можешь. Подумай, Сейитиро, это совсем не тот Хисока, с которым ты был знаком. Здешний Куросаки-сан мыслит и чувствует иначе, чем юноша, которого ты знал в прошлом. Они абсолютно разные люди.

— Хисока-кун не виноват! — упрямо настаивал я.

— Ну и что ты предлагаешь? — продолжал увещевать Ватари. — Обрубить телефонный кабель в поместье Куросаки? Тогда Руй позвонит мужу с мобильного. Тебе хватит полутора часов для организации и проведения целого расследования? Учти, ты даже не имеешь понятия о том, какие улики накопала местная полиция полгода назад, кого из членов семьи опрашивала и с какими результатами. Без этих сведений тебе будет трудно отыскать истину.

Я тяжело вздохнул, начиная осознавать, что и в самом деле требую от Ютаки невозможного.

— К тому же ты не полицейский, — привёл последний довод Ватари. — Искать пропавшие души, сражаться с магами и демонами, конечно, непросто, однако специфика ведения расследований преступлений в мире людей иная. У тебя есть опыт проведения допроса свидетелей?

— Нет.

— Видишь! — торжествующе воздел палец вверх Ватари. — Как ты собираешься искать виновного? Прошло шесть месяцев! Полиция Камакуры никого, кроме Хисоки-сан, ни в чём не заподозрила, хотя, полагаю, старалась отыскать и других потенциальных виновников. Не подумай, я не осуждаю Куросаки-сан, даже если он взял деньги. У его кузины в самом деле сложилась безвыходная ситуация. Вполне возможно, что…

— Хисока — не вор!

Моё очередное восклицание прозвучало громче, чем требовалось, и я сам удивился, с чего меня вдруг так задели слова Ватари.

— Хорошо, — растерянно пробормотал доктор. — Спорить не буду.

— Извини, погорячился.

— Да я не обиделся, — Ватари задумчиво посмотрел на меня. — Ложился бы ты спать, Сейитиро-кун. После всего, что на тебя свалилось в последнее время, тебе требуется полноценный отдых.

Я провёл обеими руками по лицу, словно стремясь стряхнуть усталость.

— Пожалуйста, прости, — неожиданно прибавил Ватари.

— За что?

— Я не сумел помочь. Но это, правда, рискованно, ты должен сам понимать!

— Ты прав, — горечь сжимала моё сердце, когда я произнёс эти слова. — Действительно, незачем лезть в судьбы людей. Они справятся со своими проблемами без меня, а мне надо сосредоточиться на том, что важнее.

— Мы отследим перемещения доктора, я обещаю! Вскоре ты получишь устройство, о котором я говорил. А сейчас отдохни, ты взвинчен. В таком состоянии никаких положительных результатов ты всё равно не добьёшься.

— Спасибо за совет.

— Мы же напарники. В некотором смысле, — Ватари в своей обычной лукавой манере подмигнул мне. — Будь здоров!

Когда он пропал из поля зрения, я поймал себя на том, что в данный момент чувствую себя отвратительнее некуда.

Доводы Ватари были, конечно, справедливы: мой план выглядел самоубийственно. Однако при мысли о том, каково будет Хисоке в скором времени, когда ему придётся предстать перед судом по обвинению в краже денег у собственного отца, на душе становилось мерзко.

Что я за Бог Смерти такой, если не способен помочь?

— Поверить не могу, — внезапно прозвучал поблизости низкий женский голос, удивительно богатый на интонации, — и вы вот так запросто сдадитесь?

Я подскочил на месте и нервно огляделся.

В кресле, стоящем напротив, неожиданно материализовалась женщина. Та самая, которую я встретил ночью в парке Сиба. На незваной гостье была надета белоснежная блузка с полупрозрачными рукавами. Короткая юбка открывала взору стройные ноги в сетчатых чулках. Роскошные тёмно-каштановые волосы парикмахер уложил в высокую причёску. Две волнистые пряди спускались на полуобнажённую грудь. На шее женщины я увидел кинжал с аметистом, с помощью которого она вызывала душу Цузуки-сан. Я непроизвольно потёр пальцем горло, явственно вспомнив кошмар, приснившийся накануне.