— Не беспокойте нас больше, пожалуйста! — и он нажал «отбой».

Я положил телефон перед собой и долго смотрел на него.

Да что за фатальное невезение такое! А если перезвонить, захочет ли он выслушать? Я понимал, что у меня будет всего одна попытка, и если я опять скажу неправильные слова, мой номер внесут в «чёрный список» и перестанут отвечать на звонки. Что сказать, чтобы он поверил мне? Ни до чего толком не додумавшись, я просто снова набрал номер Хисоки.

— Что вам нужно? — раздался тихий, усталый голос из трубки.

— Хотел поздравить тебя с праздником. Прости, если влез в твою жизнь, даже не поинтересовавшись, нужно ли это тебе? Передавай привет Асахине-сан. Я, правда, хочу, чтобы вы были счастливы. Извини за беспокойство.

— Подождите! — внезапно прервал меня Хисока с какой-то новой интонацией. — Вы в самом деле не собирались уговаривать меня вернуться домой?

— Нет, конечно.

— Но откуда вы узнали о том, что со мной случилось, если не от отца?

— Знакомый рассказал. И он понятия не имел, что ты — мой родственник.

— Кто это?

Ничего страшного, если я упомяну сейчас его имя. Ведь для Хисоки из этого времени оно не проклято.

— Доктор Мураки.

Нервный хриплый выдох и долгая тишина. Неужели испугался?

— Вы знаете Мураки-сенсея? — теперь я понял, что парень не напуган, а удивлён. — И давно?

— В течение пяти лет.

— Вы друзья?

«Почему его так волнует личность Мураки?»

— Время от времени общаемся.

— Простите меня, Тацуми-сан, но я вас совсем не помню, потому и решил, что отец попросил вас… Извините. Мне очень неловко сейчас. Мы с вами встречались раньше?

— Когда ты был ребёнком.

Не мог же я сказать ему правду!

— Я совершенно не помню вашего лица. А теперь, после всего, что я вам наговорил, вы тоже не захотите видеть меня, конечно…

— Ну почему? Я мог бы прийти к тебе сегодня, — я с удивлением отметил про себя тот факт, что медленно начинаю приходить в чувство от невыносимого напряжения последних лет.

— Правда?

— Только предупреди, пожалуйста, лечащего врача или кого-нибудь из медицинского персонала, чтобы меня пропустили.

— Я предупрежу. И, Тацуми-сан…

— Да?

— Спасибо за подарки!

Удивительное чувство возникает, когда можно навестить кого-то, не проникая сквозь стены. Полицейский позволил мне войти, даже не потребовав предъявить документы, хотя я их взял с собой.

Я переступил порог палаты Хисоки и в нерешительности остановился, не зная, что сказать. Юноша лежал под капельницей, поэтому лишь слегка повернул голову в мою сторону.

— Привет, — я постарался улыбнуться, чувствуя себя немного неловко.

— Здравствуйте! Я так сожалею, что нагрубил вам по телефону. Некрасиво получилось. Простите.

— Не переживай. Я не обиделся, — приблизившись к кровати, я взял стул и сел рядом. — Вот, — показал ему пакет с продуктами, который на сей раз у меня не отняли на входе. — Там фрукты и сок. Всё с одобрения Оймикадо-сенсей.

— Не стоило так беспокоиться, я…

— Это не беспокойство. Скажи мне, где ты будешь жить, когда выйдешь из клиники?

— У Асахины-тян, — охотно сообщил Хисока. — Она сняла квартиру в Харадзюку. К сожалению, ей пришлось потратить значительную часть наследства на моё лечение, поэтому квартира совсем маленькая. Ничего, как только я выздоровею, сразу поступлю учиться и устроюсь на работу, чтобы не быть ей в тягость.

— Не перенапрягайся. Ты недавно перенёс серьёзную травму.

— Но я мужчина и должен быть сильным. Тем более, кто ещё позаботится о ней?

Он сказал это так серьёзно, что я не рискнул улыбнуться. Это бы обидело юношу.

— Запомни, — продолжал я. — Если я сумею чем-то помочь вам, то сделаю это обязательно, поэтому можешь, не стесняясь, рассказать мне всё.

В лице Хисоки мелькнуло сомнение. Впрочем, я бы не осудил его, если бы он не доверял мне. После последних событий Хисока не мог больше полагаться даже на своих родителей, а тем более — на незнакомого человека, вдруг появившегося перед ним и представившегося родственником.

— Тацуми-сан, почему вы так заботитесь обо мне?

Надо было срочно придумать что-то правдоподобное, и я ответил:

— Видишь ли, некогда я сам оказался вдали от дома, да и сейчас одинок. Ни семьи, ни родственников, поэтому я прекрасно понимаю тебя.

— Значит, вам ещё тяжелее! — неожиданно посочувствовал Хисока. — У меня, по крайней мере, есть Асахина-тян и Моэка. Я не один. — И вдруг предложил. — А вы приходите в гости. Или переезжайте к нам насовсем!

— Честно говоря, я хотел позвать вас с Асахиной-сан жить к себе, хоть у меня и тесно. Я снимаю однокомнатную квартиру. А так… Мне будет неудобно стеснять вас.

— Вы не стесните. В любом случае, если вам станет одиноко, заходите, — улыбнулся Хисока. — Асахина не будет возражать. Она добрая.

Удивительный парень. Внезапно захотелось обнять Хисоку, успокоить, сказать, что у него скоро появится много-много друзей, и я останусь рядом так долго, как только смогу. Но я вспомнил слова Оймикадо-сенсей: «Основную проблему представляет физический контакт. Я вас очень прошу, не дотрагивайтесь до него».

Чужие прикосновения обычно заставляют страдать жертв насилия.

Кто же посмел обидеть Хисоку-кун в этом мире? Если не Мураки, то кто?! Узнаю ведь — не пощажу.

«Нет, — тут осадил я себя. — Сначала надо разобраться, в чём дело. Слепой гнев — не выход. Начав так поступать, я стану ничем не лучше Мураки».

Мы целый час разговаривали с Хисокой обо всяких мелочах, и я пытался рассмешить его анекдотами, которым, наверное, было лет сто, рассказывал забавные истории из своей практики, правда, переиначивая их таким образом, чтобы не выдать, кем я являюсь. Хисока смеялся от души, наконец, спросил, где я работаю.

Я ответил, что в филиале зарубежной фирмы.

— Интересная у вас работа, — заметил Хисока. — А что за фирма?

— Начальство просит не разглашать информацию.

— Оплата устраивает?

Молодец. Вопрос по существу.

— Часто получаю меньше, чем хотелось бы.

«А в последнее время не получаю вообще ничего, кроме стрессов. И если бы не поддержка Ватари, уже можно было бы свихнуться».

— Деньги — это всегда проблема, — печально произнёс Хисока.

И внезапно добавил с поразившей меня откровенностью:

— Отец обвиняет меня в краже его личных сбережений из сейфа. Кажется, мне трудно будет доказать, что я не брал денег, поскольку все улики против меня. Впрочем, не важно, кто преступник. Я верну украденное, пусть даже мне пожизненно придётся работать для этого! Только вот если окажусь в тюрьме, Асахина-тян останется одна… Трудно ей будет.

— Где же в такой ответственный момент находится отец Моэки? — не выдержал я. — Почему он не помогает своей дочери и Асахине-сан?!

— Он не может.

— И что ему мешает?

Куросаки-кун на некоторое время задумался, наверное, о том, стоит ли мне говорить, а потом ответил:

— С точки зрения отца, членов нашей семьи, да и стороннего наблюдателя, ситуация выглядит отвратительно. Жених Асахины-тян в данный момент находится под следствием в Осаке. Его обвиняют в финансовом преступлении: незаконная сделка с чужой фирмой на крупную сумму. Но это ложь! Я много раз общался с ним, и я точно знаю, что он никогда бы не стал совершать ничего противозаконного!

— Ты так в нём уверен?

— Видите ли, — Хисока снова замялся, а потом признался, — я с рождения обладаю даром понимать чужие эмоции и даже могу узнать чьи-то мысли, просто прикоснувшись к человеку. Я прочитал мысли и чувства Нобору-сан. Он никогда не планировал никакого преступления. И он любит мою кузину.

— Хорошо, что у тебя такой дар, — заметил я, но Хисока, похоже, не разделял моего восторга.

— На самом деле этот дар мне в тягость, — признался он. — Мозг подчас просто взрывается. Я не могу выключить свою способность. Любое чужое прикосновение — это хаос и страдание, удар электрическим током по всем нервам. В каждом человеке живёт слишком много различных чувств — противоречивых, отвергнутых, и когда кто-то прикасается ко мне, я теоретически могу увидеть любую часть его жизни, но от этого мне становится больно. Почти всегда.